Елена Тринова - Северные сказки

— Ну, пусть исполнится ваше желание…

Дотронутся они до льдинки — глядь: рыба-меч стала целехонька, у кита гарпуна как не бывало!

Мороз Морозович повернется на другой бок и снова спит.

А кто посмеет к нему сунуться с пустяками да длинными разговорами — Мороз Морозович только пальцем шевельнет — поплывут от него вместо рыб ледяные сосульки.

Тогда-то в одной рыбачьей деревушке жил вдовец Северин со своей старшей дочерью Юляной и десятилетним Кенсарином.

Деревня была очень бедной. Нужда и голод гостили подолгу в каждом доме. Поэтому говорили здесь мало, неохотно, а песни пели только на больших праздниках да на свадьбах…

Зато здесь сказки любили. Соберутся, бывало, в чей-нибудь хижине, женщины кружева плетут, мужчины сети чинят, а Юляна им сказки рассказывает. Не беда, что одни и те же. Каждый раз она рассказывает их другими словами, словно одевает в новое платье всем полюбившуюся красавицу. И платье одно другого наряднее, а красавица в них становится еще милее, еще краше.

Но больше всех сказки любил Кенсарин. И хоть он ими был наполнен до самой макушки и знал от слова до слова — все равно слушал, как в первый раз.

Каждое утро с первым солнечным лучом Кенсарин бежал на берег океана и весело кричал:

— Здравствуй, солнце! Здравствуй, океан! Здравствуйте, звери и рыбы!

Потом усаживался и рассказывал зверям и рыбам сказки.

Те, что слышал от Юляны, и те, что сам тут же придумывал. А придумать сказку он мог о чем угодно — о ветре, о тучах, о том, почему у слона — хобот, у льва — грива, у жирафа — длинная шея.

Звери очень любили слушать его сказки. Леопарды и тигры от удовольствия катались по земле, львы били хвостом и урчали, а слоны поднимали хобот и громко трубили.

Иногда мальчик мечтал вслух:

— Я хотел бы стать самым сильным на свете. Таким сильным, чтобы тебя, слон, и тебя, лев, мог свалить с ног одним пальцем…

— Этого не бывает, — улыбались звери.

— И еще бы я хотел, — продолжал Кенсарин, — быть самым богатым. Тогда бы я подарил каждому жителю деревни по мешку с золотом.

— При их бедности это было бы кстати, — соглашались звери.

— Потом я бы хотел быть капитаном самого большого корабля, чтобы объехать на нем весь белый свет!

— Ишь, что придумал! — удивлялись звери и жалели, что не могут помочь своему маленькому другу.

Однажды на заре, не успел еще мальчик проснуться, как в деревню вошло целое стадо слонов. С ними вместе шли тигры, жирафы и много других зверей. Они приблизились к хижине Кенсарина и остановились. Жители деревни перепугались насмерть, заперлись на все запоры.

Встревоженный Северин разбудил Кенсарина. Мальчик быстро вскочил на ноги и выбежал из дома.

Он смело подошел к слонихе, погладил её по хоботу и спросил:

— Что там у вас стряслось? Зачем сюда пожаловали?

— Ох, Кенсарин, — сказала слониха, роняя слезы. — Беда! Большая беда! Сегодня ночью приплыл к нашему берегу крокодил. Огромный и самый хитрый на свете. Утром мы пошли своих детишек купать, вдруг — щелк, щелк! И от наших детей только хвостики остались. Он всех нас погубит. Помоги нам, придумай что-нибудь…

— Помоги, Кенсарин! Пожалуйста, помоги! — заговорили хором все звери. — На тебя вся надежда!

Задумался мальчик. Потом сбегал домой, заткнул за пояс железный топор и сказал зверям:

— Пошли! Покажите мне, где ваш обидчик живет. Раз он самый хитрый на свете — значит, и победить его можно только хитростью. Посмотрим, осилит ли хитрость человечья крокодилью хитрость.

Показали звери Кенсарину камень у берега, возле которого старый крокодил притаился, и в страхе за деревьями спрятались.

Подошел мальчик к воде и громко сказал:

— Здравствуй, Старый Крокодил. Правду ли говорят, что ты самый хитрый на свете?

— А ты не веришь! Вот за это я тебя и съем! — пробурчал крокодил.

Он высунул из воды длинную морду с острыми зубами, схватил мальчика поперек туловища и поплыл с ним в океан, чтобы там спокойно позавтракать.

— Нет, нет! — закричал Кенсарин. — Раньше я верил, а теперь не верю.

Старый Крокодил вытаращил на него глаза и остановился. Нельзя же съесть этого мальчишку, не узнав, почему он не верит, что он, Крокодил, самый хитрый на свете. Ведь это означало бы до конца жизни умирать от любопытства.

— Какой же ты хитрый, — продолжал Кенсарин, — раз хватаешь меня в такую неподходящую минуту? Я только что съел железный топор. Видишь, он еще торчит у меня из живота. Если ты вместе с ним проглотишь меня — тут тебе и конец. Отнеси меня скорее на берег — я должен вынуть его оттуда…

Подумал-подумал Старый Крокодил и решил, что, пожалуй, мальчишка прав. Зачем рисковать жизнью? Он еще раз посмотрел на Кенсарина: маленький еще, где ему Старого Крокодила перехитрить!

Медленно поплыл Крокодил к берегу. А Кенсарин на него покрикивает:

— Тише, тише! Не раздави топор, а то я не смогу его из живота вытащить…

Тут уж Крокодил понес его с такой осторожностью, будто он стеклянный и может вот-вот разбиться.

Приплыли или они к берегу, отпустил Крокодил Кенсарина и проворчал:

— Вытаскивай, да поживее!

Но едва мальчик коснулся земли, он одним прыжком очутился на пальме. Бросил Крокодилу свой топор и крикнул:

— Получай награду, самый глупый на свете Крокодил! Встречал я глупцов, но такого — в первый раз вижу!

Старый Крокодил разинул пасть, защелкал зубами, ходуном заходил в воде. Однако видит — ни за что не достать ему Кенсарина, который смеется над ним, да еще язык показывает! Такой обиды перенести Старый Крокодил не мог. Подпрыгнул на месте и… лопнул от злости.

Увидели это звери, окружили мальчика, стали наперебой хвалить его за храбрость, за находчивость, благодарить за избавление от страшной опасности.

— Чем тебя наградить за то, что ты для нас сделал, — спрашивали они мальчика. Кенсарин засмеялся и сказал:

— Что вы! Пустяки какие! Не стоит и говорить об этом! Разбудили вы меня ни свет ни заря. Пойду-ка я спать.

И побежал вприпрыжку домой.

Звери же уселись возле пальмы и стали держать совет, чем же все-таки наградить своего избавителя.

— Я предлагаю подарить ему гриву и когти, как у меня. Это же удобно и красиво! — сказал лев.

— Может быть, лучше наградить его хоботом? — прогудел слон.

— А я берусь разыскать траву, от которой у него вырастет длинная шея, — предложила жирафа.

— Я думаю, Кенсарин очень обрадовался бы, если бы носил атласную пятнистую шкуру… — вставил свое слово леопард.

— Или полосатую… — поддержала леопарда зебра.

Неизвестно, чем бы закончился этот совет, но вдруг из воды вынырнула морская черепаха. У неё на панцире поблескивали три маленькие льдинки.

— Друзья, — сказала она. — Вот награда для Кенсарина от самого Мороза Морозовича. Очень ему нравятся сказки: под них сны хорошие снятся. Пусть Кенсарин бросит льдинку на землю, тогда любое его желание исполнится.