Юрий Круглов - Жили-были

Кликнул слугу и приказал истопить баню.

Приготовили баню, попарился поп, стал мыться и думает: «Эх, по спине побьют батогами». И говорит громко: «Да, Брюхову-то ничего, а Хребтову-то достанется!»

Слышат это в сенях бани служители и заспорили. Один говорит: «Ты украл камень, а он говорит, что Брюхову ничего не будет, а Хребтову достанется, а я не воровал; нужно сказать ему!» Заходят в баню и говорят: «Батюшка, не объявляй нас ворами, а возьми камень и как-нибудь отдай царю!»

Обрадовался старик и говорит: «Давайте камень, а я справлюсь как-нибудь!»

Камень принесли, вышел поп из бани, а тут на дворе гуси, он бросил камень, один гусь его и проглотил; приказал старик изловить гуся, заломил одно перо в крыле и пришел к царю: «Ваше императорское величество! Гусь камень проглотил». Царь приказал поймать гуся, поп указал по заломленному перу, гуся разрезали и камень нашли.

Приказал царь приготовить для старика обед в зале дворца, но чтобы испытать его, знает ли он что или нет, приказал в числе кушаний приготовить ворону; если, думает царь, ворону он будет есть, то ничего не знает, а если не будет, тогда все знает.

Когда обед был готов, поп входит в зал, помолился богу и говорит: «Вот деревенская ворона попала в высокие терема, а лучше бы тебе в деревне сидеть!» — «Узнал!» — думает царь и приказал ворону убрать.

Пообедал поп и собирается домой; царь его примерно наградил, но еще захотел раз испытать. Когда была приготовлена карета, чтобы отвезти попа, царь приказал в карету положить под сиденье лукошко яиц: «Если сядет поп на яйца, то ничего не знает, а если не сядет, то знает». Идет старик к карете, ему отворяют дверцы, он и говорит: «Ну, поп, до чего дожил, в карете поедет! Вот и слава богу: сяду теперь в карету, как курица на яйца, и поеду!» — «Узнал, — думает царь. — Верно, все знает!» И приказал снять лукошко с яйцами.

Так и уехал старик к своей старухе; и после жили богато, да он и служить научился.

Нанялся к попу работник дрова колоть. Колет — и быстро, хорошо, поп радуется: «Вот клад работник! Оставлю его у себя надолго».

Приходит время завтрака. Поп посылает дочку (а ей двадцать) за работником — приглашать к завтраку. Поповна спрашивает: «Как зовут тебя?» — «Да когда крестили меня, поп был пьяный, так имя дал несуразное… Пуп свербит!»

После завтрака работник снова дрова колет. К обеду уже матушка зовет его и тоже спрашивает имя. Он отвечает: «Приласкай меня».

День проработал, поп зовет его к ужину и тоже имя спрашивает. Работник отвечает: «Поколочу всех». — «Ну, сколько я ребят крестил, а такого имени не давал!»

Работник поужинал и лег спать.

Все уснули, он — к дочке попа. Все бы хорошо, да у поповой дочки дьяконов сын оказался. Поднялся шум, работнику делать нечего — убежал.

На другой день нанялся он в работники к другому попу. Поп спрашивает, почему ему у того попа не жилось. Он говорит, что жил бы хорошо, да вся семья у попа с ума сошла. Поп не верит. Заспорили о пятистах рублях.

Пошли в приход к прежнему хозяину, в церковь. Стоят за обедней дочка и попадья. Дочка увидела работника и говорит матери: «Пуп свербит!» — «Ты что! Да ты почеши легонько». — «Да нет! Вон работник…»

Попадья увидела, побежала к батюшке в алтарь и кричит: «Батюшка! Приласкай меня!» — «Ты что, матушка, с ума сошла! Нельзя в алтаре!» А она все одно: «Приласкай меня!» — и не договаривает. Поп же случайно увидел бывшего работника и тоже закричал: «Поколочу всех!»

Богомольцы тут же из церкви разбежались. А новый хозяин работника понял, что проиграл ему пятьсот рублей.

Работник получил деньги и стал жить-поживать да попов добром вспоминать.

Пропала у старухи телушка. Пришла к батюшке, чтоб помолиться: может, где найдется. Батюшка взял пять рублей у старухи и стал молиться. А сыны поповские стащили телку и зарезали, в это время кожу снимали. Дьячок же был не в духе, с батюшкой поссорился.

Вот батюшка и молится:

А дьячок подпевает:

Поп:

А дьячок:

Так и не нашла старушка телушку.

В одной деревне жила старушка, и у нее была корова, очень хорошая. Этой старушке завидовала вся деревня. В деревне жили поп и дьякон. И вот попу вздумалось эту корову у старухи украсть. Избрал он время осеннее, темные ночи и увел эту корову к себе во двор. А дьякон это видел.

Назавтра старушка хватилась — нет коровы. Искала-искала, нигде не нашла. И стала старушка просить господа бога, чтобы он где-нигде нашел ей корову. Как раз наступил день воскресенья, в церкви зазвонили к обедне. Старушка пошла в церковь, купила свечку за три рубля и ставит ее к иконе Власия-медостия, и молится со слезами, чтобы Власий-медостий нашел корову. А дьякон заметил, что старуха молится о корове, и запел с амвона: «Старуха ты, старуха, бедная старуха, твоя корова жива и здорова, стоит у попа во дворе!» Поп услышал эти слова, из алтаря отвечает: «Дьякон, дьякон, не рассказывай всем-то, тебе кожурина и мяса половина!»

А народ не обращает внимания: идет, мол, обедня.

В это время сторож раздувал кадило. Услыхал эту торговлю попа с дьяконом и запел с клироса: «Батюшка, батюшка, а мне-то что?» Поп опять запевает из алтаря: «Рожки и ножки, хвостика немножко и весь хребет!»

Ну, тут прихожане заметили, что неладно обедня идет. Смекнули, в чем дело, вызвали полицию. Попа и дьякона забрали, а старушка корову к себе отвела.

Жили-были поп да дьякон. Приход бедный был: не во что ни обуться, ни одеться и в изголовье положить нечего. Вот и придумали они, как на сапожишки разжиться. Дьякон говорит: «Давай-ка, поп, я буду воровать, а ты будешь ворожить». Поп спрашивает: «А что будешь воровать?» — «Лошадей! В поле буду их прятать, ты ж будешь деньги брать, про лошадей рассказывать!»

Вот дьякон пошел ночью, троечку лошадей украл и в овраг их отвел. Попу говорит: «Ну, поп, я троечку лошадей украл и в овраг отвел. Пришлю к тебе мужиков, ты будешь гадать, по черной книге [24] По волшебной, колдовской книге. читать, по сотне рублей денег брать. Чур, деньги пополам!»

Увидел дьякон мужиков, у которых лошадей украл, и посоветовал: «Идите к попу: он вам про лошадей погадает!»

Мужики обрадовались, скорехонько к попу собирались: «Ох ты, батюшка, отец духовный, ты видишь ли свет, где лошадей наших след?» — «Ничего, друзья, не знаю, разве в черную книгу погадаю — узнаю… Придите наутро!»