Дмитрий Емец - Таня Гроттер и Золотая Пиявка

Культурные магвости. Вчера утром в концертной пещере под Шайтан-горой состоялась премьера балета «Горгулий пруд», который ставит известный далеко за пределами Лысой Горы магеограф Цезарь Джавдетов. По словам критиков, первое действие прошло нормально и заслужило бурные аплодисменты собравшихся. Однако уже во втором действии на сцене произошла массовая драка. Горгулий так и не смогли договориться, кто из них первой поцелует прекрасного принца, и запинали его пуантами, чтобы он никому не достался. Прекрасный принц госпитализирован. Кроме того, пол концертной пещеры сильно пострадал от кислотных слез даровитых танцовщиц. Цезарь Джавдетов убежден, что причиной провала «Горгульего пруда» стал сглаз, наложенный злобными завистниками. «Пусть не радуются. Я унаследовал от дедушки тетрадку с отличными запуками, многие из которых не имеют отводов!» – сообщил он в эксклюзивном интервью нашему корреспонденту Трепуну Заболтальскому.

Теперь магвости спорта! В Тибидохсе завершился четвертьфинальный матч «Тибидохс-Гандхарвы». Победу в матче одержала сборная Тибидохса, забросившая обездвиживающий мяч в пасть дракона гандхарв. В игре особенно отличилась новая нападающая Тибидохса – Гробыня Склепова. Звезда же Татьяны Гроттер, столь блестяще проявившей себя в матче с бабаями, похоже, закатилась. Она не забросила ни одного мяча, получила серьезную травму и была унесена с поля на носилках... С вами была ваша Грызиана Припятская. Чмок-чмок, многоболезные мои! До встречи в вечернем выпуске магвостей!"

Все смолкло.

Бульонов поражение распахнул рот, но уже через секунду подпрыгнул и, животом перевалившись через край контейнера, стал торопливо рыться в мешке с мусором. Наружу летели картофельные очистки, раскисшие смятые листы бумаги, ещё какая-то дрянь. Не обращая на это внимания, Бульонов копался в мусоре, точно крыса. Вскоре он уже держал в руках два каких-то обугленных, мало на что похожих обрубка. Палочки вибрировали, светились и изредка начинали бормотать разными голосами: «Транспортный отдел, прием! Какой осел навьючивал моего дракона? Он дохнул – и у меня все тюки загорелись! Срочно высылайте мне платок-парашют и страховочные подтяжки!» – недовольно заскрипела правая палочка, едва Бульонов к ней прикоснулся.

Генка заорал, подпрыгнул и стукнулся головой о крышку контейнера. В ушах у него загудело.

В эту секунду левый, более короткий обломок вдруг оживился и спросил: «Слышь, друг, не помнишь заклятие от мертвяков?»

Бульонов что-то испуганно пропищал.

«Не помнишь, да? Вот и я не помню!»

Бульонов зачерпнул ртом воздух.

«Слышь, друг! Я в Потусторонних Мирах, клады решил поискать. Сечешь? Только спустился, а этот задохлик тут как тут. Помощь, говорит, нужна? Ну я, дурак, не рассмотрел, кто это и ответил... Таскается теперь за мной пятый час! А ну кыш отсюда, красноглазый, а то кладенцом вдарю – на две головы меньше будет! Пока новые прирастут – замучаешься!» – продолжала рассуждать обгоревшая палочка.

Кто-то заревел, палочка дернулась, и все смолкло.

Генка с облегчением икнул и облизал губы. Но в покое его оставили ненадолго.

Гындус бындус фурациндус

Трынтравонус аспиринус! – неожиданно тоненько запела другая палочка. Что-то загрохотало, покатилось со стеклянным звуком и...

– Ай, Федора, я не хотела превращать тебя в лампу! Перестань мигать, я сейчас позову маму... Мам, она сама виновата! Она опять трогала мое кольцо!

Чья-то грубая рука решительно сцапала Бульонова за ухо. Генка заверещал, вообразив себе невесть что, но почти сразу обнаружил, что это был всего-навсего дворник. Он выволок Бульона из контейнера и в простых и ясных словах велел ему убираться.

Бульонов поспешно сунул говорящие палочки под рубашку и нырнул в арку.

Несмотря на то что ухо у него горело, а от одежды пахло всякой дрянью, у Генки давно не было такого отличного настроения. Интуиция подсказывала, что в жизни у него начинается крайне интересный период.

И он не ошибся...

Дома Бульонов долго разглядывал обломки, пытаясь сообразить, что это вообще такое. Он даже сложил обе палочки так, как они были изначально, и обмотал их скотчем. Теперь из двух обломков составился один, довольно длинный. Но всё равно – разобраться, что это, было сложно. Разве что стало заметно, что он очень удобно ложится в ладонь и некогда – до того, как обгореть, – был покрыт лаком.

Генка взял тряпку, намочил её в аквариуме и очистил гарь. Что-то тускло блеснуло. Вооружившие лупой, Бульонов сумел прочитать:

«...5тусЬо!г та^гсЬезШ], гаЬосЫ] – та^егР. Grotter, 1б50»

– Ого! Гроттер! Снова Гроттер! Вот так Танька! – не разобравшись с запутанными родственными узами воскликнул Бульон.

Он так воодушевился, что, подпрыгнув, пролете мимо стула и поприветствовал копчиком ковер. Во досада! И как он только раньше не догадался, что эта бойкая на язык девчонка с родинкой на носу, похожей на прилипший комок гречневой каши, одета всегда, как чучело, девчонка, которую травила Пип и не слишком любили учителя – волшебница?

В следующий раз склеенный скотчем обломок смычка проявил себя около полуночи, когда Бульонов давно спал. Спал и видел невероятный и увлекательный сон, будто он на глазах у всего класса вылетает из брызнувшего стеклами окна на швабре. Все это было так приятно, что сквозь сон Бульонов восторженно взвизгивал и покусывал подушку.

Неожиданно ящик стола, в котором лежал смычок, задрожал и стал постукивать. Генка выплюну забившийся в рот уголок наволочки и рывком сел к кровати. Сквозь щели пробивался резкий голубоватый свет. Открыв ящик, Бульон обнаружил, что смычок исчез, а на его месте нетерпеливо перекатывался небольшой шерстяной клубок. Клубок выпрыгнул из ящика и замер посреди комнаты. Бульонов шагнул к нему, но клубок, не даваясь в руки, откатился к дверям.

Малопредсказуемое превращение смычка в клубок Генке не понравилось. Опасаясь, что клубок ускользнет и единственная связь, соединяющая его с загадочным миром, оборвется, он схватил подушку и принялся гоняться за клубком, пытаясь накрыть его. Клубок как будто и не ускользал, но всякий раз Бульон почему-то оказывался на полу в обнимку с подушкой. Клубок подпрыгивал совсем близко, дразнил и словно приглашал следовать за собой. Если приглядеться, можно было разглядеть на клубке небольшой ярлычок с надписью: «Путеводная нить Ариадны (длина до 12-ти верст). Ворожейные мастерские, г. Иванов».

Под конец даже не слишком сообразительный Генка понял, что если он не пойдет сейчас за клубком, тот запросто укатится без него. Пнув подушку, будто это она была во всем виновата, он поспешно нырнул в брюки, надел свитер на голое тело и сунул босые ноги в кроссовки.