Народные сказки - За морями, за горами [Сказки народов разных стран]

Лиса посмотрела на него лукавым глазом:

— А что, куманёк, откуда сейчас ветер, знаешь ли?

Медведь покосился на небо, на деревья и прогудел:

— Ду-ух, ду-ух, ду-ух…

Ведь у него в зубах был живой тетерев и он не мог открыть рот, чтоб ответить!

А лиса, будто не расслышав, спрашивает снова:

— Откуда же сейчас ветер дует? Скажи, куманёк!

Медведь опять прогудел что-то. Но лиса никак не хотела отстать от него:

— Что? Откуда ветер?

Рассердился медведь.

— С запада! — рявкнул он.

Рявкнул медведь, да и выпустил тетерева. Взвился тетерев и улетел.

Стал медведь упрекать лисицу:

— Ах ты, негодница, из-за тебя выпустил я тетерева! Ведь я его уже в зубах держал!

— Сам виноват, — сказала лиса. — Была бы я на твоём месте, не выпустила бы его. С севера, ответила бы я, с севера, и рта не раскрыла бы. Надо знать, как отвечать, когда у тебя живой тетерев в зубах.

есной паслись на пастбище козёл и маленький козлёнок. Они всюду ходили вместе, и старый козёл заботливо выбирал для козлёнка места с нежной, весенней травкой баранье ушко, которая белела первыми цветами и казалась пятнами снега на жёлтой ещё степи.

Когда они выщипали всю травку, старый козёл сказал козлёнку:

— Ты побудь здесь, а я пойду поищу хороших пастбищ. Вот тебе бубенчик. Если с тобой приключится беда, звони в него.

С этими словами козёл повесил ему на шею бубенчик, медный, круглый, с прорезью и узором, попрощался с козлёнком и ушёл.

Не успел он отойти далеко, как услышал звон бубенчика. Козёл испугался, что на козлёнка напали волки, и быстро побежал на выручку. Прибежал и видит: никаких волков нет.

— Что с тобой? — испуганно спросил козёл. — Почему ты звал на помощь?

— Муха села на ногу, сгони её, — отвечал козлёнок.

Побранил его козёл и ушёл.

— Не звони без нужды! — сказал он ему на прощанье.

Но не успел он скрыться, как опять раздался звон бубенчика, и козёл побежал обратно. Прибежал, а козлёнок стоит и глаз зажмурил.

— Что с тобой? — спрашивает его козёл.

— Соринка в глаз попала, — отвечает козлёнок, — вынь её!

Вынул козёл соринку и говорит:

— Ну, я ухожу, а ты не звони по пустякам.

Однако едва он скрылся за ближним холмом, как опять услышал звон бубенчика.

«Идти или не идти?»— подумал козёл, но всё-таки не выдержал и побежал. Прибегает, а козлёнок преспокойно стоит, прошлогоднюю травку пощипывает.

— В чём дело? — спросил козёл. — Неужели ты опять по пустякам звонил?

— Сухая трава пристала к боку, стряхни её, — отвечает козлёнок.

Рассердился козёл.

— И сам стряхнёшь! — говорит. — Не смей меня больше разными глупостями тревожить!

И ушёл.

Долго, долго бродил он за горой, выбирая пастбище. Устал и прилёг отдохнуть. Только стал глаза закрывать, бубенчик опять зазвонил. «Наверно, по пустякам звонит», — подумал козёл и закрыл глаза.

Но бубенчик звонил всё тревожнее, а вскоре и собаки залаяли.

«Что бы это могло быть?» — подумал козёл и кинулся бежать.

Прибегает и видит — собаки гонят волка, а козлёнок стоит и дрожит от страха: чуть не съел его волк.

Поглядел на него козёл и говорит:

— Счастье твоё, что собаки вовремя подбежали, а то пообедал бы тобою волк!

ил на свете бедняк. Был у него сын — Янош. Да такой лентяй был этот Янош, такой лежебока, что и рассказать невозможно. День-деньской лежит, с боку на бок переваливается. Велишь ему сделать что-нибудь — пальцем не шевельнёт, бровью не поведёт. Вот какой он был бездельник.

Как-то раз сказал отец сыну:

— Пойдём-ка, сынок, поглядим, что на белом свете делается.

И пустились они в путь-дорогу.

Шли, шли, и вдруг видит Янош — подкова лежит, целёхонькая.

Ох, и полезная в хозяйстве вещь подкова! Поднял бы её Янош, да вот беда — нагнуться лень.

А отец его не поленился — нагнулся, поднял подкову и сунул её за пазуху.

Вскоре пришли они в деревню. Зашёл отец в лавку к купцу и продал подкову. Дал купец бедняку за подкову целый грош.

Вот теперь у них уже и деньги есть!

Пошли они дальше.

А солнце высоко в небе. Янош то на небо посмотрит, то вокруг оглядится: нет ли где поблизости деревни, нет ли трактира — ведь полдень-то прошел и обедать давно пора. Ох, до чего Яношу есть хочется, просто невмоготу!

Вошли они в деревню. Идут улицей. По сторонам дома, на крышах трубы торчат. То-то Янош обрадовался! Да больно рано обрадовался: трубы торчат, а дыма над ними не видать. Все уже отобедали, и посуду вымыли, и даже угли водой залили.

Понял бедняжка Янош, что уйдёт он отсюда несолоно хлебавши.

Печальный шёл Янош по деревне, даже на прохожих не глядел.

Вдруг на базарной площади увидал Янош воз с вишнями.

— Отец! Отец! — закричал Янош. — Смотри, вишни! Грошик-то у тебя цел?

— Цел, — ответил отец и подошёл к возу.

Обрадовался Янош, когда за грошик им насыпали полный платок вишен. Да только рано обрадовался Янош: отец завязал платок узелком и пошёл дальше.

Поплёлся за отцом Янош. Ждёт не дождётся, когда они присядут под деревцем, в тени, да вишенок поедят!

Но отец молчит и вперёд идёт.

Вот сошли они с дороги. Пошли чистым полем. Кругом земля в траве, в цветах.

Шёл, шёл Янош за отцом, вдруг видит — упала вишенка в траву: лежит в зелёной траве, рдеет, дразнится.

Янош нагнулся, схватил вишенку — и в рот.

Ах, до чего же хороша! Сочная, мясистая, душистая, прохладная!

Глядь — вторая вишенка в траве!

Опять нагнулся Янош, опять поднял вишенку, съел её.

А старик идёт молча и нет-нет, да и обронит из платка вишенку в траву. Одну обронит, другую, третью…

Янош все ягоды съел, малость голод утолил. Тогда отец обернулся и сказал Яношу:

— Видишь, сынок, тебе один раз лень было за подковой нагнуться — и пришлось девяносто девять раз нагибаться, каждой вишенке кланяться.

Так-то оно всегда бывает с лентяями.