Крис Ридделл - Юная леди Гот и грозовые псы

Он снова потрепал собаку за маленькое ухо и вздохнул.

– Увы, бедный Йорик… В этом году его дисквалифицировали за то, что он зарыл косточку посреди дворцовой лужайки. От столь безобразного вида принц сделался безумным, так что мы сочли за лучшее перейти в судьи. Правда, малыш? Ой правда…

Он взял поводья, встряхнул их, и снежно-белые кони потянули сани, набирая ход. Пальц Християн Андерсен запел: «Дили-дон, тили-дон, скоро Новый год! По долинам и по взгорьям «Вольво» нас везет!»

Аде очень хотелось объяснить отцу, как на самом деле все вышло, но он учтиво слушал графиню Куцци-Чуллок, которая пустилась в рассказ о ее загородном доме в Лапландии.

– Каждый год мы устраиваем фестиваль летающих снеговиков, при помощи огромных катапульт. А потом мы идем к Эльзе и берем замороженный йогурт… – объясняла она. – Вы непременно должны навестить нас. И берите с собой вашу очаровательную дочь. Ах, Шмыг, оставь в покое галстух лорда Гота!

Сани быстро неслись, и когда они заворачивали за угол, Пальцу Християну Андерсену пришлось сманеврировать, чтобы не врезаться в еле ползущую Брюквиджову «Машину различий». Ада помахала рукой Эмили и сестрам Вотте, быстро обходя их на повороте. В мановение ока сани достигли ворот поместья Грянул-Гром, проскочили под них и начали плавно тормозить.

– Ах ты!.. – закричал вдруг Пальц Християн, резко натягивая поводья. Прямо перед ними лежали две опрокинувшиеся коляски. Лошадиные упряжи перепутались, а колеса сцепились.

Пока сани объезжали место дорожного происшествия, из одной коляски выбрались два паренька школьного возраста в высоких цилиндрах и длинных вязаных шарфах. Из другой вышел молодой человек в хорошем костюме. Он был облачен в такой же вязаный шарф, только шире и длиннее, чем шарфы обоих ребят.

– Уильям! – воскликнула Ада, выпрыгивая из саней и направляясь к меньшему из школьников. Это был не кто иной, как Уильям Брюквидж, брат Эмили, который приехал из закрытой частной школы в городке Рэгби.

– Привет, Ада! – ответил Уильям, становясь голубым и желтым, под цвета своего вязаного шарфа.

Уильям обладал синдромом хамелеона. Это означало, что он быстро подстраивался под окружение.

– Улетная авария!

Прикинь, Брюквидж? – раздался голос молодого человека в дорогом костюме. Он перепрыгнул через колесо, сбив при этом Уильяма, но, похоже, не обратил на это никакого внимания.

– Ты, должно быть, Брюквиджова сестренка, – продолжил он, хватая Адину руку и с жаром тряся ее. – Уверен – он много тебе про меня рассказывал. Я Сливси – школьный дружбан. Все вокруг мои кореша́. Или вроде того.

Он откинул голову и загоготал.

– Улетный прикол, прикинь? Я решил вписаться к Брюквиджам на все каникулы – а они вздумали скипнуть без меня. Но от меня не скипнешь! Так, кореша?

– Так, – вяло сказал Уильям.

Ему уже помог подняться на ноги другой мальчик, довольно неряшливый и застенчивый с виду. Он украдкой глядел на Аду из-под частокола нечесаных волос. Сливси отошел, чтобы попытаться распутать лошадей, продолжая громко ржать.

– Вообще-то он хороший, – сказал Уильям со вздохом, – просто он порой слишком увлекается.

Уильям улыбнулся:

– А это – мой добрый друг Брамбл Вотте…

– Вотте? – сказала Ада, оглядывая застенчивого паренька. – Ты, случайно, не родственник сестер Вотте?

– Я их брат, – пробормотал Брамбл из-под челки. Потом зевнул. – Простите. Я здорово устал. Сливси повсюду за мной ходит. Это изматывает. Уильям старается, как может, его отвлечь.

Брамбл благодарно взглянул на Уильяма. Тот пожал плечами.

– Я хорошо подстраиваюсь, – сказал он, – и я все время занимаю Сливси игрой в прятки. Английские школы очень ценят свои дурацкие игры. В Итоне играют в пристенок, когда надо швырять меренги в стену, в Хэрроу практикуют фырк, когда все напихивают цветы в шляпы и прыгают в реку. Ну и, конечно, Мальборовское месилово. В нем вообще никаких правил нет. Так что парни вроде Сливси всегда при деле и не мешают нам заниматься.

Он оглянулся на Сливси. Тот увлеченно тянул вожжи, пытаясь их распутать.

– Вот если бы я смог придумать по-настоящему увлекательную игру в Рэгби… [6]

– Позвольте мне, – раздался голос графини Пэппи Куцци-Чуллок.

Ада обернулась. Ее отец и графиня стояли рядом с запутавшимися лошадьми. У всех на глазах графиня Пэппи ухватилась каждой рукой за лошадь и без всяких усилий подняла их над головой.

– Вот это улет! – восхищенно шепнул Сливси.

Лорд Гот распутал постромки и упряжь, и графиня поставила лошадей на место.

Затем шагнула к коляскам, приподняла их и расцепила колеса. Потом поставила на ход, отряхнула снег с перчаток и взобралась обратно в сани, под аплодисменты и восторженные вопли Сливси.

– Ах, это пустяки, – отвечала она с улыбкой на комплименты лорда Гота, превозносившего ее необыкновенную силу. – Видели бы вы, как я снеговика кидаю!

– В эту ночь сквозь снег и град, – запел Пальц Християн необыкновенно высоким голосом, пока они неслись ко главному входу в Грянул-Гром-Холл, – с ветром Тора входит хлад …

Прадедушкины часы на каминной полке пробили восемь, когда Ада открыла глаза. В ее кровати с балдахином о восьми столбиках было тепло и уютно, особенно когда занавеси балдахина были плотно задернуты, не пропуская звуков. Ада натянула свой отороченный шерстью альпаки шлафрок, который она предусмотрительно сложила в ногах кровати накануне вечером, и выбралась из-под одеяла. Затем высунула голову из занавеси.