Андрей Воробьев - Сказки Орловской губернии [Из собрания сказок Иосифа Федоровича Каллиникова]

— Помер, на Велик день помер, вот и бумага от волости, и печать привешена.

Ничего не сказал царь, подумал только: «Правду говорил старик этот. Как сказал, так и вышло в точности: пришлось царю воровать на Велик день».

ыехал мужик в лес лыко драть. За пояс топор заткнул.

Едет, а топор тюк да тюк — и отсек зад у лошади. А мужик и не видел, как зад у лошади отскочил, на передку в лес приехал.

Надрал лыко и поехал назад. Доехал до того места, где зад у лошади потерял, пришил лыком зад и дальше поехал.

Едет полем, и очень пить ему захотелось, а воды нигде нет.

Стоит дуб высокий. Мужик и думает: «На дуб залезу, в облаке воды напьюсь».

Полез на дуб, пока добрался до облака — оно уплыло. Глядь, а дуб-то в небо врос.

Мужик и думает: «Дай погляжу, что на небе делается».

Залез на небо — там старик ходит с метлой.

— Дедушка, что ты делаешь?

— Ай не видишь, мету.

— А где тут ярмарка?

— Ступай прямо.

Ходил-ходил по ярмарке, смотрит — покупают комаров и мух по сто рублей штука.

Мужик слез по дубу, доехал до деревни, набрал товара да назад к дубу. Влез на дуб и распродал весь товар.

Пока он комаров да мух продавал, дуб ветром повалило, и слезать не по чему.

Ходил-ходил, думал-думал, глядит: мужик коноплю трусит [50] Трусить. Трясти, рассыпать. , а замашки [51] Замашки. Мужская особь конопли с тонким стеблем. ветром несёт. Собрал эти замашки, свил веревку, за месяц петлю зацепил.

Стал слезать, а ветер его качает от Москвы до Киева, от Киева до Москвы.

Качало-качало его, оборвалась верёвка, и забросило его в Упорейское болото.

Утоп в болоте, одна макушка видна. Обросла макушка мхом и стала кочкой. А на кочке чибис свил гнездо. Полетел чибис кормиться — пришёл волк. Стал он чибисовые яйца есть, а хвост в болото опустил.

Мужик ухватил за хвост, вылез из болота, с волка шкуру содрал, на себя надел: бельё-то всё в болоте сгнило.

Пошел по селу. Собаки лают — волка чуют. Бабы с кочергами за ним гонятся.

Он бежал-бежал, глядь — кобыла его стоит. Швы позажили, а лыко торчит.

Ухватился он за лыко, сел верхом — да до дома, до деревни Берёзовки. Где и сейчас живёт.

ил-был мужик, а у него была дочь, да такая ленивая, что ничего делать не хотела, только на печи лежала. Сядет, поест — да опять на печку.

Приходит к ней Иван свататься, а отец её и говорит жениху:

— Она тебе, Иван, не пара. У вас в доме надо работать, а она работать не хочет.

А Иван отвечает:

— Что ж, отец, я работать её не буду заставлять. У меня кот есть, он всё делать будет.

— Ну, тогда ладно, — согласился отец и женил его на своей дочери.

Привёл Иван её в хату, а она наелась, напилась и залезла на печку. Иван уехал в извоз [52] Извоз. В Российском государстве до 1917 г.: промысел, заключавшийся в перевозках на лошадях людей и грузов. . А кот тоже залез на печку и лёг жене под бок. Она и говорит:

— Ишь, дурак, работать не хочет, на печку лезет, — да как толкнёт кота с печи ногою.

Приезжает Иван домой, а дома ничего не сделано: хата не метена, в печи ничего нет. Вот Иван давай ругать кота:

— Ты что же, дурак, ничего не сделал! Вот я тебя сейчас накажу! Ну-ка, держи кота, — говорит он жене.

Вот Иван и давай кота бить, а он как выпустил когти, так молодке в спину и в руки впился. Жена кричит, а Иван всё лупит кота да лупит.

С тех пор не надеялась на кота, а всё сама делала.

— А то ещё, — говорит, — опять заставит кота держать!

ыла у мужика баба, да такая непокорная — житья мужику не давала; да притом была ещё и кривая. Так мужиком понукала! Ни свет ни заря разбудит:

— Иван, ступай по воду, скотину напоить пора.

Мужик принесет воды… Она опять:

— Коров иди подоить!

Мужиково ли это дело — коров доить?! Молока надоит, принесёт в крынке.

— Ступай по дрова, обед варить не на чем.

Дровец из лесу принесет вязанку…

— По малину ступай в лес.

А сама на печи бока протирает… Уморила кривая мужика до смерти.

Послала она его как-то по малину. Ходил-ходил мужик, примерялся; пришёл в омшару [53] Омшара. Низкое, покрытое мхом место в лесу, заросшее кустарником и деревьями. самую — попалась малина ему, да такая ядрёная.

«Ну, — думает, — ублажу я кривую свою сегодня».

А сам всё вглубь да вглубь — и потерял тропочку…

И есть-то ему хочется, и жажда-то томит его, а испить нечего. Стал он искать, нет ли поблизости воды где, и совсем заблудился. Ходил-ходил, видит, в кустах яма, да такая громадная.

— Ну, — думает, — непременно вода тут окажется.

Подошёл к яме, глянул — а там чертей полным-полно. Обрадовался мужик и думает: «Подожди ж ты, кривая, приведу я тебя по малину, поживёшь ты с чертями тут!»

Стал он ветки заламывать, чтоб следок оставить к яме, — к вечеру и выбрался только из лесу.

Пришёл в хату, бабе малины лукошко.

— Где ж ты, муженёк, такой набрал?

— Да тут недалече!

— И я с тобой завтра пойду.

— Пойдём… Страсть что малины там…

Дала ему баба поужинать — почитай, впервые за сколько время. Взяла наутро баба лукошко и пошла с мужиком по малину. Пришли в лес. Мужик по заломкам ведет её, дале да всё дале, в глушь да в глушь, в самую омшару её завёл — ни тебе света не видать, глушь да темень такая.