Юлия Евграфова - Щенок Питер и Несгрызаемая Кость

Лев Лёвушка вышел из-за кулис в свете прожекторов, и Фильку с Лаской чуть не сдуло на улицу в панике. Даже Питер, видевший льва в зоопарке, икнул и поджал хвост. Лев хоть и был размером меньше слона, но выглядел куда более грозно. Он бесшумно ступал сильными лапами, бил себя по бокам хвостом с кисточкой и подозрительно смотрел на зрителей. Словно выбирал, кого бы сегодня съесть на обед. Зрители притихли, никому не хотелось, чтобы его заметили и на обед выбрали. Лев вышел на середину манежа, сел, потом раскрыл пасть и зарычал так грозно, что у зрителей вырвался дружный возглас: «Ах!» – а одна девочка в первом ряду громко сказала:

– Папочка, пойдём домой.

– Можно я тоже пойду? – дрожащим голосом спросила Ласка у стоявшего рядом Мальчика.

Мальчик лизнул её в макушку и шёпотом успокоил:

– Не бойся! Лёвушка специально рычит, чтобы люди помнили, что он – царь зверей. А на самом деле Лёвушка – добряк, каких в цирке мало.

Наконец лев перестал рычать и даже широко всем улыбнулся, раскланялся. А перед девочкой, которая больше всех испугалась, положил голову на бортик и стал таким послушным, что детям захотелось его погладить по мягкой гриве.

Пришёл дрессировщик в чёрной накидке, с чёрными усами и гладко зализанными волосами. Начал давать льву команды. Он щёлкал хлыстом, а Лёвушка грациозно прыгал с тумбы на тумбу, словно он – не лев, а балерина. Затем принесли обручи, но не те, через которые прыгала Рыженькая, а специальные, львиные. Их выставили в ряд, свет выключили, барабанщики в оркестре забили в самые большие барабаны. Усатый дрессировщик чиркнул спичкой и поджёг обручи. Они ярко запылали, а лев забил по арене хвостом и зарычал.

– Сейчас как прыгнет! – громко воскликнул один маленький мальчик.

– Ни за что не прыгнет, – тихо сказал Филя. – Пусть он сто раз царь зверей! Где это видано, чтобы по своей воле в огонь сигали? Так можно и бока подпалить.

Дрессировщик строго сказал: «Ап!» – Лёвушка напрягся и сердито покосился на усача. Можно было подумать, что лев сейчас его укусит. Но вместо этого лев присел, затем оторвался от манежа и пролетел сквозь все горящие обручи. Приземлился по другую сторону пламени и опять всем широко улыбнулся. Восторженные зрители так аплодировали, что чуть все ладошки не отбили. Но и это было не всё!

Когда обручи погасили, дрессировщик попросил Лёвушку сесть на бархатную тумбочку, а сам подошёл и что-то тихо скомандовал. Лев широко-широко раскрыл пасть, а дрессировщик положил туда собственную голову. Лев пасть прикрыл…

Филька не сомневался, что вот тут-то лев в отместку голову и откусит. Нечего над животным издеваться и заставлять в огонь прыгать! В зрительном зале повисла такая тишина, что было слышно, как над ареной жужжит муха.

Но не зря говорили, что Лёвушка добрый. Какое-то время подержал голову дрессировщика во рту, а потом осторожно раскрыл пасть и голову выплюнул. Может, просто дрессировщик не понравился ему на вкус?

Ярко вспыхнул свет, музыка заиграла громко, как на свадьбе. Все зааплодировали и затопали ногами. Дрессировщик с обслюнявленной головой кланялся во все стороны. А потом вспомнил, что не он здесь главный, и громко сказал:

– Сегодня мы провожаем нашего Лёву на заслуженный отдых. Давайте все вместе ему поаплодируем и преподнесём подарок.

Все ещё громче захлопали и затопали, а Лёвушке вынесли и надели на шею венок из цветов и листьев.

– Могли бы по такому случаю сделать венок из сосисок, – неодобрительно заметил Филя.

– Это венок из лавра, дерева победителей, – объяснил Мальчик.

Питер принюхался и узнал знакомый запах: от венка пахло, как от маленьких листочков, которые хозяйка кидала в суп. Должно быть, она делала это для хозяина, чтобы тот не забывал, что он победитель. Вспомнив про хозяев, Питер тяжело вздохнул.

После представления его участники легли отдохнуть, потому что вечером им предстояло все номера повторить. Филька, Ласка и Питер сидели во дворе под вагончиком и делились впечатлениями.

– Для тебя, Питер, я вижу в цирке большое будущее, – важно признал Филька. – Нужно только, чтобы рыжий дрессировщик в ботинках увидел твои фокусы. А если ему не понравится, я могу его ботинки сгрызть.

Вдруг Фильку тихо позвали по имени. Из-за крайнего вагончика осторожно высунулись Сиплый с Куцым.

– Пришли узнать, как вы здесь. Не обижают?

– Вот ещё! – обрадовался гостям Филька. – Заходите и чувствуйте себя как дома. Кто же нас обидит? У нас теперь сам лев в друзьях ходит!

Ласка от такого вранья только фыркнула. А Питер, чтобы громко не засмеяться, спрятал нос в лапы.

– Не, заходить мы не будем, – отказался осторожный Куцый. – Если хочешь, пойдём в сторонку, поболтаем.

– Или пошли к нам, на свалку, – пригласил Сиплый. – Сегодня выкинули целый ящик сарделек. Замечательные сардельки, совсем чуть-чуть плесенью пахнут!

Питер с Лаской не успели сильно проголодаться и не пошли. А Филя не смог отказаться от сарделечки, пусть даже она чуть-чуть с плесенью.

– Вернусь вечером, – сказал он. – Пойду с ребятами прошвырнусь. Потусуюсь. Всё равно здесь все спать легли.

Вскоре артисты проснулись, и началась суета и сумятица. Стали готовиться к вечернему представлению, репетировать.

Собаки высоко прыгали, разминая лапы. Попугай какаду, склонив набок голову, во весь голос читал стихи. Слон хоботом набирал из корыта воду и, как душ, выливал её себе на спину – мылся. Клоун ловко жонглировал апельсинами. Обезьянки прыгали по креслам в зрительном зале и громко ссорились. Зайцы оглушительно били в игрушечные барабаны. А розовый поросёнок в юбочке пятачком гонял по манежу мячик.

От этого мельтешения у Ласки с Питером закружились головы. Они с трудом нашли себе местечко, чтобы укрыться. Местечко это оказалось рядом с Лёвушкиной клеткой. Лев ни к чему не готовился: он много лет каждый день веселил детей, ему не нужно было репетировать. Лев дремал в ожидании последнего вечернего выступления. Тут же в клетке лежал венок из цветов и листьев.

– Что-то я тут боюсь, – прошептала Ласка Питеру в самое ухо. – Вдруг лев проснется?

Лев на то и царь зверей, чтобы даже во сне слышать самый тихий шепот. Он открыл один глаз, приподнял бровь и с удовольствием широко зевнул. Завидев в розовой пасти большущие клыки, Ласка с Питером присели.

Питер подумал, что он запросто уместится в львиной пасти целиком, и ещё неизвестно, захочет ли лев его, как дрессировщика, назад выплёвывать.