Михаил Вольпин - Остров ошибок

И Коля вдруг понял, что поют двойки про него, про Колю Сорокина. В песне двойки очень его хвалили. Они пели, что он смелый, храбрый и отважный. Что таким замечательным мальчикам совсем не нужна арифметика и другие предметы. Что он и так будет знаменитым героем, без всякой зубрежки. И они называли Колю и храбрецом, и удальцом, и молодцом, и пели, что он не ударит в грязь лицом, и все это в рифму…

А Коля смотрел и слушал как зачарованный. И все шире и шире расплывалась на его лице глуповатая и самодовольная улыбка.

А потом двойки перестали петь, и самая главная сказала:

- Вот как мы тебя уважаем, Коля Сорокин! Такой ты или не такой?

Коля сказал:

- Ну, конечно, не совсем такой, но все-таки…

Двойка спросила:

- А хочешь ты открыть остров, которого нет ни в одной географии?

Коля сказал:

- Хочу!

- Тогда садись мне на спину и мы поплывем.

- Я бы с удовольствием, - сказал Коля, - но у меня летняя работа по арифметике.

- Ну, значит, ты не такой, - сказала Двойка и отплыла от берега.

- Нет, я такой! - крикнул Коля.

- Тогда садись, - сказала Двойка.

Коля вскарабкался к ней на спину и схватился руками за шею. Главная Двойка поплыла с Колей по озеру, а за ней все остальные двойки. Вскоре они скрылись в тумане, и только на серебряной воде долго еще оставалась темная борозда, от которой расходились треугольником маслянистые волны.

А двойки с Колей подплывали уже к неизвестному острову. Он был окружен высоким забором, и вода подступала почти к самым воротам.

У ворот на страже стояли две единицы. Черные, тонкие, сухие, стояли они неподвижно одна против другой, угрожающе выставив вперед заостренные на конце носы.

- Ой, какие страшные! - сказал Коля.

- Ничего,- ободрила его главная Лебедь-Двойка,- если ты привык к нам, то и к ним привыкнешь. - И, подплыв с этими словами к самому берегу, приказала вытянувшимся перед ней единицами.- Открыть ворота!..

Единицы сделали полуоборот, подняли вверх носы и, с размаху вонзив их в деревянный засов, вытащили его из щеколды.

Ворота раскрылись.

- Входи, дружок, там тебе будет хорошо, - приветливо проговорила Двойка.

Коля весело спрыгнул на берег и вбежал в растворенные ворота.

- Ай да остров! - с восторгом воскликнул он, любуясь представшей его глазам панорамой.

Между двух горных склонов пестрым ковром лежала усыпанная цветами долина. Повсюду порхали бабочки, летали стрекозы, скакали кузнечики.

С вершины главного склона, расположенного от Коли направо, тоненькой струйкой стекал ручеек. Прямо от ворот в глубину острова шла ровная, широкая, обсаженная фруктовыми деревьями дорога. Коля сорвал самое крупное яблоко с ближайшего дерева и, запустив в него зубы, вприпрыжку побежал по дороге.

Коля был очень доволен. День был солнечный, остров был красивый, яблоко было вкусное. И Коля, подпрыгивая то на одной, то на другой ноге, бежал все вперед и вперед.

Внезапно какие-то странные звуки заставили его остановиться. «Что это может быть?» - подумал Коля. Звуки, которые он слышал, больше всего походили на плач. Но кто же мог плакать таким тоненьким голоском?

Вернее, такими тоненькими голосками? Коля терялся в догадках, а плач все нарастал и приближался к нему. И вот наконец Коля увидел удивительную картину.

Разделенные широкой дорогой, по обеим ее сторонам шли и плакали… кролики. Они плакали тоненькими голосками, горько всхлипывая, и слезы так и лились из их глаз в три ручья.

- Мама! Мамочка! - захлебываясь слезами, кричали маленькие крольчата, идущие по правой стороне дороги.

- Сын мой! Дочь моя! Дети мои! - взывали с другой стороны дороги рыдающие крольчихи.

- Что с вами? Кто вас обидел? - обратился к кроликам Коля.

- Ах, мальчик, если бы ты знал, какое ужасное несчастье с нами произошло!- вытирая лапками бегущие слезы, произнес один из кроликов с особенно длинными ушами.

- А что же такое с вами произошло?

- Нас неверно решили.

- Что неверно?

- Решили.

- Что-то я ничего не понимаю…- И Коля с искренним недоумением развел руками.

- Мы кролики из задачи 244, - сказал Длинноухий, - и нас нужно было умножить, а нас разделили.

- И теперь мы не можем сойтись вместе, - с отчаянием в голосе воскликнула беленькая Крольчиха, и все зарыдали.

- Мама! Мамочка! - жалобно запищали крольчата.

- Дети мои!

- О мы несчастные!- И, не переставая плакать, разделенные кролики пошли дальше: одни по правой стороне дороги, другие - по левой.

Коля долго смотрел им вслед, мрачно нахмурился и опустил голову. Взгляд его упал на зажатое в руке яблоко. Он отшвырнул его в сторону, как будто яблоко было в чем-то виновато, и уже не вприпрыжку, а медленным шагом пошел по дороге. Но вот, сделав несколько шагов, он тряхнул головой и, пробурчав себе под нос: «Подумаешь, несчастье какое!..»- быстро и ловко подпрыгнул, стараясь поймать пролетавшую мимо него стрекозу. Тем не менее он промахнулся, бросился за ней вдогонку, добежал до грушевого дерева и, тут же забыв о стрекозе, сорвал с нижней ветки большую сочную грушу. Он повертел ее в руках, нацеливаясь, с какого боку сделать первый надкус, и уже открыл рот, да так и застыл с открытым ртом. Где-то совсем близко раздался громкий глубокий стон.

Коля выбежал на середину дороги и увидел Слона. Огромного Слона, с огромными ушами, огромными клыками, маленькими глазками и маленьким хвостом. Слон держал в хоботе тяжелое бревно и громко стонал.

- Тру-у-у-удно мне! Тру-у-у-удно,- стонал Слон, и стон его был похож на Звук трубы. - Не могу-у-у-у я больше таскать это бревно, У-у-у-у-устал!..

- А почему же вы его не бросите? - спросил Коля.

- Если я его брошу, я поднимусь на воздух и улечу… - ответил Слон.

- Разве вы птица? -удивился Коля.

- В том-то и дело, что я Слон. Я Слон из задачи 412. В этой задаче нужно было определить мой вес. Но какой-то мальчишка вместо сложения сделал вычитание, и я получился легче воздуха. Если бы не это бревно, я бы давно улетел. А главное, я очень устал и голоден.

- Простите, я не знаю, вы, слоны, груши кушаете? - осведомился Коля.

- Ку-у-у-у-у-ушаем… - протрубил Слон.

- Так вот. пожалуйста! - И Коля протянул грушу.

Слон поднял бревно, взвалил его себе на шею, уравновесил его на ней, протянул хобот к Коле, осторожно взял грушу из его руки и, отправив ее в рот, даже зажмурился от удовольствия.