Тоня Шипулина - Тайна ведьмы Урсулы

– Кто ты? – спокойно спросила Урсула. – Зачем в моём доме?

– Ничка я, – улыбнулась женщина, закружилась вокруг себя и затараторила – Обыкновенная Ничка. В дом худо не впускаю, шалю иногда по мелочам, вещи могу мелкие спрятать, но потом всегда возвращаю. Всегда возвращаю! А ты, раз ведьма, чего заговор на молоко не сделаешь, простой ведь совсем, даже неумёха справится?!

– Заговор? – переспросила Урсула, покачивая на руках сына, продолжавшего надрывно орать. – Никогда ни одного заговора не делала. Да и не ведьма я.

– Ну как же не делала? – Ничка всплеснула тощими руками. – А с цветами на подоконнике разговаривала, чтобы росли и не вяли? Разговаривала! А голубей под окном убеждала не квохтать шумно, чтобы ребёнка не будили? Убеждала!

– Ну и что? – удивилась Урсула.

– Так это почти заговор и есть, – Ничка снова закружилась. – Дай ребёнку грудь и уговаривай молоко, чтобы пришло. Слово ведьмино, оно непоколебимо, знаешь?

Урсула наклонилась к сыну, с нежностью посмотрела на его маленькое красное личико.

– Это что ж, мне с самой собой разговаривать?

– Разговаривать с собой легче, чем с другими, – ответила Ничка через паузу. – Молоко-то вернётся– заговорить его несложно. А вот, чтобы муж не ушёл от тебя навсегда да сын, чуть повзрослев, не повторил его поступок, – невозможно такое… Не бывать такому. «Ведьмино проклятие» ведь любви сильнее, слышала?

Урсула в недоумении подняла глаза на Ничку, но возле окна никого не было.

В комнату вошел невысокий коренастый мужчина.

– Сула, ну чего он кричит и кричит не переставая? Сделай же ты уже что-нибудь! Всех соседей перебудим. Скажи, может, чем помочь могу, покачать или массаж животика?

– Ложись, я сейчас всё сама сделаю. Тебе вставать рано.

Мужчина сонно кивнул и вышел, а Урсула распустила халат, прижала к груди ребёнка, заходившегося в крике, и уверенно заговорила:

– Приди, моё молоко, накорми сыночка, утоли его жажду и голод, приди, моё молоко, утоли его жажду и голод, приди, моё молоко, накорми сыночка, утоли его жажду и голод приди, моё молоко, утоли его жажду и голод, приди, моё молоко…

И тут вдруг Урсула почувствовала, как её бросило в жар, словно она очутилась под палящим солнцем, грудь в одно мгновение наполнилась молоком, и ребёнок, перестав плакать, принялся пить его шумными глотками.

Урсула заплакала. В эту секунду её пронзила мысль, что она счастлива и что уже больше никогда ей не удастся испытать такого счастья.

По телу растеклось тепло, проникло в каждый уголок души, забрало всю злость и зависть, всю боль и страх, подарило надежду, даровало силу. Урсула сделала глубокий вдох – и проснулась.

Урсула смотрела пристально, не моргая, точно чёрная кошка, перешедшая когда-то Юсинь дорогу. Юся была изумлена. Ей не верилось в удачу! Ей не верилось, что ведьма может так спокойно глядеть на неё, сидя в кровати, после того как буквально минуту назад находилась в тисках смерти. Ей не верилось, что это чудо совершила она– Юсинь! Своими собственными руками!

– Ты пришла, – сказала ведьма.

– П-пришла, – ответила Юся, ощущая, как от накатившего страха её начинает потряхивать.

– А я боялась, что ты не сумеешь сюда добраться. – Урсула погладила подлезшего под руку ластящегося Рыську.

– Но я с-сумела, – сказала Юсинь.

– Почему ты решила помочь мне? – спросила Урсула.

– Я н-надеялась, в-вы очнётесь и п-поможете мне в-выбраться из Страны Туманов. Сама не з-знаю, к-как здесь очутилась, я не рвалась с-сюда снова… – честно призналась Юсинь.

Урсула молчала. А Юсинь думала о том, что ей, как никогда, хочется поделиться с Урсулой своими переживаниями, сомнениями и страхами. Но готова ли Урсула выслушивать её или она ждёт от Юси чего-то другого?!

