Дмитрий Емец - Таня Гроттер и перстень с жемчужиной

– Ты не сможешь коснуться сумки! Тебе отсюда не выбраться! – сказал Сарданапал.

– Ой ли! – произнес карлик с насмешкой. – Я не дотянусь до сумки? Ну и пусть. Ты не учел, Сарданапал, что Древнир устраивал этот магический круг не для живых существ. Он, видно, планировал разместить там некий артефакт, на который позарилась бы Чума.

– Безумец! Ты в ловушке! Навеки!.. Даже захоти я спасти тебя, я не смог бы. Эти стены сильнее меня! – воскликнул академик.

Карлик равнодушно передернул плечами.

– Ошибочное суждение, светленький ты мой! Ошибочное!.. Стены меня не удержат. Они сотканы из заурядной магии, которая лишь вам, неучам, кажется сильной. А вот в круг я не войду, это верно. Древнир чертил его с мыслями о Том, Кто сильнее меня.

– Я говорил! Ты не доберешься до дракона!

Псевдосекретарь досадливо потер выступающие ушки.

– Я – нет. Но ничто не помешает самому дракону покинуть его, когда он проснется. Древнир едва ли мог предвидеть, что артефакт, который он положит туда для приманки, окажется живым. Не так ли? А когда я получу жемчужину, посмотрим, что останется от вашей милой школы. Обожаю – хи-хи! – эксперименты с новыми игрушечками.

Усы Сарданапала беспокойно задвигались. Похоже, карлик не блефовал. Да и Древнир едва ли защитил круг изнутри, это верно…

– Жаль, круг звуконепроницаем, и криком дракона не разбудить. Ну ничего… потерплю немного, так и быть… – продолжал вслух рассуждать мелкий человечек.

Сарданапал решился.

– Тем хуже для тебя… Во имя Тибидохса и во благо его учеников мы, преподаватели школы, бросаем тебе вызов, кто бы ты ни был, неведомый маг! – сказал он торжественно.

Карлик затрясся.

– Вы? Мне? Ах, сударь мой! Все поджилочки трясутся! Что же со мной, бедным, будет?.. Уф, надоело! Знаешь, почему я всегда издевался над светлыми магами? У них слишком много глупого пафоса!

Он повернул табурет к двери и устроился на нем поудобнее, забросив ногу на ногу. Дальше началось то, чего никто после не мог внятно описать. Карлик сидел на табурете и ехидно скалился. Великая Зуби и Медузия поочередно атаковали его сильнейшими заклинаниями, однако для карлика они были безвреднее комариных укусов.

Поклеп, не помещавшийся в узком проходе, бегал за спиной дам, размахивая руками.

– Сам тытыхс пробовали? А самтытакойус ? – подсказывал он.

– Бесполезно! На него не действует никакая магия! Он только впитывает наши силы! – хмуро отвечала Великая Зуби.

– Не верю! Не существует лопухоида или мага, на которого бы они не действовали!

– Мага и лопухоида – да, – таинственно отвечала Медузия.

Поклеп не понял намека, хотя он был очень прозрачен.

– Ерунда! Это Древнирово подземелье ослабляет атакующую магию! Тут надо что-нибудь попроще… Что-нибудь сильное и совсем элементарное, как правый прямой. Я вам это докажу! – заявил Поклеп.

Отодвинув Великую Зуби локтем, Поклеп пустил в карлика Трых ты-ты-ты-ты-тыхсом. Карлик, ухмыляясь, поймал раскаленную добела искру в горсть (Зуби тихо охнула) и бросил ее в Поклепа. Завуча щелкнуло по лбу, и он неподвижно растянулся на полу. Ягге поспешно склонилась над ним и зацокала языком.

– Ничего, кость крепкая… жить будет… – сказала она, смазывая чем-то ожог.

В этот момент с заветной тетрадочкой проклятий под мышкой появился джинн Абдулла. Размяв пальцы с нетерпением скрипача, он торопливо пролистал тетрадь.

