Валентина Осеева - Любимые сказки и рассказы

Лишь коснёшься ты земли -

Быть по-моему вели.

Вели, чтоб игрушки поскорей убирались обратно в магазины.

И тотчас все игрушки исчезли.

Посмотрела Женя на свой цветик-семицветик и видит, что

остался всего один лепесток.

- Вот так штука! Шесть лепестков, оказывается, потратила,

и никакого удовольствия. Ну, ничего. Вперёд буду умнее.

Пошла она на улицу, идёт и думает: «Чего бы мне ещё всётаки

велеть? Велю-ка я себе, пожалуй, два кило «Мишею>. Нет,

лучше два кило «прозрачных». Или нет ... Лучше сделаю так:

велю полкило «Мишею>, полкило «прозрачных», сто граммов

халвы, сто граммов орехов и ещё, куда ни шло, одну розовую

баранку для Павлика. А что толку? Ну, допустим, всё это я велю

и съем. И ничего не останется. Нет, велю я себе лучше трёхколёсный

велосипед. Хотя зачем? Ну, покатаюсь, а потом что?

Ещё, чего доброго, мальчишки отнимут. Пожалуй, и поколотят!

Нет. Лучше я себе велю билет в кино или в цирк. Там всё-таки

весело. А может быть, велеть лучше новые сандалеты? Тоже не

хуже цирка. Хотя, по правде сказать, какой толк в новых сандалетах?!

Можно велеть чего-нибудь ещё гораздо лучше. Главное,

не надо торопиться».

Рассуждая таким образом, Женя вдруг увидела превосходного

мальчика, который сидел на лавочке у ворот. У него были

большие синие глаза, весёлые, но смирные. Мальчик был очень

симпатичный - сразу видно, что не драчун, - и Жене захотелось

с ним познакомиться. Девочка без всякого страха подошла

к нему так близко, что в каждом его зрачке очень ясно увидела

своё лицо с двумя косичками, разложенными по плечам.

- Мальчик, мальчик, как тебя зовут?

- Витя. А тебя как?

- Женя. Давай играть в салки?

- Не могу. Я хромой.

И Женя увидела его ногу в уродливом башмаке на очень

толстой подошве.

- Как жалко! - сказала Женя. -Ты мне очень понравился,

и я бы с большим удовольствием побегала с тобой.

- Ты мне тоже очень нравишься, и я бы тоже с большим

удовольствием побегал с тобой, но, к сожалению, это невозможно.

Ничего не поделаешь. Это на всю жизнь.

- Ах, какие пустяки ты говоришь, мальчик! - воскликнула

Женя и вынула из кармана свой заветный цветик- семицветик.

- Гляди!

С этими словами девочка бережно оторвала последний

голубой лепесток, на минуту прижала его к глазам, затем разжала

пальцы и запела тонким голоском, дрожащим от счастья:

- Лети, лети, лепесток,

Через запад на восток,

Через север, через юг,

Возвращайся, сделав круг,

Лишь коснёшься ты земли -

Быть по-моему вели.

Вели, чтобы Витя был здоров!

И в ту же минуту мальчик вскочил со скамьи, стал играть

с Женей в салки и бегал так хорошо, что девочка не могла его

догнать, как ни старалась.

Когда мне было лет шесть или шесть с половиной, я совершенно

не знал, кем же я в конце концов буду на этом свете.

Мне все люди вокруг очень нравились и все работы тоже.

У меня тогда в голове была ужасная путаница, я был какой -то

растерянный и никак не мог толком решить, за что же мне

приниматься.

То я хотел быть астрономом, чтоб не спать по ночам и наблюдать

в телескоп далёкие звёзды, а то я мечтал стать капитаном

дальнего плавания, чтобы стоять, расставив ноги, на капитанском

мостике, и посетить далёкий Сингапур, и купить там

забавную обезьянку.

А то мне до смерти хотелось превратиться в машиниста

метро или начальника станции и ходить в красной фуражке

и кричать толстым голосом:

- Го-о-тов!

Или у меня разгорался аппетит выучиться на такого художника,

который рисует на уличном асфальте белые полоски для

мчащихся машин.

А то мне казалось, что неплохо бы стать отважным путешественником

вроде Алена Бамбара и переплыть все океаны на

утлом челноке, питаясь одной только сырой рыбой. Правда,

этот Бомбар после своего путешествия похудел на двадцать

пять килограммов, а я всего-то весил двадцать шесть, так что

выходило, что если я тоже поплыву, как он, то мне худеть

будет совершенно некуда, я буду весить в конце путешествия

только одно кило. А вдруг я где-нибудь не поймаю одну-другую

рыбину и похудею чуть побольше? Тогда я, наверно, просто

растаю в воздухе, как дым, вот и все дела.

Когда я всё это подсчитал, то решил отказаться от этой

затеи, а на другой день мне уже приспичило стать боксёром,

потому что я увидел в телевизоре розыгрыш первенства

Европы по боксу.

Как они молотили друг друга - просто ужас какой-то!

А потом показали их тренировку, и тут они колотили уже

тяжёлую кожаную «грушу» - такой продолговатый тяжёлый

мяч, по нему надо бить изо всех сил, лупить что есть мочи,

чтобы развивать в себе силу удара. И я так нагляделся на всё

на это, что тоже решил стать самым сильным человеком во

дворе, чтобы всех побивать, в случае чего.

Я сказал папе:

- Папа, купи мне грушу!

- Сейчас январь, груш нет. Съешь пока морковку.

Я рассмеялся:

- Нет, папа, не такую! Не съедобную грушу! Ты, пожалуйста,

купи мне обыкновенную кожаную боксёрскую грушу!

- А тебе зачем? - сказал папа.

- Тренироваться, - сказал я. - Потому что я буду боксё-

ром и буду всех побивать. Купи, а?

- Сколько же стоит такая груша? - поинтересовался папа.

- Пустяки какие-нибудь, - сказал я. - Рублей десять или

пятнадцать.

- Ты спятил, братец, - сказал папа. - Перебейся какнибудь

без груши . Ничего с тобой не случится .

И он оделся и пошёл на работу.

А я на него обиделся за то, что он мне так со смехом отказал

. И мама сразу же заметила, что я обиделся, и тотчас

сказала:

- Стой-ка, я, кажется, что-то придумала . Ну-ка, ну-ка, погоди ка

одну минуточку.

И она наклонилась и вытащила из-под дивана большую плетёную

корзинку; в ней были сложены старые игрушки, в которые

я уже не играл. Потому что я уже вырос и осенью мне

должны были купить школьную форму и картуз с блестящим

козырьком.