Дмитрий Емец - Таня Гроттер и Исчезающий Этаж

– Эй, помогите кто-нибудь подняться! – потребовал он у тети Нинели. – Мне что-то не умирается!

Оперевшись на руку жены, дядя Герман встал и недоуменно стал озираться по сторонам. Заметив в серванте свое отражение, самый добрый депутат сперва отпрянул, а потом смущенно заулыбался:

– Ух ты! Кто это такой хорошенький? Вон там! – обратился он к тете Нинели.

– Герман, что с тобой? Это же ты! – удивилась та.

– Я? В самом деле? – обрадовался Дурнев. – Как я рад! Какие у меня красивые глазки, какой правильный носик… А волевой подбородок? А ведь я еще наверняка и умный!

– Э-э… Ну да… – промямлила пораженная тетя Нинель.

Дядя Герман снисходительно потрепал ее по щеке.

– Я так и думал. Бедная толстушечка, уверен, ты без памяти в меня влюблена! В меня просто невозможно не влюбиться! Если хочешь, я немножко отойду, и ты будешь любоваться мной издали! Где-нибудь тут есть большое зеркало? – воскликнул дядя Герман и, размахивая ручками точно бабочка крылышками, упорхнул в коридор.

– Интересно, кто-нибудь сможет любить меня так сильно, как я сам себя люблю? – вопил он по пути.

За ним торопливо помчался оператор, Шмыгликов со всей свитой и Пипа с тетей Нинелью. В комнате осталась одна Таня. Она каталась по дивану от хохота, слушая, как дядю Германа пытаются оторвать от зеркала, а он восклицает:

– Тру-ля-ля! Идите смотреть, какой я красивый! А бровки? Бровок вы еще не видели! Эй, уберите этого лысого! Почему он бегает за мной с микрофоном? Кто-нибудь, дайте мне мухобойку! Этот тип мной плохо любуется!

Вслед за тем послышался громкий шлепок. Похоже, дядя Герман хлопнул ведущего ладонью по лысине. Николай Шмыгликов жалобно заверещал. Звукооператор и гример кинулись его защищать. В коридоре завязалась потасовка. На стороне дяди Германа сражались тетя Нинель и такса. Пипа в панике спряталась в шкаф и визжала.

Не прошло и минуты, как громкий топот ног по лестнице и торжествующее улюлюканье дяди Германа известили, что самый добрый депутат и его могучая супруга одержали нелегкую победу.

– Эй, девочка! – крикнул дядя Герман дочери. – Вылезай из шкафа! Ты видела, какой я сильный? Как я отважно дрался? И это все покажут по телевизору! Меня увидит вся страна! Кстати, где та страшная толстуха, которая тут всех расшвыряла? Так и быть, пусть мной полюбуется, хотя она и не в моем вкусе.

– Я здесь, Герман! – послышался низкий голос, и в дверях выросла тетя Нинель – красная как кумач и разъяренная как бык.

Расставив руки, она медленно надвигалась на супруга. Дядя Герман мгновенно оценил угрозу и трусцой помчался прятаться под кровать.

– Не поломай мне нос! С поломанным носом меня не возьмут в фотомодели! – в ужасе попискивал он.

Хохоча, Таня сползла с дивана на пол. Бывший кролик Сюсюкалка в очередной раз побил все рекорды! Интервью с ним точно будет незабываемым!

Оставшиеся до Нового года дни прошли довольно пресно – без каких-либо интересных событий.

Дядя Герман казался совершенно нормальным, во всяком случае, пока у него не начинали отбирать зеркальце. Пару раз он даже съездил в Думу и был ужасно возмущен, что им там плохо любовались. Скандальная передача прошла по телевидению, но шуму, вопреки ожиданиям, не наделала и карьеры не испортила – Дурнева и так уже воспринимали как шута. К тому же мысли у всех были заняты предстоящими праздниками.

Вскоре после полуночи, просидев пару часов у стола, а потом у телевизора, Дурневы отправились спать, многозначительно сказав Пипе, что завтра под елкой ее будут ждать подарки.

«Класс! Небось, Дед Мороз притаранит на тележке с квадратными колесами!» – хмыкнула Пипа.

В Деда Мороза Пипа верила еще меньше, чем не знающие зимы африканские племена, зато верила в силу нытья. К тому же она успела подглядеть, куда тетя Нинель спрятала все свертки и пакеты, когда та только еще принесла их из машины.

Таня тоже вскоре легла и стала думать о Тибидохсе. Она пыталась представить, какие подарки сделает она Баб-Ягуну и Ваньке и что подарят они ей. Ее мечты начали уже постепенно превращаться в приятные и легкие новогодние сны, как вдруг какой-то неприятный шипящий звук разбудил ее.

Открыв глаза, Таня рывком села. Посреди комнаты клубился, сгущаясь, сероватый туман. Потом он закружился вдруг в воющем бешеном вихре – и тем страшнее было, что от этого вихря не шевельнулись даже листы бумаги на столе.

– Кто тут? – взволнованно спросила Таня.

Туман окончательно сгустился, и посреди комнаты прорисовался вдруг низенький горбун с огромной шишковатой головой и узким жабьим ртом. Сквозь его тело зыбко проглядывал подоконник.

Глаза горбуна равнодушно скользнули по комнате и остановились на Тане.

– Где она? – спросил горбун скрипучим голосом.

– Кто?

– Призрак, которому я прислал метку! Недолеченная Дама… Ей пришло время исчезнуть! Ага, я уже чую ее…

Горбун повернул безобразную голову. Из-под дивана явственно доносились безуспешно сдерживаемые рыдания.

Король Привидений щелкнул пальцами, и крышка чемодана откинулась. Недолеченная Дама, стеная, вылетела наружу. Пытаясь скрыться, она устремилась было к ближайшей стене, но стена не пропустила ее.

Король Привидений засмеялся. Его зрачки запылали, как два красных угля. Он распахнул рот, и Таня ужаснулась. Чудовищный рот рассекал голову горбуна как сабельный рубец и был похож на бездонный черный колодец.

Недолеченная Дама завизжала, в последний раз рванулась, а потом безвольно поплыла навстречу своей гибели. Гипнотический взгляд Короля Привидений притягивал ее словно петлей.

– Не мешай мне! Не мешай! Чтобы появился новый призрак, кто-то из старых должен исчезнуть! Я выбрал ее! – рот Короля Привидений распахивался все шире.

Опомнившись, Таня поспешно схватила со стола письмо Баб-Ягуна. Где же это заклинание? Ага, вот!

– Караваждис феокссирис! – крикнула она.

Зеленая искра скользнула по кольцу и сразу потухла…

– Я сказал: не мешай!

Горбун презрительно отмахнулся от Тани сухой рукой. В тот же миг что-то словно толкнуло девочку в грудь. Она покачнулась и упала на пол возле дивана, ощутив щекой мягкий ворс ковра. Недолеченная Дама продолжала безвольно двигаться к отвратительной, засасывающей как трясина пасти.

«Почему заклинание не сработало?» – как сквозь туман подумала Таня, пытаясь поднять руку. Веки наливались тяжестью. Призрачный горбун размывался, сливаясь с люстрой.

Неожиданно она смутно вспомнила, что говорил им на занятиях Сарданапал. Магия не в словах, слова лишь помогают ее высвободить. Но магия и не в искре. Она – в сознании, в умении, в волевом усилии. Если этого нет – не поможет ни самое мощное кольцо, ни самый толстый справочник заклинаний из библиотеки джинна Абдуллы. Надо всей душой возненавидеть это мерзкое пожирающее чудовище, всей душой захотеть помочь – и тогда…