– Ну-с… Дрожи, несчастный! – пробормотал он.

Карлик послушно застучал зубами.

– Так? Или еще громче? Ты давай командуй! – спросил он.

Абдулла вскинул прозрачные руки, смахнул с подбородка сползший глаз и начал читать что-то бесконечно длинное, в томных стихах. Карлик умильно слушал, положив подбородок на руки.

– Это ж надо сделать из скромного романса на стихи Тютчева такое уродство! Прямо душа радуется! Обокрали великого пиита, можно сказать, на корню! – с радостным удивлением внезапно сказал он, обращаясь к преподавателям.

Услышав такое, Абдулла от злости подпрыгнул, сбился и… вынужден был читать заклинание заново.

– Ну уж нет, увольте! Второй раз я слушать не буду! Мы так не договаривались! – отказался маленький человечек и махнул рукой, на которой поблескивал перстень Зербагана.

Тетрадь Абдуллы вспыхнула и в одно мгновение прогорела дотла, опалив пальцы. Джинн горестно застонал. Академик отвернулся. Он отозвал Медузию и негромко сказал ей что-то. Она ответила. Оба говорили озабоченно и, как показалось Тане, безнадежно.

– Ничего, – разобрала Таня.

– Но если так, то…

– Я не знаю, как ему помешать. Разве только вызвать… но у нас слишком мало времени…

Внезапно карлик издал торжествующий возглас. Сумка, лежащая в круге, шевельнулась. Тангро просыпался. Еще минута – и он вылезет. Преподаватели засуетились. Ощутив, что кто-то коснулся рукой его плеча, академик обернулся и увидел Ваньку Валялкина.

– Что ты хочешь? – спросил он.

– Я знаю, что нужно сделать!

Академик с досадой отмахнулся:

– Да что тут сделаешь? Послушай, не мог бы ты…

Ванька не стал дослушивать. Оставив Сарданапала, он подошел к порогу комнаты, глубоко вдохнул и сделал шаг. Он ощутил, как властная преграда вначале отстранила его, а затем неохотно пропустила.

– Что ты делаешь? Не смей! – крикнула Ягге, однако было уже поздно.

Ванька шагнул в комнату, и сразу же все посторонние голоса исчезли для него. Остались лишь они двое – он и странный карлик, нетерпеливо поглядывавший то на Ваньку, то на рюкзак с Тангро, последним пелопоннесским драконом.

Ванька смотрел на карлика. Коротконогого, пожилого, с красными, горевшими в полутьме глазами и оскаленными зубами. Седая шерсть на ушах кучерявилась, отличаясь по цвету от остальной шевелюры. Ванька смотрел на него и почему-то то, что он видел, казалось ему не истинной сущностью, а маской, натянутой поверх… поверх чего-то иного.

Ощутив настойчивый интерес к своей персоне, карлик, кривляясь, вскочил с табурета. Он протянул руку с длинными желтыми ногтями и небрежно царапнул воздух. И хотя он не коснулся Ваньки, тот ощутил, что бесцеремонные пальцы раздирают ему грудь, точно пытаясь извлечь что-то.

– Кто у нас тут? О, мальчик-маг, хранитель дракона! Решил заглянуть в гости? Чем порадуешь? Дрыгусом-брыгусом или… о нет!.. Искрисом фронтисом ? – с издевкой воскликнул карлик.

– НЕТ. Я ИЗГОНЯЮ ТЕБЯ СИЛОЙ НЕПРОДАННОГО ЭЙДОСА! – произнес Ванька по наитию, которое с каждым мгновением перерастало в уверенность.

– Что ты сказал? Силой чего? – спросил карлик страшным голосом. И хотя голос его не был громким, все внутри Ваньки содрогнулось, точно кто-то ударил в гулкий колокол.

– Силой моей человеческой души… Души не мага – человека! – спокойно повторил Ванька.