Верена Райнхардт - Фридрих Львиный Зев верхом на шмеле

Закладывая приготовленные — очень липкие — фитили в три бочки, он внимательно прислушивался ко всем звукам, доносившимся снаружи. Пару раз ему чудились приближающиеся шаги — но нет, это была ложная тревога, шелест падающего листа или вовсе обман чувств. Он глубоко погрузил концы веревок в серый порошок и двинулся к стенке палатки, разматывая фитили за собой.

Наконец он снова перебрался через валун и выглянул из укрытия. Впрочем, он напрасно торопился — вокруг склада ничто не шевелилось.

— Брумзель, где же ты? — пробормотал Фридрих себе под нос. Он уже начал опасаться, что Брумзель стал жертвой собственного волшебного средства, и принялся обдумывать возможности отступления в одиночку, потому что нельзя же оставаться тут долго, как вдруг сзади тихо подкрался шмель.

— Все получилось? — хрипло спросил Брумзель.

— Думаю, да, — прошептал Фридрих. — Можно мне уже вынимать затычки из носа?

— Да, теперь уже не должно быть опасно. Давай двигаться. Залезай на спину и держись крепче — это самое главное.

У Фридриха сердце готово было вырваться из груди, когда он лез на спину Брумзелю.

— А мы успеем оказаться достаточно далеко, прежде чем тут всё взлетит на воздух? — спросил он.

— Ой, да нас взрывной волной отнесет на безопасное расстояние! — радостно ответил Брумзель. — И заткни уши пальцами. Если есть пальцы, нужно этим пользоваться.

— Взрывной волной? — с ужасом повторил Фридрих.

— Да не волнуйся ты.

— Тебе легко говорить! У тебя твердые части тела снаружи, а мягкие — внутри, — буркнул Фридрих. У него слегка кружилась голова, но чувство было такое, что лучше уж не молчать. — А у меня-то наоборот!

— Тс-с-с! Воспользуйся своими большими пальцами, пожалуйста, зажги фитиль, будь так добр.

Дрожащими руками Фридрих исполнил просьбу Брумзеля. Ему, правда, далеко не с первого раза удалось взяться за фитиль. Смола с шипением загорелась.

— Марш! — выдохнул Брумзель, со всей силы отталкиваясь от земли. Два, три завитка по спирали — они быстро набирали высоту. Фридрих старался разглядеть сквозь шерсть Брумзеля, насколько прогорел фитиль внизу. Но они поднялись так быстро, что уже даже самого лагеря под деревьями разглядеть было невозможно.

БА-А-А-АХ-Х!

Громыхнуло невообразимо сильно: Фридриха оглушило, и некоторое время он больше ничего не слышал. Он обернулся и через плечо увидел, что из-за деревьев поднимается огромный столб пламени, а ветки согнулись, будто под порывом ветра, и над ними высоко в небе от жара затрепетал воздух. Резко запахло серой, смолой и порохом. Но острее всего, — всегда добавлял Фридрих, когда потом рассказывал эту историю, — острее всего он чувствовал запах собственных подпаленных волос. Брумзеля с наездником сначала подбросило вверх, потом они провалились в воздушную яму, затем описали элегантную дугу и снова взмыли вверх.

Фридрих все еще ничего не слышал и с ужасом думал, что оглох навсегда, но потом стал различать тонкий свист, а затем мало-помалу начали возвращаться и другие звуки — сначала очень тихо, потом всё яснее и яснее. Он чуть не вывихнул себе челюсть, когда зевал, пытаясь привести в порядок измученное внутреннее ухо.

— Ну, видишь, не так уж страшно получилось, — радостно сказал Брумзель. Голос его звучал так, словно шел откуда-то из далекого далека. Ему шерсть, конечно, не опалило, на ней ведь была позолота, так что выглядел он свежо и бодро, как ни в чем не бывало.

— Теперь я точно знаю, что значит слово «оглушительный», — простонал Фридрих, крутя пальцами в ушах.

— Хах! Хорошенький взрывчик получился, да? А теперь надо валить отсюда, — сказал Брумзель и взял курс точно на север.

— Ты думаешь, они за нами гонятся? — с ужасом спросил Фридрих, и ему показалось, что он уже различает в клубах дыма какие-то летящие фигуры.

— Я бы очень удивился. У них и без нас наверняка забот хватает, — возразил Брумзель. — К тому же при таком хаосе в лагере им, думаю, нелегко определить, кто свой, а кто нет.

— Что-то с организацией у этих соглядатаев прямо беда! — удивился Фридрих.

— А я сомневаюсь, что это соглядатаи, — ответил Брумзель, щелкая мандибулами.

Какое-то время они молчали. Потом Фридрих задумчиво произнес:

— Действительно. Соглядатаи ведь не получают денег, так? А эти ребята давеча внизу про оплату говорили.

— Точно, — согласился Брумзель. — Никогда не слышал, чтобы Фея платила своим людям.

— А может, это были нанятые ею специалисты-взрывотехники? — предположил Фридрих.

Брумзель медленно повернулся к нему:

— Эти простофили? Ты думаешь?

— Ну да, маловероятно, — прыснул Фридрих.

— Вот именно. Вообще-то нам сейчас следовало бы прямиком возвращаться в Белоскалье с докладом королеве, — сказал Брумзель. — Но пока мы этого делать не будем.

— Вместо этого мы летим на север, я уже заметил, — отозвался Фридрих. — И что ждет нас там, на севере?

— «Зеленый грот», — ответил Брумзель. — Попробуем на зуб старика Грилло Тальпу.

Кто такой Грилло Тальпа, Фридрих узнал позже. Путь до «Зеленого грота», по расчетам Брумзеля, должен был занять три дня, так что поначалу Фридрих был обречен на скуку и безделье. Но стоило начать ныть, что ему совершенно не улыбается целыми днями сидеть у Брумзеля на спине, как тот заметил, что самому ему еще меньше нравится так долго тащить Фридриха на себе.

Весь остаток дня они летели, но не сказать, чтобы время пролетало для них незаметно. Фридрих часами сидел не шевелясь, разглядывал пейзаж внизу и размышлял об абсурдности своего положения. Оказавшись в центре конфликта между двумя странами, до которых ему абсолютно нет дела, он молниеносно сделался разведчиком и взрывотехником. Он был чуть не съеден пауком и совершенно сбит с толку. И почти забыл, как чувствовал себя, когда жил нормальной жизнью.

Так он размышлял о своей судьбе, глядя на вересковые пустоши внизу, как вдруг заметил нечто странное: узенькую, лишенную растительности песчаную полоску между растениями, похожую на тропинку. Но, в отличие от других тропинок, эта нитка нигде не обрывалась, а шла от горизонта до горизонта. Иногда она ненадолго скрывалась под листьями, но потом появлялась снова и шла дальше на север, в том самом направлении, в котором они летели. И в какой-то момент Фридриху стало ужасно интересно, что же это такое.

— Муравьиная дорога, — объяснил Брумзель.

Фридрих с любопытством смотрел вниз, но муравьев видно не было. Он на какое-то время снова погрузился в свои мысли, а муравьиная дорога под ними всё вилась и вилась, огибая деревья и лужи.

Наконец он разглядел внизу муравья. Когда они подлетели ближе, Фридрих попытался рассмотреть, что же он делает там, на дороге, один. Но муравей, казалось, вовсе ничего не делал, просто сидел, скрючившись, на обочине. Они уже почти пролетели мимо, когда Фридрих сообразил: что-то здесь, наверное, не так.