Валентин Лебедев - Заповедник Сказок 2015 [Том 5]

— Скажи, а ты это всё всерьёз написал? Не про Юбера, а… про меня.

— Всерьёз… — со вздохом ответил он, глядя в сторону.

— Ну, да, ты же ведь думал, что мы больше не увидимся и надо что-то сказать хорошее на прощанье. Сейчас, наверное, это всё не имеет значения…

— Линдe!.. — перебил он её. — Ну, почему ты такая глупая?!

— Я?

— Да, ты! Ты рисуешь портреты совершенно незнакомых тебе людей — и всем сразу ясно, кто к кому как относится. Почему же ты про меня до сих пор ничего не можешь понять?

— Ну… — она отвернулась, и патрон увидел, как на одеяло упали одна за другой две капли. — Я же ведь, правда, некрасивая…

— А ну, иди сюда!.. Ох, что же мне за дурёха-то досталась…

Линде подползла к нему, и он прижал её к себе здоровой рукой.

— Чтоб я вообще ни разу… слышишь!.. Ни разу от тебя этой глупости больше не слышал. Поняла?

Она, всхлипнув, кивнула. Не успели они поцеловаться, как в комнату вошёл сияющий Юбер. В руке у него было письмо, которое он тут же, не смущаясь прерванной сценой, продемонстрировал.

— Что это? — не понял Айхенхольц. — Письмо без обратного адреса?

— Ага. От Киршбаума!

— И что же он пишет?

— Он пишет: «Мальчики, рад за вас, что вы, наконец-то, пришли к правильному решению. Всячески поддерживая его, я, со своей стороны, чувствую излишним оставаться на своём посту. Пора бы киршбергцам, и в правду, научиться делать какие-то выводы самостоятельно. Сколько мы их оберегали! Линде, девочка, береги их обоих! Вам ещё многому предстоит научиться у людей. Не думайте, что вы чем-то их лучше или хуже. Просто у вас всё ещё впереди. Навсегда с вами прощаюсь. Кофейню в случае своего безвременного исчезновения я завещал Юберу. Мой поверенный найдёт его сам».

— Ого! И как это понимать?

— Тут ещё есть подпись: «Искренне ваш Q.»

— То самое загадочное Q.? Автор «Похищения Эго»! — воскликнула Линде.

— А это точно Киршбаум? — засомневался Айхенхольц.

— На, смотри, эксперт! Это его почерк, — Юбер протянул листок с конвертом. Айхенхольц деланно вздохнул, но ничего не ответил. Вместо этого поинтересовался:

— А кто-нибудь помнит, как зовут Киршбаума?

Юбер от изумления раскрыл рот.

— Я не помню…

— И ты не помнишь?

— Этого не может быть! Но я, действительно, не помню… А самое главное, что он всегда жил тут на Киршгассе… Всё время, с самого начала городской застройки! До меня это только сейчас дошло.

— «Всегда» — это века с тринадцатого? — уточнил Айхенхольц.

— С одиннадцатого! Причём именно на этом месте, на границе максимального подъёма воды в реке! В 1784 вода остановилась у дверей старой таверны Киршбаума и не пошла дальше. Там в прошлом веке даже стоял памятный камень для привлечения посетителей… Вот это да! Я никогда не думал об этом, а он всё время был тут, рядом. Тот, для кого древние вырыли Хайденлох.

— Ай да Киршбаум! — воскликнул патрон. — Третья сторона медали! Ну, кто бы мог подумать! Это ж я в его правую пустую глазницу сегодня чуть не отправился. Соседушка, нечего сказать… «Кофе и книги»!

— Ха! — Юбер радостно хлопнул в ладоши. — Я же теперь стану владельцем второго заведения на Киршгассе!

— Ну-ну… — окинул его скептическим взглядом Айхенхольц.

Но Юбера было уже не остановить.

— Хе-хе… Буду сам себе патроном! Отныне ни одна черноусая драконья морда не посмеет на меня орать. А если тебе понадобится что-то у меня спросить про всякие там загадочные письмена, будешь ходить ко мне с книжками через улицу.

— Чего это я буду ходить? У меня жена есть. Она пускай и ходит.

— Угу, — хмыкнула Линды. — Три «К» [36] Отсылка к трём добропорядочной немецкой женщины: Kinder (дети), Küche (кухня), Kirche (церковь). обитательницы Киршберга: кофе, книги и кафе Киршбаума.

— Линдочка! Я так счастлив! — воскликнул Юбер. — И всё благодаря тебе!

И только из вечерних газет им, как и остальным жителям Киршберга, стало известно об утрате одной местной достопримечательности: на Белой горе случился обвал, и под грудой камней оказалась погребена замечательная туристическая площадка — место уединения одиноких поэтов и влюблённых парочек, известное как Край Света. Погребена целиком — вместе с Каменным Оком и таинственной каменной шахтой, прозванной средневековыми монахами «Дырой язычников», или Хайденлох.

Но даже это досадное обстоятельство никак не умалило общего очарования Киршберга.

Говорят, это один из немногих немецких городов, которому повезло избегнуть бомбёжки во время последней войны. Говорят, тот американский полковник, от которого зависело это решение, в молодости провёл здесь медовый месяц и из сентиментальных соображений не отдал приказа. Поэтому и сегодня вы можете пройтись по кривым улочкам этого старинного города, погрузиться в красно-чёрно-коричневую гамму его каменных и фахверковых строений, насладиться весенней белизной окружающих город холмов и воскликнуть, как и подобает всякому заезжему путешественнику: «Лучше страны не найдёшь!»

о горной щебнистой тропе к пяти утра на пределе сил я вытаскиваю себя и свой рюкзак к озеру Эгиз Тинах. Вздыбленная грядами застывших в вечном шторме известняковых волн, Караби Яйла многолика и однообразна, жестока и нежна, притягательна и опасна.

Сегодня я здесь, чтобы «покувыркаться» в пещерах. Пещеры Караби в Крыму самые глубокие, и королева всей этой роскоши — система Солдатская. Мой приятель Юра Касьян затеял большую чистку пещеры, а это значит вынести весь мусор, который десятилетиями скапливался на уступах и в гротах. Идея мне показалась привлекательной, и я «подписался» вытащить пару мешков с пустыми консервными банками, тем более что сроки экспедиции совпадали со сроками моей командировки на крымское побережье. Вчера я отпустил своих буровиков на выходные дни «халтурить», а сам подался в горы. А вот и вход в пещеру. На поляне перед входом с десяток палаток и тент над импровизированным столом.

К моему появлению навеска верёвок в колодцах уже была проведена, и из пещеры выползали очень мокрые и грязные орлы Зубкова. А вот и сам Костик. Увидев меня, он страшно обрадовался и потряс горы воплем, что никто и никогда не заманит его в эту дыру еще раз, а моя очередь купаться в грязи только подошла, чему он сказочно рад.

На этот выход я иду в двойке с Князевым, парень он молодой, но ранний. Думаю, что мы с ним пройдем Солдатскую до дна без приключений. Одеваемся, отмечаемся в журнале выходов и заползаем в пещеру. Она начинается четырехсотметровым наклонным ходом с пережимами на сто тридцатом и сто восьмидесятом метрах. По дну течет ручей, и в некоторых местах приходится погружаться в воду. Но это только начало наших странных для обычного человека удовольствий.