Николай Надеждин - Богатыри и витязи Русской земли. Образцовые сказки русских писателей

— Ах! — шептала береза. — Как все гадко на свете! Как мне больно и холодно! Неужели нельзя было обойтись без граду? Еще сегодня утром я задыхалась от жару, а теперь мерзну от холоду, больная, избитая, израненная!

И все деревья тоже зябли, хотя и не жаловались, потому что привыкли ко всем невзгодам… Они тихо и грустно шептались между собою. А птицы жалобно перекликались. Им тоже было холодно. Не жаловалась только трава на лужайке, потому что она была мертвая.

И пошел холодный дождь, пошел, не переставая, и день, и два, и три. Береза совсем окоченела, точно зимой.

— Ах как все это гадко, как гадко! — шептала она.

Наконец дождь перестал. Тучки расплылись в тумане, и солнце опять стало греть. Береза отогрелась, отдохнула, расправила все свои листочки, но она боялась и граду и холоду и стояла грустная, не доверяя ни солнцу, ни всему тому, что было вокруг нее.

«Ах, — думала она, — если б эти деревья, что стоят кругом, не заслоняли мне то, что вдали, может быть, я и увидала бы то, что лучше, чем кругом меня! Может быть, там, там где- нибудь, вечно тепло и светло. Ах, если бы когда-нибудь невозможное стало возможным!»

И желание ее исполнилось, но только не так, как она воображала.

Раз рано утром, когда еще трава спала под холодной росой и розовое утро алело на вершинах деревьев, в рощу пришло много крестьян с пилами и топорами, и пошла работа. Стук, шум, крик. Старые деревья пилили пилами, рубили топорами, и они с треском и стоном валились на землю. К полудню работа была кончена, почти все деревья лежали вокруг березы мертвые. Не тронули только березу и еще несколько осин, которые были такие же молодые, как и береза.

Не стало рощи — далеко вокруг березы было чистое поле.

«Вот как хорошо теперь видно! — думает береза. — Синие, светлые горы. Там, должно быть, очень тепло. А перед ними море, над ним летают белые птицы. Вон луг, такой зеленый, бархатный. По нем ходят барашки. Они, верно, придут и ко мне в гости. Ах! ничего этого я не видала прежде. И откуда же приходят тучи, и дождь, и град?»

Недолго думала береза. Не прошло и двух дней, как собрались тучи, поднялся ветер; он дул все сильнее и сильнее. Все горы покрылись облаками, посинело бурное море. Все звери и маленькие зверки и птички попрятались, кто куда мог. Только длиннокрылые чайки вились над белыми валами.

— Нам хорошо в бурю! — кричали они. — Теперь нам, наверное, что-нибудь выбросит бурное море и будет нам праздник.

«А нам нехорошо, — думали корабли и маленькие лодочки. — Мы рады ветру, а не буре. Но если б не было ветру, не было б и бури».

А ветер свистел, гудел и ревел ураганом.

— Я теперь мчусь на крыльях могучих — я теперь чувствую силу. Сторонитесь все, простору мне, простору! — И он налетел на березу.

Со стоном покачнулась береза. Все ее ветки, все листики, жилки задрожали.

— Простору, простору! — кричала буря. — Прочь с дороги! Согнись, согнись, преклонись предо мной!

— Ах! я не могу нагнуться, — говорила береза. — Я с детства выросла прямая и гордая… Я не могу согнуться… Я в этом не виновата.

— Согнись, согнись! — гудел вихорь. — Я не виноват, что мчусь, все рву и ломаю. Не было бы воздуху — не было бы ветру. Не было бы ветру — не было бы бури. Не было бы воздуху — и не было бы ничего, что дышит воздухом. Я не виноват, что солнце не греет все и везде одинаково; да не виновато в этом и солнце. Я, холодный воздух, мчусь в теплые страны, в пространство, нагреться солнцем. Прочь с дороги, простору мне, простору! Согнись, согнись передо мною!

