Народные сказки - Русские народные сказки и былины

Говорил Алёшенька Левонтьевич:
— Ах ты, солнышко Владимир стольно-киевский,
Ты накинь-ка эту службу да великую
На того Добрыню на Никитича
У него ведь со Змеёю заповедь положена,
Что ей не летать да на святую Русь,
А ему не ездить далече во чисто поле,
Не топтать-то младыих змеёнышей
Да не выручать полонов да русскиих.
Так возьмет он князеву племянницу,
Молоду Забаву дочь Потятичну,
Без бою, без драки-кроволития.

Тут солнышко Владимир стольно-киевский
Как накинул эту службу да великую
На того Добрыню на Никитича —
Ему съездить далече во чисто поле
И достать ему князеву племянницу,
Молоду Забаву дочь Потятичну.

Он пошел домой, Добрыня, закручинился,
Закручинился Добрыня, запечалился.
Встречает государыня да родна матушка,
Та честна вдова Офимья Александровна:
— Ты эй, рожено мое дитятко,
Молодой Добрыня сын Никитинец!
Ты что с пиру идёшь не весел-де?
Знать, что место было ти не по чину,
Знать, чарой на пиру тебя приобнесли
Аль дурак над тобою насмеялся-де?

Говорил Добрыня сын Никитинец:
— Ты эй, государыня да родна матушка,
Ты честна вдова Офимья Александровна!
Место было мне-ка по чину,
Чарой на пиру меня не обнесли,
Да дурак-то надо мной не насмеялся ведь,
А накинул службу да великую
А то солнышко Владимир стольно-киевский,
Что съездить далече во чисто поле,
На тую гору да на высокую,
Мне сходить в нору да во глубокую,
Мне достать-то князеву племянницу,
Молоду Забаву дочь Потятичну.

Говорит Добрыне родна матушка,
Честна вдова Офимья Александровна:
— Ложись-ка спать да рано с вечера,
Так утро будет очень мудрое —
Мудренее утро будет оно вечера.

Он вставал по утрушку ранёшенько,
Умывается да он белёшенько,
Снаряжается он хорошохонько.
Да йдёт на конюшню на стоялую,
А берёт в руки узду он да тесьмяную,
А берёт он дедушкова да ведь добра коня,
Он поил Бурка питьем медвяныим,
Он кормил пшеной да белояровой,
Он седлал Бурка в седелышко черкасское,
Он потнички да клал на спинушку,
Он на потнички да кладет войлочки,
Клал на войлочки черкасское седёлышко,
Всех подтягивал двенадцать тугих подпругов,
Он тринадцатый-то клал да ради крепости,
Чтобы добрый конь-то с-под седла не выскочил,
Добра молодца в чистом поле не вырутил.
Подпруги были шелковые,
А шпеньки у подпруг всё булатные,
Пряжки у седла да красна золота —
Тот да шёлк не рвётся, да булат не трется,
Красно золото не ржавеет,
Молодец-то на коне сидит да сам не стареет.

Поезжал Добрыня сын Никитинец,
На прощанье ему матушка да плётку подала,
Сама говорила таковы слова:
— Как будешь далече во чистом поле,
На тыи горы да на высокия,
Потопчешь младыих змеёнышей,
Повыручишь полонов да русскиих,
Как тыи-то младые змееныши
Подточат у Бурка как они щёточки,
Что не сможет больше Бурушко поскакивать,
А змеёнышей от ног да он отряхивать,
Ты возьми-ка эту плёточку шелковую,
А ты бей Бурка да промежу ноги,
Промежу ноги да промежу уши,
Промежу ноги да межу задние, —
Станет твой Бурушко поскакивать,
А змеёнышей от ног да он отряхивать—
Ты притопчешь всех да до единого.
Как будет он далече во чистом поле,
На тыи горы да на высокия,
Потоптал он младыих змеёнышей.
Как тыи ли младые змеёныши
Подточили у Бурка как они щёточки,
Что не может больше Бурушко поскакивать,
Змеёнышей от ног да он отряхивать.
Тут молодой Добрыня сын Никитинец,
Берёт он плёточку шелковую,
Он бьёт Бурка да промежу уши,
Промежу уши да промежу ноги,
Промежу ноги межу задние.
Тут стал его Бурушко поскакивать,
А змеенышей от ног да он отряхивать,
Притоптал он всех да до единого.
Выходила как Змея она проклятая
Из тыи норы да из глубокия,
Сама говорит да таковы слова:
— Ах ты, эй, Добрынюшка Никитинец!
Ты, знать, порушил свою заповедь.
Зачем стоптал младыих змеенышей,
Почто выручал полоны да русские?

Говорил Добрыня сын Никитинец:
— Ах ты, эй, Змея да ты проклятая!
Чёрт ли тя нёс да через Киев-град,
Ты зачем взяла князеву племянницу,
Молоду Забаву дочь Потятичну?
Ты отдай же мне-ка князеву племянницу
Без боя, без драки-кроволития.

Тогда Змея она проклятая
Говорила-то Добрыне да Никитичу:
— Не отдам я тебе князевой племянницы
Без боя, без драки-кроволития!

Заводила она бой-драку великую.
Они дрались со Змеёю тут трои сутки,
Но не мог Добрыня Змею перебить.
Хочет тут Добрыня от Змеи отстать —
Как с небес Добрыне ему глас гласит:
— Молодой Добрыня сын Никитинец!
Дрался со Змеёю ты трои сутки,
Подерись со Змеёй ещё три часа:
Ты побьёшь Змею да ю, проклятую!

