Валентин Лебедев - Заповедник Сказок 2015 [Том 5]

И, конечно же, конечно же, — на голубом.

По утрам я приношу в замок свежие булочки к завтраку. Дорога петляет среди холмов, забираясь всё круче, и всё чаще приходится останавливаться, чтобы передохнуть. Но я привыкла.

Мне нравится видеть, как просыпается мир. Как туман серебристой лентой струится меж холмов, стекая в долину. Как жарко разгорается горизонт, как искрится роса в первых, сонных ещё, лучах. Как золотом вспыхивают навстречу солнцу раскрашенные осенью деревья. И как по небу разливается лазурь, изгоняя ночную тьму…

Королева Элионор просыпается вместе с солнцем. Бойкая кухарка принимает у меня корзину с румяными булочками, отсчитывает несколько монет и скороговоркой рассказывает замковые новости.

— Королева опять устраивает осенний турнир! Зачем ей это, подумай только! Ведь ни один соискатель ее руки ни разу не выходил победителем! Уж какие могущественные маги и волшебники собирались со всего мира, а победить нашу королеву не могут! Как здоровье матушки Аделин, идёт ли на поправку?

Я киваю — да-да, уже лучше!

Мне очень хочется посмотреть на состязание магов. Как и всем жителям города, впрочем. Я умоляюще взглядываю на кухарку, и та, всё поняв без слов, испуганно машет руками:

— Ишь, чего задумала!

Я легко вздыхаю. Я знаю, что простым смертным не поздоровится, случись кому вдруг оказаться в замке во время турнира. Окрестные жители со страхом и восхищением издалека наблюдают громы и молнии, грозы и ураганы, танцующие в это время над замком. А по ночам на город падает звёздный дождь, и, говорят, если успеть найти тлеющую ещё звезду и загадать желание, то оно непременно исполнится. Некоторые пытались подобраться к замку во время турнира. Даже, сказывают, будто иным удалось подняться на холм…

Только где сейчас те смельчаки.

Матушка Аделин нашла меня осенней ночью на берегу реки. Матушкин домик ютится на краю леса, там, где река плавно изгибается и неторопливо струится вдаль, за Овечьи угодья. Как — как?! — среди громовых раскатов и завываний ветра матушке удалось расслышать слабый плачь младенца, мне непонятно до сих пор. Наверное, это было чудом — то, что она нашла в излучине реки запутавшуюся в камышах корзинку с новорождённой девочкой в кружевных пелёнках.

Говорят, что в ту ночь гроза над замком была особенно страшной. Жители городка боялись, что королева на сей раз не выдержит магического испытания. Переплетали пальцы и шептали молитвы побелевшими губами. Но всё обошлось.

С той ночи прошло много вёсен, а мне, все так же, как в детстве, нравится представлять, что я принцесса. Тайная дочь заморского короля.

Матушка ещё спала. Тихонько, чтобы не скрипнуть половицами, я пробралась в сени, прихватив корзинку для сбора трав — золотовик и болиголов нужно собирать до полудня, пока солнце не вытянуло из них всю силу. А ещё предстояло набрать ягод жимолости, что непроходимыми зарослями теснилась у дальнего оврага.

Легко сбежав со ступенек старого крылечка — ни одна не скрипнула! — я направилась к берёзовой рощице, замершей в многоцветной осенней неге. И на минутку задержалась на опушке — дальше начинался мой лес. Закрыв глаза, я остановила карусель мыслей. Тревога о здоровье матушки, восторженное ожидание скорого турнира, смеющиеся глаза сына мельника, большие и маленькие заботы каждого дня — всё потом, потом! «В лес нужно входить со спокойным сердцем и чистой душой, как иные входят во храм», — любила повторять матушка Аделин, когда меня, маленькую и несмышлёную, путающуюся в длинном платьице, учила собирать травы.

На душе было светло, я улыбнулась и торопливо зашагала по знакомой с детства тропинке, терявшейся среди высокой травы. В лесу царила осень: вспыхивала солнечными бликами на ковре разноцветных листьев, звенела сверкающей паутинкой среди вековых елей, манила васильковой высью бездонных небес.

Пятнадцатая моя осень.

Полуденное солнце слепило глаза. Я шагнула в горницу и замерла, привыкая к полумраку. От окна резко обернулась высокая незнакомая женщина — белокурые волосы взметнулись тяжёлой волной за плечами.

— Ты научилась входить неслышно, как дикая кошка, — с укоризной покачала головой матушка Аделин, тяжело опускаясь в кресло, когда-то вырезанное для неё из дуба лесничим Винсом.

Я перевела дух.

— Матушка… мне показалось… впрочем, нет, ерунда. Вам лучше?

— Завтра, пожалуй, я смогу побродить по лесу, — задумчиво проговорила матушка.

Я принялась раскладывать поленья в очаге. Вскоре весёлые огоньки пламени полыхнули жаром. Водрузив на огонь потемневший от времени котёл, я принялась за привычные домашние дела. Сортируя и перевязывая в пучки свежесобранные травы, помешивая в котле варево, старательно смахивая отовсюду несуществующую пыль — матушка терпеть не могла в доме пыли — я тихо напевала, пытаясь скрыть неизвестно откуда подобравшуюся тревогу. Матушка молчаливо всматривалась в угасание осеннего дня за окном и время от времени проводила по волосам старым гребнем, как делала всегда, пребывая в глубокой задумчивости.

— Сегодня не ходи в лавку к закройщику, — безжизненным голосом проговорила матушка Аделин, когда сумерки сгустились до глубокой синевы.

— Как? — я удивилась и даже растерялась. — Платье почти готово! Скоро я смогу его забрать. Осталось семь дней до турнира…

Во время замковых турниров в городе шумел праздник. И смешливый сын мельника…

— Не ходи, — повторила матушка, оборвав мои мысли, — Незачем.

Я молчала, пытаясь проглотить комок в горле — я так ждала этого праздника!

— Как скажете, матушка, — я очень старалась, чтобы голос не дрожал. — Тогда я пораньше лягу спать.

— Сегодня ночью тебя ждёт королева Элионор. Собирайся. Пора.

Ни один житель города никогда не видел королеву. Даже работники замка.

Золотистое платье так шло к её синим глазам! Я невольно улыбнулась своей недавней фантазии.

Королева едва заметным движением губ улыбнулась в ответ.

— Добро пожаловать домой, девочка.

— Мой дом на краю леса, — я не торопилась подниматься по роскошной лестнице, в конце которой ждала королева.

— Отныне твой дом здесь, — терпеливо повторила Элионор. — Поднимайся. У меня мало времени…

Мы шли с ней по гулким замковым переходам, по анфиладам комнат, и я… с удивлением узнавала старинные гобелены… и рисунки витражных окон… и причудливо изогнутые канделябры… Я мимоходом касалась складок тяжёлых бархатных портьер, и мои пальцы слегка дрожали, отзываясь воспоминанием.