Верена Райнхардт - Фридрих Львиный Зев верхом на шмеле

— У-у, ужас какой! — прошептал Фридрих. — А это не запрещено?

— Ну, если бы кто-то решил запретить вдыхать вальмю, ему пришлось бы запретить и предрассветную кому! Пойдем, нам нужно вниз, в бар. Там по вечерам интереснее всего.

Дорогу в бар найти оказалось совсем не трудно. Толпа текла именно туда, всё ниже в корни дерева. Солнечного света уже давно нигде не было видно. Коридоры становились все шире, по сторонам встречались всё новые комнаты для курения вальмю. Наконец Брумзель с Фридрихом оказались перед очень широкой лестницей. С левой ее стороны ступеньки были крошечные, но чем дальше в правую сторону, тем шире и выше становились ступени, так что каждый мог выбрать себе самое удобное место для спуска в соответствии с длиной шага.

Брумзель усмехнулся:

— Вот это называется комфортом! Абсолютно бесступенчатая плавность изменения высоты ступени!

— Каламбуры у тебя до самой левой ступеньки не дотягивают! — простонал Фридрих.

Они вошли в просторный зал. Потолок в нем вместо колонн поддерживали корни дерева. Сбоку располагалась сцена с потертым занавесом зеленого бархата. Всю длинную сторону зала занимала зеленая лакированная барная стойка. Так же, как и лестница, стойка с левой стороны была очень низкая (там сидели крошечные плодовые мушки и пальцекрылки), а при движении вправо постепенно повышалась (на противоположном конце расположились крупные бабочки-с о вки и мыши).

— Действительно, всё как в путеводителе говорилось! — изумленно сказал Фридрих Брумзелю, когда они через зал направлялись к стойке. — Здесь оригинально и красиво. В смысле, пока никого не выкидывают из окна и не окунают в деготь и перья. — Он облокотился на стойку и поскреб по ней ногтем, изучая качество зеленого лака.

— С чего это? Ты что, собираешься попытаться смыться, не заплатив? — послышался голос где-то над ним. Сначала Фридрих вообще не понял, кто с ним разговаривает, но потом поднял глаза и увидел палочника, полировавшего стаканы четырьмя из шести лапок.

— Нет, конечно, — ответил Фридрих, слишком удивленный, чтобы воспринять эти слова как шутку.

— Ну, тогда и бояться нечего, — палочник подмигнул, что показалось Фридриху совершенно неуместным. — Шеф, конечно, иногда кипятится, если ему нахамить, но вообще-то он абсолютно безобиден.

— А шеф — это кто? — спросил Фридрих, прикидываясь простачком.

— Грилло, конечно. Вон там, высокий такой, — махнул палочник лапкой. И тут Фридрих разглядел существо, вид которого был вполне достоин его кошмаров: землисто-бурая медведка, вдвое больше Брумзеля, с огромными мускулистыми лапами-экскаваторами и испещренным шрамами грудным панцирем. Тальпа башней возвышался над своими низкорослыми клиентами. В тот момент он как раз нагнулся побеседовать с крошечной цикадой и старался говорить тихо — выглядело это почти комично. Голос его звучал будто из ржавого ведра и гулко разносился по всему залу, хотя говорил он шепотом. Фридрих с ужасом представил себе, что будет, если Тальпа своей лапищей отвесит кому-нибудь пощечину.

Брумзель между тем уже уютно устроился на табуретке за стойкой.

— Два больших пива, пожалуйста, — заказал он. — А из еды у вас что есть?

Палочник протянул им два меню. Фридрих пробежал глазами свою картонку со списком блюд и напитков и в уголке наткнулся на предупреждение о том, что, делая заказ в «Зеленом гроте», клиент отказывается от претензий на возмещение ущерба, который может быть нанесен ему при выявлении случаев причинения убытков заведению, краж или мошенничества со стороны клиента.

— Очаровательные люди здесь работают, — прокомментировал Фридрих.

Брумзель рассмеялся и хлопнул его по плечу: палочник мог их видеть.

— До этого дело доходит редко. А если кого поймают за чем-то запрещенным — он сам виноват!

— Конечно, — вяло кивнул Фридрих, размышляя над тем, чт о им светит в случае разоблачения. — Да и кто будет заниматься такими глупостями?

Брумзель заказал рясковый суп на двоих. И пока они ждали блюда, Брумзель опытным взглядом окидывал помещение. Может, он уже выбрал кого-нибудь для расспросов?

— Ребята, — снова обратился к ним палочник, — суп придется немного подождать: он у нас тут как раз закончился, мы послали за ним вниз. Может, пока за столик сядете? Я вам всё принесу, когда будет готово. Сейчас как раз номера начнутся, а отсюда вы ничего не увидите.

— Номера? — переспросил Фридрих.

— Ну да, развлекательная программа, — пояснил палочник и стал убирать стаканы. — Начало в шесть.

— Тогда пойдем-ка займем места, — сказал Брумзель и потянул Фридриха за собой.

— Но, Брумзель, — зашептал Фридрих по дороге к столику так тихо, как только мог, — если сейчас будет какая-то развлекательная программа, мы же не сможем никого ни о чем расспрашивать! А мы здесь за этим!

— Ты что, думал, что мы ввалимся сюда с криком: «Кто хочет нам что-нибудь рассказать?» — возразил Брумзель. — Нет, надо вести себя естественно. Сначала поесть супа и посмотреть программу, а потом, когда все уже чуток выпьют и станут поразговорчивее, работать будет гораздо сподручнее.

Брумзель протащил Фридриха через весь зал. Наконец они остановились у столика, за которым уже сидело несколько мрачного вида неразговорчивых существ. На веселое приветствие Брумзеля и Фридриха они все-таки слегка улыбнулись — видимо, злы они были только на мир в целом. Фридрих с Брумзелем втянули головы в плечи и стали дожидаться своего супа.

Тут на сцену вышел кузнечик в сером котелке и остановился перед зеленым бархатным занавесом.

— Почтеннейшая публика, — начал он с наигранным подобострастием, которое вызвало смешки среди зрителей, — сегодня вечером в «Зеленом гроте» вашему вниманию будут предложены уникальные номера и потрясающие трюки! За музыкальное сопровождение отвечает обворожительная мадемуазель Эльза, — он кивнул в сторону осы, сидевшей у сцены с большим красным аккордеоном на коленях. — Итак, мы начинаем! Встречайте: великий Коцинелл и Пепе!

Кузнечик спрыгнул со сцены, и на его место выползла божья коровка. Жук с трудом притащил с собой табуретку, на которую и уселся. Потом из-под надкрыльев он выудил куклу-варежку.

— О, чревовещатель! — обрадовался Брумзель.

— Пепе, как у тебя нынче дела? — обратился Коцинелл к кукле, тоже божьей коровке.

— Не очень, — пропищал Пепе. Мандибулы у Коцинелла при этом не шевелились. — Я как-то странно себя чувствую.

— Неужели у тебя опять черная полоса? — сочувственно спросил Коцинелл и замолчал. Он, видно, ждал реакции зала, но никто не засмеялся. Тогда он продолжил: — Не понимаю, откуда они у тебя вообще берутся? Ты же в крапинку, а не в полоску!