Автор неизвестен - Белорусские народные сказки

— Вижу.

— Видишь там дуб стоит огромный, так вот под тем дубом на три косых сажени под землей сундук несгораемый, не сгниваемый, а в сундуке том заяц, а в зайце утка, а в утке яйцо, а в том яйце — смерть моя.

Опять она его приголубила, он и заснул.

А Иван Дарган с ружьем на охоту пошел. Идет, а навстречу ему гончая собака. Прицелился он, хотел ее застрелить, а собака кричит:

— Иван Дарган, не бей меня, не губи, я тебе для большого дела пригожусь!

Пошел дальше. Летит орел. Иван прицелился, а орел кричит:

— Иван Дарган, не бей меня, не губи, я тебе для большого дела пригожусь!

Он и этого не стал стрелять. Идет он по берегу моря, видит — щука в сети запуталась и кричит:

— Иван Дарган, вырви кол, вытащи меня отсюда и пусти в море, я тебе для большого дела пригожусь!

Вытащил он щуку и пустил ее в море, а сам пошел домой.

Приходит домой, морская красавица обрадовалась, вывела его на балкон и показывает:

— Вон, видишь — остров, вон дуб там стоит огромный, под тем дубом на три косых сажени под землей сундук несгораемый, несгниваемый, а в сундуке том заяц, а в зайце утка, а в утке яйцо, а в том яйце — смерть Кащеева.

Пошел Иван к морю, кинулся вплавь, доплыл до острова да как рванет дуб, так и вырвал его с корнями. Землю разрыл, сундук достал, а сам подумал: «Как хвачу сундуком об дуб, так и конец всему».

Взял да и ударил. Заяц — прыг и бежать. А тут откуда ни возьмись гончая собака — раз и схватила зайца, утка порх — и полетела, а тут откуда ни возьмись орел — утку хвать, а из нее яйцо шмяк в море. Стоит Иван и думает: что делать? А тут уж щука несет яйцо в зубах.

— На, Иван Дарган, я ведь тебе говорила, что пригожусь!

Взял Иван яйцо и поплыл назад, а Кащей уже проснулся,

сидит.

— Ну, держись, собачье мясо! — говорит Иван.

— Что, что, разбойник? Анципка, подними-ка мне веки.

Та подняла.

Как увидел Кащей в руках у Ивана яйцо, так и затрясся:

— Иван Дарган, не бей меня, не губи, век не буду никого трогать и кормиться стану одной рыбкой!

А Иван не слушает* да как хватит его яйцом по плеши, так Кащей и ноги задрал. Тут и конец ему. Иван вышел на двор, свистнул коня богатырским посвистом, прилетел к нему конь. Сели на него все трое и поехали домой.

Дома Иван сам на морской красавице женился, а другую старшему брату в жены отдал. И стали они жить-поживать да добра наживать.

ИСКОРКА ПАРУБОК ДЕВИЧИЙ СЫН

Выло у отца три сына: два умных, а третий дурак. И была у него на конюшне кобыла.

Умные поехали в лес, а дурень остался дома. Две невестки затопили печку, напекли блинов. Потом просят его, дурака-то этого:

— Принеси,— говорят,— нам воды, а мы тебе за то блин помаслим.

Он взял ведра и пошел.

Приходит к колодцу, а был он неподалеку от реки, возле моста. А под мостом-то застряла щука. И говорит она ему человечьим голосом:

— Вызволи меня отсюда, и что только тебе ни понадобится — все исполнится.

Тот ее высвободил и пустил в воду, а сам приказывает:

— По щучьему веленью, по матушкиному порожденью, по батюшкиному благословенью, нуте-ка, ведра, начерпайтесь и домой идите!

Тут ведра начерпались и пошли домой впереди него. Невестки увидали в окно и показывают одна другой:

— Вот,— говорят,— мы все дурнем его называем, а он, гляди, что творит! Своих мужей работой изводим, а он все дураком почитается и баклуши бьет!

Приехали братья из лесу, позавтракали и снова собираются в лес да и его зовут с собою.

А он отвечает:

— Коли дадите отцовскую кобылу, поеду, а не дадите — не поеду!

Что ж, позволили ему запрячь отцовскую кобылу.

Только выехал он за гумно — та заупрямилась и ни с места. Тогда он зашел спереди, ударил ее кулаком по лбу и свалил а ног. Потом взял ее за хвост, тряхнул, вытряс все мясо из кожи, кожу закинул на гумно, а сам связал оглобли, сел в сани и говорит:

— По щучьему веленью, по матушкиному порожденью, по батюшкиному благословенью, нуте-ка, сани, поезжайте в лес сами! Сани тронулись, заскрипели и за братьями полетели. Дивятся братья, как это он без лошади приехал.

— А куда ж ты, брат, подевал отцовскую кобылу?

Дурак ответил, что убил кобылу, а кожу на отцовское гумно закинул — крыша не будет течь, говорит.

Нарубили братья дров, собрались домой ехать и спрашивают его:

— А чего ж ты не рубишь?

И не так им было нужно, чтобы дурак нарубил дров, как была охота посмотреть на его работу, потому что он отродясь не держал топора в руках. .

А дурак говорит:

— По щучьему веленью, по матушкиному порожденью, по батюшкиному благословенью, нуте-ка, дрова, сами рубитесь, сами и на воз кладитесь!

Тут дрова затрещали, сами стали рубиться и на сани валиться. Навалились с целую сажень.» Братья подивились и поехали. А он взобрался на свой воз, уселся и говорит:

— По щучьему веленью, по матушкиному порожденью, по батюшкиному благословенью, нуте-ка, сани, поезжайте домой сами!

Проезжали они мимо озера. Там рыбаки рыбу ловили и вытянули одну-единственную рыбку. Увидел дурак эту рыбку и говорит:

— Вот дорогая рыбка! Кто ее съест, тот сына родит, и кто косточки обсосет, тот сына родит, кто косточки сгрызет, и тот сына родит. Будут три сына и все богатыри.

Досталась та рыбка царице. Зажарила она ее и съела, а косточки на блюдце оставила. Пришла ее дочка-царевна и давай обсасывать косточки да бросать их под стол.

— Ах, маменька,— говорит,— какая вкусная рыба!

А собачонка, сидевшая под столом, взяла да все косточки и погрызла.

Понесли они все трое и в положенный срок родили по сыну — и царица, и дочка ее, и собачонка.

Стали расти сыновья, выросли хорошие, крепкие. Когда исполнилось им лет по семнадцати, приходят они к царю и говорят:

— Батюшка наш, милостивейший государь, вели ты выковать нам три меча по пятнадцати пудов. Живут в таком-то царстве, в таком-то государстве три змея: один — о трех головах, другой — о шести, третий — о двенадцати. Истребляют они народ!

Милостивейший государь исполнил их просьбу. Велел выковать им три меча по пятнадцати пудов.

А лежал у него среди двора камень, громадный, ну что твой дом.

Вот они и говорят между собой:

— Ну как, братцы, кто же из нас старшим будет? Кому станем подчиняться? Давайте рубить камень. У кого он р^валится надвое, того и будем слушать.

Собачий сын рубанул камень — только оцарапал; царицын сын рубанул камень — наполовину в землю вбил; девичий сын как рубанул — тот и развалился надвое.

Девичий сын и говорит:

— Смотрите, братцы, слушайтесь меня и повинуйтесь! Поедем с вами в тридевятую землю, в тридесятое царство.

Подъезжают они к тридесятому царству, остановились верст за двенадцать, построили себе жилье и стали в нем жить.

Говорит братьям Искорка Парубок Девичий Сын: