Юрий Томин - Шел по городу волшебник. Повести

- А ты сам не видишь!

- Не вижу, - сказал я. - Я думал, ты - Алик. Ребята! А знаете! Лина Львовна…

Я хотел сказать, что видел сейчас, как Лина Львовна плачет, и не сказал. Сам не знаю почему. Я повернулся и побежал в школу. У пионерской комнаты я снова услышал, как плачет Лина Львовна. Тогда я вырвал из тетради листок бумаги и написал на нем:

Затем я положил листок у двери завуча, постучал и спрятался за углом. Я видел, как Вера Аркадьевна подняла листок, посмотрела, пожала плечами и пошла в пионерскую комнату.

Когда я вернулся к ребятам, они уже выбрали Алика. Делать было нечего, но ребята почему-то не расходились. Все начали вспоминать, как не выбрали Дутова. Мне тоже нравилось, что его не выбрали. Тут дело даже не в Дутове. А в том, что мы все делали вместе. Вместе засунули его под парту - теперь пусть попробует кого-нибудь тронуть. А потом вместе его не выбрали.

Это у нас первый раз, честное слово.

Костя стоял у окна и смотрел вниз, на штабеля дров, засыпанные снегом. Сверху двор выглядел как город: дома - поленницы и между ними - улицы, покрытые только что выпавшим чистым снегом. По одной из улиц пробежала кошка, и на снегу остались четкие отпечатки лап. «Можно выследить, - подумал Костя. - Если бы у меня была собака, я бы пустил ее по следу, и они бы подрались».

Мысль о собаке, идущей по следу, натолкнула Костю на другую мысль. Он подошел к столу и полистал книгу «Щупальца осьминога». Хорошая книга, в зеленой обложке, очень тол стая. Там описано, как один шпион…

Зазвонил телефон на столике.

- Подойди, - сказала Зинаида. - Если меня, то нет дома.

- Почему нет, когда ты дома? - сказал Костя.

- Костенька, у меня послезавтра зачет, - взмолилась Зинаида. Телефон все звонил.

- А будешь на меня маме жаловаться?

- Не буду, не буду, - нервно сказала Зинаида. Костя снял трубку.

- Алло! Зину? - Костя искоса взглянул на Зинаиду и ухмыльнулся. - Сейчас посмотрю.

- Ты что, с ума сошел? - прошептала Зинаида.

- А ты сначала объясни, почему ты врешь? А еще - почему я должен врать из-за тебя? - шепотом ответил Костя, прикрывая трубку ладонью.

- Костя!

- Нет, ты объясни. Ну чего ж ты молчишь? Смотри, а то позову. Сама всегда говоришь: Костя да Костя… Врать нечестно!.. А сама - честно?

- Господи! Ну ладно, нечестно! - простонала Зинаида, прикрывая рукою рот.

- Сознаёшься?

- Сознаюсь.

- Так ты запомни, - прошептал Костя. - Алло! Вы слушаете? Зины нет дома.

Едва сияющий Костя повесил трубку, Зинаида бросилась к нему. Костя, хохоча, нырнул под стол и вылез с другой стороны. Зинаида обежала кругом, а Костя - снова под стол.

- Чертежи опрокинешь! - крикнула Зинаида.

- А ты не ври! - отозвался из-под стола Костя. - Вам можно, а мне нет, да?

- Ты со мной не сравнивайся, тебе еще до меня учиться и учиться.

- У тебя научишься, - ответил Костя.

Спорить с Костей было бесполезно. Зинаида знала - у него всегда в запасе тысяча слов; только папа мог его унять. Но папа далеко, он на льдине. Зинаида вздохнула.

- Вылезай, не трону.

- Дай слово!

- Даю.

- Дай честное комсомольское.

- Честное комсомольское. Пластырь! Липучка! Зануда!

- Студентка-лаборантка-врунья, - немедленно отозвался Костя, вылезая из-под стола.

Нет, соревноваться с Костей было бесполезно. Зинаида снова вздохнула и взялась за чертеж. Костя уселся на диван и принялся вспоминать, о чем он только что думал. Это было что-то очень важное. Следы на снегу… Собака… «Щупальца осьминога»… Вспомнил!

Костя побежал к телефону и набрал номер. После короткого разговора он схватил пальто и устремился к двери.

- Куда? - крикнула Зинаида. - Поешь сначала.

Но Костины каблуки грохотали уже где-то на третьем этаже. На втором этаже Костя позвонил. Дверь открыл Борис.

- Здорово! - сказал Костя.

- Тихо ты, - прошептал Борис.

- Чего тихо?

- Указатель велел не шуметь. Он пишет чего-то.

Указатель - подполковник в отставке и Борькин сосед - был очень строг. Он состоял в домовой комиссии. Он наблюдал за порядком и ругался с дворниками. В остальное время он писал стихи для детей. Эти стихи не печатали. Их возвращала Указателю в конвертах со штампами: «Комсомольская правда», «Мурзилка», «Пионерская правда», «Костер», «Пионер», и за это Указателя в доме уважали и побаивались.

- Подумаешь, Указатель… - сказал Костя. - Идем во двор.

- Некогда.

- Всегда тебе некогда!

- Я приемник собираю, - сказал Борис.

- Всегда ты приемник собираешь. Не видал я твоих приемников! Какой приемник? Покажи.

Борис повел Костю в комнату. На столе, покрытом газетой, лежали какие-то детальки, проволочки, кусочки олова. Рядом на проволочных козлах дымился электропаяльник.

- А где приемник? - спросил Костя.

Борис засмеялся:

- На столе.

Костя еще раз внимательно оглядел стол, но не увидел ничего, похожего на приемник.

- Да вот же! - Борис показал на маленькую дощечку, на которой были прикреплены белые и красные проводки и какие-то маленькие детальки.

- А-а, - протянул Костя. - А я думал, что это телевизор. «Знамя» или «Рубин».

- Честное слово, приемник, - сказал Борис. - Он на полупроводниках, потому и маленький. Его можно в карман засунуть и слушать.

- Врешь, - вяло сказал Костя. Он понимал, что Борис не врет; он слышал уже о таких приемниках, они действительно помещаются в кармане. Можно на уроке слушать трансляцию со стадиона или если зададут на дом стихотворение, а его передают по радио… Слушай и повторяй за артистом. Костя давно мечтал о таком приемнике. А Борис вот взял и сделал. Костя даже чуть-чуть обиделся.

- Хочешь, я потом тебе сделаю? - предложил Борис.

- Я и сам сделаю, - презрительно сказал Костя. - Сто штук! Один выберу, самый лучший. А остальные выброшу!

Борис опять засмеялся. Он ничего не говорил, а только смеялся. И Костя, который никогда не терялся, сейчас не знал, что сказать. Уж лучше бы Борис спорил. Но Борис не спорил - все было ясно. Костя стоял и придумывал какие-то самые остроумные слова, которые должны были уничтожить Бориса, несмотря на его приемник.

В это время отворилась дверь, и в комнату заглянул Указатель.

- Что тут за веселье? - строго спросил он. - Почему шум на всю квартиру?

Ох и не вовремя появился Указатель! На свою голову открыл он дверь в Борькину комнату. У Кости даже мурашки по спине пробежали от удовольствия. Он знал свои права.

- А разве нельзя смеяться? - вежливо спросил Костя. Борис подозрительно взглянул на Костю. Он не доверял Костиной вежливости, а с Указателем лучше не связываться.