Он подрался со Змеёю ещё три часа,
Он побил Змею да ю, проклятую, —
Та Змея, она кровью пошла.
Стоял у Змеи он тут трои сутки,
А не мог Добрыня крови переждать.
Хотел Добрыня от крови отстать,
Но с небес Добрыне опять глас гласит:
— Ах ты, эй, Добрыня сын Никитинец!
Стоял у крови ты тут трои сутки —
Постой у крови да ещё три часа,
Бери своё копьё да мурзамецкое
И бей копьём да во сыру землю,
Сам копью да приговаривай:
«Расступись-ка, матушка сыра земля,
На четыре расступись да ты на четверти!
Ты пожри-ка эту кровь да всю змеиную!»
Расступилась тогда матушка сыра земля,
Пожрала она кровь да всю змеиную.

Тогда Добрыня во нору пошел.
Во тыи в норы да во глубокие,
Там сидит сорок царей, сорок царевичей,
Сорок королей да королевичей,
А простой-то силы — той и сметы нет.
Тогда Добрынюшка Никитинец
Говорил-то он царям да он царевичам
И тем королям да королевичам:
— Вы идите нынь туда, откель принесены.
А ты, молода Забава дочь Потятична, —
Для тебя я эдак теперь странствовал —
Ты поедем-ка ко граду ко Киеву
А й ко ласковому князю ко Владимиру.
И повёз молоду Забаву дочь Потятичну.

Жил Святослав девяносто лет,
Жил Святослав да переставился.
Оставалось от него чадо милое,
Молодой Вольга Святославгович.
Стал Вольга растеть-матереть,
Похотелося Вольги да много мудростей:
Щукой-рыбою ходить Вольги во синих морях,
Птицей-соколом летать Вольги под оболоки,
Волком и рыскать во чистых полях.
Уходили-то вси рыбушки во глубоки моря,
Улетали вси птички за оболоки,
Убегали вси звери за темны леса.
Стал Вольга он растеть-матереть
И сберал соби дружинушку хоробрую,
Тридцать молодцев без единого,
Сам еще Вольга во тридцятыих.
Был у него родной дядюшка,
Славный князь Владымир стольно-киевской.
Жаловал его трима городама всё крестьянамы:
Первыим городом Гурчовцом,
Другим городом Ореховцем,
Третьим городом Крестьяновцем.
Молодой Вольга Святославгович,
Он поехал к городам и за получкою
Со своёй дружинушкой хороброю.
Выехал Вольга во чисто поле,
Ен услышал во чистом поли ратоя.
А орет [39] О́рать — пахать; оратарь — пахарь. в поли ратой, пону́киваёт,
А у ратоя-то сошка поскрипываёт,
Да по камешкам омешики прочиркива-от.
Ехал Вольга он до ратоя,
День с утра ехал до вечера,
Да не мог ратоя в поле наехати.
А орет-то в поли ратой, понукиваёт,
А у ратоя сошка поскрипываёт,
Да по камешкам омешики [40] Оме́шик — мелех у сохи. прочиркивают.
Ехал Вольга еще другой день,
Другой день с утра до па́бедья [41] Па́бедье — время около полудня ,
Со своей со дружинушкой хороброю.
Ен наехал в чистом поли ратоя,
А орет в поле ратой, понукиваёт,
С края в край бороздки пометываёт,
В край он уедет — другого невидать.
То коренья-каменья вывертываёт,
Да великия он каменья вси в борозду валит.
У ратоя кобылка соловенька,
Да у ратоя сошка кленовая,
Гужики у ратоя шелковые.
Говорил Вольга таковы слова:
— Бог теби помочь, оратаюшко,
А орать, да пахать, да крестьновати,
С края в край бороздки пометывати! —
Говорил оратай таковы слова:
— Да поди-ко ты, Вольга Святославгович!
Мни-то надобно Божья помочь крестьяновать,
С края в край бороздки помётывать.
А й далече ль, Вольга, едешь, куда путь держишь
Со своею со дружинушкой хороброю? —
Говорил Вольга таковы слова:
— А еду к городам я за получкою,
К первому ко городу ко Гурьёвцу,
К другому-то городу к Ореховцу,
К третьему городу к Крестьяновцу. —
Говорил оратай таковы слова:
— Ай же Вольга Святославгович!
Да недавно был я в городи, третьяго дни,
На своей кобылке соловою,
А привез оттуль соли я два меха,
Два меха-то соли привез по сороку пуд,
А живут мужики там розбойники,
Ёны просят грошёв подорожныих.
А я был с шалыгой [42] Шалыга — посох с загнутым сверху концом, дубина, плеть. подорожною,
А платил им гроши я подорожныи:
А кой стоя стоит, тот и сидя сидит,
А кой сидя сидит, тот и лежа лежит. —
Говорил Вольга таковы слова:
— Ай же оратай-оратаюшко!
Да поедем-ко со мною во товарищах,
Да ко тем к городам за получкою. —
Этот оратай-оратаюшко
Гужики с сошки он повыстенул
Да кобылку из сошки повывернул
А со тою он сошки со кленовенкой,
А й оставил он тут сошку кленовую,
Он садился на кобылку соловеньку;
Они сели на добрых коней, поехали
По славному раздольицу чисту полю.
Говорил оратай таковы слова:
— Ай же Вольга Святославгович!
А оставил я сошку в бороздочки,
Да не гля-ради прохожаго-проезжего,
Ради мужика-деревенщины:
Они сошку с земельки повыдернут,
Из омешиков земельку повытряхнут,
Из сошки омешики повыколнут,
Мне нечем будет молодцу крестьяновати.
А пошли ты дружинушку хоробрую,
Чтобы сошку с земельки повыдернули,
Из омешиков земельку повытряхнули,
Бросили бы сошку за ракитов куст. —
Молодой Вольга Святославгович
Посылает тут два да три добрых молодца