Иван Панькин - Внук зеленой молнии. Тайны старого колчана

Воевода не успел с ним перемолвиться словом, как из другой комнаты вышел царь.

— Это ли великий тульский мастер? — спрашивает Петр. — Как тебя звать?

— Тычкой, — отвечает мужик, — но только я совсем не великий, а всего-навсего ученик Парфена Зычки, который учился у Никишки Дички, а тот у Прошки Лычки…

Воеводу от слов Тычки прямо в пот бросило. Толкает его в бок, чтобы он замолчал, а Тычка видит, что царь разговаривает с ним по-простому, еще больше разошелся, даже государя стал называть Лексеичем.

А Петр ему говорит:

— Сможешь ли починить эту штуку?

И подает ему сломанный пистолет, сделанный каким-то английским мастером.

— А что же не попробовать, можно и попробовать, — отвечает Тычка. — Сроду мне не приходилось гнуть дуги, а летось попробовал и не хуже, чем у ярославских мужиков вышло.

Вздохнул тяжко Петр, но ничего не сказал Тычке, проводил его до дверей и не взял у него обратно пистолет.

Пока царь разговаривал с Тычкой, все чиновники навытяжку, будто свечи, стояли, а когда Тычка скрылся из виду, сразу зашевелились. Оказывается, никто не спросил, где он живет, а царю об этом нельзя сказать.

Три дня и три ночи искали Тычку, а на четвертый он сам пришел. Пришел он и не торопясь из-за пазухи вытащил пистолет и передал царю.

Потрогал Петр пистолет, пощелкал — работает нормально.

— Вот если бы вы все умели не только чинить, но и делать такие чудесные вещи, тогда бы вас и на руках можно носить, — говорит Петр.

— Так чего же их не делать, — отвечает Тычка. — Такие пистолеты у нас подмастерья чуть ли не слюнями клеят.

Петр был горячий человек, не любил хорошую работу хаить, даже если она сделана руками иноземцев.

Поэтому, когда услышал от Тычки такие слова, даже усики у него от злости запрыгали. Потом царь поднял кулак и ударил Тычку.

— За что же, государь? — говорит Тычка.

— За тот пистолет, который ты хаял.

— Если только за то, так забери его, он мне даром не нужен.

И возвращает он ему тот самый пистолет, который Петр давал ему для починки.

Оказывается, Тычка за три дня не только починил английский пистолет, но и сделал новый, как две капли воды похожий на английский.

Петр глядит то на один пистолет, то на другой, только головой от восторженности крутит да работой Тычки восхищается, потом совсем растрогался и говорит:

— Ну, братец мой, ты уж прости, что забидел тебя.

А Тычка был мужик с норовом, сбычил голову и даже не глядит на царя.

А государь опять ему говорит:

— Ну если так не можешь простить, тогда уж и ты ударь меня.

— Да оно, может, так и следовало бы по правилу-то, да, вишь, рука у меня мужицкая, как бы греха не натворить. Но если уж очень просишь, так тому и быть.

И так жахнул царя, тот чуть к стенке не прилип.

Когда царь пришел в себя и посмотрел на вельмож, ему неловко стало, что мужик его ударил. А как снова поглядел на Тычку и его могучие плечи, просиял и гордость его охватила за таких людей.

Обнял он тогда самопального мастера и вымолвил:

— Да пусть на плечах этих людей здесь вырастет русский ружейный завод.

И правда, вскоре у кузнечной слободы вырос ружейный завод, который потом и назвали именем Петра.

Может, царь Петр в своих бумагах про этот случай написал совсем по-другому, но мужики сказывают так.

Мужики напрасно не скажут.

Ох уж эти цари… Простой человек может обойти всю Россию, и его никто не заметит. А императору стоит на каком-нибудь месте из кареты опустить ногу, это место считается уже историческим. Если же на землю поставит две ноги, то на том месте не иначе как взгромоздят ему памятник.

Однажды в Туле ожидали царя. Но он, проехав Тулу, вдруг остановился в нашей слободе. Слобода стоит у самых ворот города; обычно все проскакивают мимо нее, а тут остановился сам царь. Для чего, толком никто не понял. Может, размять ноги после долгой езды, может, справить какую нужду. Очевидцы говорят; «Попрыгал, попрыгал он возле кареты и поехал дальше». После этого толпами к нам повалил из Тулы пожиточный народ. Всем хотелось знать, где стоял царь да что говорил.

Сначала наши жители ничего сказать не могли, каждый царя видел мельком. Но некоторые бойкие люди, увидев, что за рассказы начинают платить деньги, стали сочинять разные истории, и чем дальше шло время, тем рассказы выходили все складнее и длиннее, и наконец дело дошло до того, что царю решили поставить памятник. И кого, вы думаете, заставили его делать? Наших же слободских мастеров.

Когда мужики отгрохали монумент, он так всем понравился, что даже сам царь пожелал посмотреть на него. По мнению знатоков, очень уж красивый и величественный получился. А коли так, этим дело должно и кончиться, но не тут-то было. После того как монумент поставили на место, оказалось, что наша слобода теперь стала портить вид на памятник, и решили снести ее.

Тогда мастеровые сели у подножия памятника и задумались: «Что делать? Кто может дать совет, как спасти слободу?» На совет пригласили всех мудрых стариков, но и они придумать ничего не могли.

И один из мастеровых в шутку сказал:

— Нешто к бабам теперь только осталось за советом обратиться?

А женщин вообще у нас считали ни за что и с ними никогда не советовались.

Только проговорили так, будто на помин подходит одна. Не успела как следует поздороваться и сразу:

— Ну что, мужички, всё чешете затылки. Так вам и надо, второй раз чёрта не будете делать красавцем.

— А если его делать таким, какой он есть, кто же на него будет смотреть тогда? — попробовали отшутиться мужики.

— Пусть сам и смотрит на себя, — ответила она.

Подумали, подумали мужики: «А ведь истину говорит баба».

В ночь перед тем как приехать царю, мастера взяли и поставили на пьедестал вместо прежнего монумента такой, каким на самом деле был царь.

Но царь даже сам не захотел смотреть на свою копию. Он сказал:

— Это не я.

И приказал снести памятник.

Вот так наша слобода и осталась целой.

А ту женщину после этого прозвали именем покровительницы мастеров — Тулянкой.

Наши деды долгое время верили в предание о том, что в стенах оружейного завода живет добрая и невидимая женщина, по имени Тулянка, — покровительница здешних мастеров.

День и ночь, пока в цехах стучали молотки, она ходила за спинами мастеров и нашептывала добрые мысли.

Если какому-нибудь молодцу нужно было идти на свидание с девушкой и он торопился скорее сделать задание, Тулянка брала его руки в свои, чтобы тот второпях не испортил работу. Старикам помогала разрешать мудрые дела.

Наши деды всячески старались оберегать свою покровительницу, и потому на оружейный завод долгое время не принимали женщин, чтобы не обидеть Тулянку, хотя ее никто и не видел.