– Почему ты отрезала волосы? – наконец сказала Урсула.

– Н-незнаю, – опустила голову Юсинь, – в п-порыве…

– Дай мне их сюда, – попросила Урсула и указала куда-то рукой.

Юсинь повернула голову– глупо, но лишь сейчас она заметила совсем рядом, на столе, свои отрезанные волосы. Как они здесь оказались, если Юся швырнула сумку, в которой они лежали, в человека-крота?

– В волосах ведьмы тоже сила, – сказала Урсула, – дай мне их, не бойся.

Юся подошла к столу, взяла волосы и передала их ведьме. Пальцы едва коснулись холодных Урсулиных рук– сердце заходилось от страха, дрожало, как пойманный лисой заяц.

Ведьма погладила рыжие волосы, улыбнулась.

– У меня тоже когда-то такие были.

«Вот сейчас, – подумала Юся, – вот сейчас я скажу ей о том, что всё знаю.»

– Повернись, – скомандовала Урсула железным голосом, и Юсинь почувствовала, что не смеет ослушаться.

Она развернулась к ведьме спиной. Одной рукой приложив длинные отрезанные волосы к коротким, торчащим в разные стороны, Урсула провела по линии соприкосновения другой рукой. Неспешно каждый волос начал притягиваться друг к другу, надёжно склеиваясь невидимым клеем. Юся ощущала будто кто-то тянет её голову вниз, будто к волосам привязали гирю, и она вынуждена её удерживать. Но Юсинь терпела и не смела пошевелиться.

– Ну вот, – произнесла ведьма, когда закончила.

Юся повернулась к Урсуле лицом. У неё опять были длинные рыжие волосы. Блестящие, крепкие, светящиеся.

– Я в-видела с-сон, – решительно начала Юсинь.

– Я тоже видела сны, пока умирала, – перебила её Урсула. – Сны-воспоминания раскалывали меня на части, отравляли, раз за разом показывая, какую никчёмную жизнь прожила я, как была неправа, как мало любила, как мало любили меня…

– Я в-видела с-сон, – настойчиво повторила Юся, – к-когда уснула на п-поле из о-огромных о-одуванчиков.

– Выходит, Дрём позволил тебе получить дар сонтравы? – удивилась ведьма. – Я не ошибалась насчет тебя– ты особенная. Ну как, заглянула в своё будущее?

– Н-нет, – ответила Юсинь, – я у-увидела ваше п-прошлое и т-теперь знаю, ч-что вы… в-вы м-моя б-бабушка…

Урсула не дрогнула. Как ни в чём не бывало она продолжала гладить Рыську и не произносила ни слова.

– Э-это п-правда? – спросила Юся. – И э-это з-значит, ч-что я тоже в-ведьма?

– Сядь, – сказала, наконец, Урсула.

Юсинь села.

– Ты моя внучка, это правда. Правда и то, что, поскольку в тебе моя кровь, ты талантлива к ведовству. Конечно, ты можешь отказаться от этой силы и выбрать иной путь. Тот, на котором будет любовь и семья, но твой дар всё равно будет преследовать тебя, он будет с тобой, как вшитый под кожу кусочек металла.

Юсинь отвернулась от Урсулы к окну и больно закусила губу. Рыська, тёршийся об руки хозяйки, на секунду замер, бросив на Юсю сочувственный кошачий взгляд.

Ведьма продолжила:

– Знаешь, в тот день, когда Ырка, перевоплотившись, попытался вынуть из тебя душу, лишь бы унять свою дрожь от всё нарастающего холода, я поняла, как легко потерять свой человеческий облик. Поняла, как легко каждый может превратиться в Ырку. Призналась себе, что слишком далеко зашла в стремлении подчинить себе твою жизнь, отозвала от твоей матери злой мо́рок и решила отпустить тебя, хотя это, признаться, было непросто. Я не стала прощаться с тобой, переложив прощальный разговор на плечи помощника, – Рыська мяукнул, подтверждая сказанное. – Правда, мне всё ещё нужна была ученица, потому что таково было условие Леша, определившего меня здесь хозяйкой.