— Я не могу гнуться. Не могу! — стонала береза.

— Ну так держись крепче! Чья сила возьмет! — загудел ветер и со страшным порывом налетел на нее.

Застонала, затрещала береза и, изломанная, вырванная с корнем, повалилась на землю.

А буря мчалась дальше.

— Простору мне, простору, прочь с дороги! Я все сломаю, — кричала она.

И пролетела буря.

Мало-помалу затих ветер. Настала тишина, проглянуло солнце.

Береза лежала сломанная, изуродованная. Ее листики трепетали. Она еще была полна жизни, но должна была умереть, потому что буря оторвала ее от родной земли, которая ее поддерживала и питала.

Выползли жуки, забегали ящерицы, прилетела бабочка, запели птички, защебетали ласточки, выглянул крот из норы.

— Я знал, что так будет, — сказал крот. — Если б не было солнца, не было бы ветру. То ли дело жить в темноте!

— Ты глупый слепыш и больше ничего, — сказала ящерица. — Если б не было солнца, не было бы и нас с тобой. Ты давно бы замерз в своей темной норе. Ах! зачем оно не всегда светит и греет, это доброе, хорошее солнце? Так хорошо, когда оно печет!

— Нечего сказать! очень хорошо! — сказала улитка. — Нет, когда оно печет, то не знаешь, куда деваться от жары. Просто приходится зарыться под листья и закупориться в свой домик.

— Ах! как дурно без ветра, — сказала ветряная мельница, стоявшая на пригорке. — Теперь, верно, надолго настанет тихая погода и мой хозяин насидится без помолу и без денег.

— Вот так хорошая буря была! — сказали чайки. — Что бы нам каждый день такую! И тогда каждый день был бы нам праздник!

— Что хорошего в буре? — сказала бабочка. — Не надо бури, не надо ветру. Пусть каждый день будет тихо и ясно.

— Из чего они все хлопочут? — сказал камень. — Разве не все равно: буря, солнце, дождь, град, гром, молния, тепло, холод! Я лежу себе спокойно и не боюсь ничего. Меня мочит дождем, сушит ветром, печет солнцем — мне все равно, и все обратится, рано или поздно, в пыль и песок.

— Да! Если бы так рассуждать, то всем бы надо было быть камнями, — сказал седой мох, который тут же рос на камне, — я давно живу на свете, бывал под дождем и под снегом, высыхал чуть не до корней и снова отрастал. Я много испытал и скажу вам, отчего бывает на свете то гадко, то хорошо.

И все сказали:

— Послушаемте, что скажет седой мох!

— Это новость! — закричали все.

— …Все на свете переходит одно в другое, — досказал мох. — Никто не скажет, где кончается тьма и начинается свет, и никто не знает, как далеко идет свет, которого мы еще не знаем. Что такое тепло и что такое холод? Улитке тепло, а ящерица в это время чувствует холод. Орехи цветут, когда снег еще лежит кругом на полях, и липа цветет только среди жаркого лета. Что для одного тепло, то для другого холод; где начинается тепло и где оно кончается — никто на это не ответит. Эфир проникает воздух, воздух проникает камни, камни переходят в травы, травы превращаются в зверей. Одно из другого берет начало, и нельзя сказать, где кончается одно и начинается другое. Огонь греет и жжет, свет освещает и ослепляет, вода поит и затопляет, ветер освежает и разрушает. Все идет в две стороны, начинается невидимо, незаметно растет, расширяется и, замирая, переходит в другое. Так все устроено на свете, и живи на нем кто и как может! Хорошо тому, кто привык к холоду и жару, кто не боится дождя и бури, кто легко переносит голод и жажду, кто может жить даже под снегом, кто тверд, как камень, и подвижен, как ветер, кто умеет жить полной жизнью и умеет ею наслаждаться…