Вячеслав Шишков - Медвежачье царство

Терехе жаль стало пьяницы:

- Брось, бабка, не ябедничай!.. Не ходи, я тебе денег дам.

Вытащил из кармана своих цыганских плисовых штанов горсть денег:

- На! Купи самовар, купи новую юбку.

Как взглянула старуха, ахнула: деньги всё старинные, рубли серебряные. Лицо старушонки старенькой сморщилось от умиления в кулачок. Достала она черный платок с белыми разводами, завязала деньги в два узелка, единственным зубом узелки затягивала, а как спрятала за пазуху подарок, запричитала:

Ох ты, мое пшеничное зернышко, боровая спела ягодка… Спасибо тебе, смышленое дитятко, добрая твоя душа ангельская!

И пошла домой. Пройдет маленько да обернется, а сама кланяется, кричит Терехе издали:

- Спасибо, дитятко… Спасибо!..

Тереха смотрит ей вслед и чувствует: таково ли на сердце вдруг радостно стало.

И легко, совсем легко идти Терехе, словно ветром его гонит. И вся тайга кудластая словно бы заулыбалась ему:

- Спасибо, дитятко… Спасибо!

А вот и стойбище!- сказал медвежонок. - Тут Михайло Иваныч Топтыгин живет-властвует.

- Покажи-ка в коем месте, где?- нетерпеливо спросил Тереха.

- Где,- передразнил медвежонок.- Нето не видишь? Эвона два медведя с дубинами на часах стоят.

- На каких на часах? Чего врешь?

Вдруг как рявкнут два медведя в два голоса:

- Стой!! Кто идет? Кажи пропуск!

Тут и Тереха увидал.

А медвежонок подкатился бочком к первому медведю-часовому, перевернулся через голову, лег вверх брюхом и лапки поджал, а морду сделал почтительную. Медведь обнюхал по всем статьям у медвежонка пропуск, фыркнул:

- Ну, ладно… Айда в берлогу, лезь! А это что за мальчишонка?

- А это крестьянский паренек, Тереха. Дозвольте и ему…

- Крестьянский паренек?!.- враз спросили медведи, поднялись на дыбы и потрясли дубинами.- А его батька медведей бьет?

На Тереху страх напал: его тятька сорок медведей на своем веку укокошил.

- Нет,- сказал Тереха.- Мой тятя только… кого же это он бьет-то?.. Он только кошек бьет… Еще блох бьет…

- Хе, блох… Это как же?- удивились караульщики.

- Из ружья. Пулей… Наметится, да бах!- врал Тереха.

- Ты чего-то, парнишка, путаешь,- сказал мохнатый медведь и прищурил на Тереху свои желтые маленькие глазки.- Ведь твоего тятьку Пахомом звать? Ну, так и есть. Он в прошлом годе вот в это самое место меня рогатиной пырнул…- и показал лапой на седьмое свое ребро.

- А-а-а, вот оно что!..- протянул другой медведь, и оба враз бросились к Терехе.

Тереха побелел.

- Перышко! Перышко!!.- крикнул медвежонок.

Тереха выхватил волшебное свое перышко, да в медвежачий нос.

Ох, как и кувырнулись на спину оба медведища, как и заболтали лапами, как и заголосили на всю тайгу:

- Стой, что делаешь, пащенок!.. Убери, не озоруй…

А в это самое времечко как рявкнет-рявкнет из берлоги сам звериный хозяин, как рявкнет-рявкнет, аж хвоя с дерев посыпалась:

- Это что за возня такая? А?! Вы что, будто пьяные, вверх ногами два дурака валяетесь?!

- Да вот, батюшка-набольший,-вскочили те, стали несмело подходить к берлоге, а сами низехонько закланялись,-вот тут очень хороший паренек к тебе пришел, Терехой звать… Терентьем Пахомычем… Тихой такой, послу-у-уш-ный… А отец его, мужик Пахом, никогда нашего брата не бьет, страсть смирный… А вот с пареньком еще медвежоночек… Тоже замечательный… Допусти до своих светлых очей.

- Ну, идите, - сказал медведь и спрятал опять в берлогу свою огромную седую голову.-Залезайте…

Медвежонок полез в берлогу, за ним Тереха.

Он посмотрел на двух медведей. Те вновь стояли на часах с дубинами. Рты разинуты, красные языки на бок, тяжко так, тяжко медведи дышат, аж пар из ноздрей валит, изо рта слюна белой пеной бьет.

«Ловко напугал я их» - подумал Тереха и нырнул в берлогу, а потом выставил голову и стал дразнить:

- Эй вы, кособрюхие! А мой тятька, знаете, как блох-то на медвежьей шкуре бьет? Очень даже просто. Бац по блохе, а пуля возьмет да в медвежачье сердце чик! Хе-хе…

- Гы-гы…-криво улыбнулись медведи в лапу и подхалимно посмотрели на Тереху.

- До свиданья, косопузики…

А в эго время лесной-набольший медвежище Топтыгин рассказывал в берлоге:

- Поэтому меня и командиром таежным поставили… Видишь, я уж сиветь начал, самый старый из всех медведей… А жизни нам положено тридцать лет.

Тереха прижался к медвежонку и стал внимательно слушать:

- А росту во мне от хвоста до лба, как охотники считают, двадцать мужичьих четвертей… А лапы у нас похожи на человечьи, вот видишь,-вся человечья ступня, поэтому мы можем на дыбах ходить, как люди. А подошва у нас, когда мы в берлоге всю зиму сидим, мягкая, а весной, выйдешь из берлоги, больно по земле ходить. Чтоб не было больно, мы об смоляные деревья подошвой трем, налипнет к подошве смолы на палец, тогда мы по песку да по хвое топчемся… Как нальнет-нальнет к просмоленным следам хвои да песку, тогда подошва твердая сделается, словно у сапога подметка. Тогда хоть по острым камням вмах беги, ни капельки не больно.

Медвежонок слушал и кивал головой в знак согласия.

В берлоге темно было, лишь глаза звериные поблескивали.

Медведь крикнул:

- Эй, зайцы, дайте-ка гнилушек! Чего-то темно…

Принесли зайцы целый ворох гнилушек. Враз голубоватый свет пошел, и все в берлоге поголубело.

- Темно,- фыркнул таежный-набольший.- Скажите ворону, тут у речки люди ночевать собрались, за орехами ходили… Пусть ворон слетает к ним да принесет из костра горячий уголек… Мы здесь, для гостей, живого огонька вздуем.

А потом опять стал сказывать:

- Настоящие медведи огня боятся. Ну. а я и все мои товарищи, уж мы плюнули на старину, по-новому живем, что поделаешь, избаловались… Вот мне намедни волк трубку с кисетом притащил, мужика сожрал, а эту дрянь-то приволок в подарок. Эй, хорек! Или кто там? Горностай, что ли? Закури-ка мне трубку, да подай…

Тут Тереха вспомнил про цыганскую трубку и сказал, протягивая ее медведю:

- Изволь, хозяин таежный-набольший, вот колдовская, цыганская. Мы ее,..

- Не говори… Я знаю… Я ведь все знаю… Вы ее у пьяного цыгана отобрали, у волшебника… Вот ладно… Очень приличная трубка, большущая. Ну, благодарим…

Тут ворон припорхнул, горячий уголек принес, а мелкое зверье начало яркий огонь разводить, теплину.

- Ишь, как при живом-то огне весело… - сказал главный и подставил к костру брюхо…-Съел я сегодня теленка да в малиннике с час сидел, кусты обсасывал… чего-то пучит…