Карло Коллоди - Приключения Пиноккио. История Деревянного Человечка

Не успел Деревянный Человечек утихомирить свой голод, как уже начал стонать и плакать: ему захотелось заполучить новые ноги.

Однако Джеппетто решил наказать его за проделки и полдня никак не отзывался на его плач и стоны. Наконец он сказал:

- С какой стати я буду делать тебе новые ноги? Не для того ли, чтобы ты мог снова убежать из дому?

- Я обещаю вам, - сказал Деревянный Человечек, всхлипывая, что теперь я буду хороший.

- Так говорят все дети, когда им хочется что-нибудь выпросить, - возразил Джеппетто.

- Я обещаю пойти в школу и прилежно учиться.

- Все дети рассказывают такие сказки, когда им хочется что-нибудь выпросить.

- Но я не такой, как все дети! Я гораздо лучше и всегда говорю правду. Я обещаю вам, отец, что я научусь ремеслу и буду утешением и подспорьем в вашей старости.

Джеппетто сделал сердитое лицо, но его глаза были полны слез, а сердце полно жалости при виде бедного Пиноккио в таком плачевном состоянии. Поэтому он ничего больше не сказал, а взял инструмент, два кусочка хорошо просушенного дерева и ревностно принялся за работу.

Менее чем через час ноги были готовы: две стройные, сухие, жилистые ноги. Настоящий художник не мог бы сделать лучше.

Затем Джеппетто сказал Деревянному Человечку:

- Закрой глаза и спи!

И Пиноккио закрыл глаза и притворился спящим. И в то время, как он притворялся спящим, Джеппетто развел в яичной скорлупе немного столярного клея и аккуратно приклеил ему обе ноги, да так искусно, что нельзя было разобрать, в каком месте они склеены.

Как только Деревянный Человечек почувствовал, что у него снова есть ноги, он тут же вскочил со стола, где лежал до того, задрыгал ногами и начал скакать и кувыркаться, словно обезумев от радости.

- В благодарность за все, что вы для меня сделали, - сказал Пиноккио, обращаясь к своему отцу, - я хочу немедленно идти в школу.

- Прекрасно, мой мальчик!

- Но, для того чтобы я мог идти в школу, меня надо как-нибудь одеть.

Джеппетто, который был беден и не имел ни одного чентезимо в кармане, смастерил для Пиноккио костюмчик из бумаги, пару ботинок из древесной коры и колпак из хлебного мякиша.

Пиноккио сразу же побежал к миске с водой, чтобы посмотреться в нее как в зеркало, и до того остался доволен своей внешностью, что воскликнул, гордый, как павлин:

- Я выгляжу, как настоящий синьор!

- Это правильно, - ответил Джеппетто, - но заметь себе: не красивая одежда делает синьора, а чистая.

- Однако, - проговорил Деревянный Человечек, - я все еще не могу идти в школу, так как мне не хватает одной вещи, причем самой главной.

- А именно?

- У меня нет букваря.

- Ты прав. Но как нам достать букварь?

- Это довольно просто: надо пойти и купить.

- А деньги?

- У меня их нет.

- У меня тоже, - возразил старик сокрушенно.

Даже Пиноккио, бывший до сих пор довольно легкомысленным парнем, пригорюнился, ибо, когда горе является настоящим горем, оно понятно всем, даже детям.

- Эх, была не была! - вдруг воскликнул Джеппетто и вскочил с места.

Затем он напялил на себя свою старую, порванную и всю перештопанную бархатную куртку и быстро вышел из дому.

Вскоре он вернулся, держа в руках букварь для сына, но куртки на нем уже не было.

Бедный старик вернулся в одной рубашке - а на улице шел снег.

- А куртка, отец?

- Я ее продал.

- Почему вы ее продали?

- Потому что мне жарко.

Пиноккио сразу же понял, в чем дело, и, не в силах сдержать свое буйное доброе сердце, бросился к старику на шею и обцеловал ему все лицо.

Как только перестал идти снег, Пиноккио взял новый букварь под мышку и пошел в школу. По дороге в его маленькой головке проносились тысячи различных мыслишек, и в уме он строил тысячи воздушных замков, один прекраснее другого. Он говорил себе:

- Сегодня в школе я научусь читать, завтра - писать, а послезавтра - считать. Потом я, при моей ловкости, заработаю много денег и на эти самолично заработанные деньги перво-наперво куплю красивую суконную куртку своему отцу. Да что там суконную! Для него я раздобуду куртку целиком из золота и серебра и с пуговицами из самоцветных камней. Добряк поистине заслужил это, он ведь теперь бегает в одной рубашке, и все для того, чтобы я имел книжки и мог учиться… В этакий холод! Есть жертвы, на которые способны только отцы!

В то время как он говорил так трогательно, ему послышались издали звуки флейт и барабанов: «Тю-тю-тю, тю-тю-тю, бум-бум-бум! Бум!»

Он остановился и прислушался. Звуки доносились оттуда, где терялась вдалеке длинная предлинная дорога, которая вела к маленькой деревеньке на берегу моря.

- Что это за музыка? Жаль, что мне нужно идти в школу, а то бы…

В одно мгновение у него все перевернулось в голове. Надо было решать: школа или музыка.

- Сегодня я пойду к музыке, а завтра в школу. Школа никуда не убежит, - решил наконец наш мошенник и пожал плечами.

Сказано - сделано. Он свернул на желанную дорогу и пустился по ней со всех ног. Чем дальше он бежал, тем явственнее слышал звуки флейт и барабанов: «Тю-тю-тю, тю-тю-тю, бум-бум-бум! Бум!»

Вскоре он очутился на площади, переполненной народом, толпящимся перед большим деревянным балаганом с пестрым полотняным занавесом.

- Что это за балаган? - спросил Пиноккио у маленького деревенского мальчика.

- Читай, что написано на афише, и ты узнаешь!

- Я бы это сделал с удовольствием, но как раз сегодня я не умею читать.

- Браво, осел! В таком случае, я тебе прочитаю. Так вот, на афише написано огненно-красными буквами:

БОЛЬШОЙ

КУКОЛЬНЫЙ ТЕАТР

- И давно уже началось представление?

- Оно как раз начинается.

- И сколько надо платить за вход?

- Четыре сольдо.

Пиноккио, пылавший от любопытства, позабыл про всякие приличия. Он бесстыдно спросил у маленького мальчика:

- Не дашь ли ты мне до завтра четыре сольдо?

- Я бы это сделал с удовольствием, - ответил тот насмешливо, - но как раз сегодня я не могу.

- За четыре сольдо я продам тебе свою курточку, - сказал Деревянный Человечек.

- А зачем мне нужна курточка из пестрой бумаги? Стоит ей попасть под дождь, и я ее больше не увижу.

- Может быть, ты купишь мои ботинки?