Брайан Джейкс - Трисс Воительница

— Конечно оставайся, — дружелюбно похлопал его по лапе аббат. — Уверен, что ты внесешь ценный вклад в историю аббатства. Значит, белый призрак и гигантзмей сцепились воедино навеки! Это весьма проясняет рассказ Меховичка. Выходит, наш малыш говорил правду. Ну а теперь, Могак, позволь взглянуть на карту, которую ты столько лет тщательно хранил.

Взяв свиток, аббат развернул его.

— Мне казалось, что ты говорил о карте, — в некотором замешательстве произнес он.

— Видите ли, — похлопав лапой по свитку, начал объяснять хомяк, — это своего рода карта. Хотя вместо наглядного изображения она содержит письменное описание местности.

— Да ведь это даже не буквы, — взглянув на свиток, заметил Лог-а-Лог, — а каракули какие-то. Непонятное скопище точек, кружков и крючков. Сам черт ногу сломит, чтобы тут отличить голову от хвоста.

— Да, — согласился Могак, — это королевский шрифт Рифтгарда. Его могут прочесть только чистопородные хорьки, кровные наследники Саренго.

— Вы хотите сказать, — вскинув лапы, изумился Крикулус, ~— что хранили столько лет эту карту, не понимая ни единого слова из того, что в ней написано?

— Я не учился грамоте, — простодушно признался хомяк. — Но верил, что когда-нибудь найдется зверь, который сможет разгадать, что в ней значится.

— Ну ладно, — заключил аббат, скручивая свиток, — может ты что-нибудь еще имеешь нам сообщить?

— Нет, аббат, честное слово, я рассказал все как на духу.

— Ну и хорошо, — одобряюще похлопал его по плечу Командор. — Пойдемте-ка в дом. Вид у вас очень усталый. Сестра Вернал, не найдется ли у вас для этого доброго зверя лишней койки?

— Конечно найдется. Есть одна свободная комната с добротной кроватью, по соседству со спальными покоями диббанов.

— Вы хотите сказать, что у меня будет личная комната? И личная кровать? — Слезы невольно брызнули из глаз хомяка.

— Я прикажу выдрам, чтобы они принесли туда твои вещи. — Аббат протянул хомяку свой носовой платок. — Да, теперь у тебя будет своя комната и своя кровать, дружок.

Сестра Вернал повела Могака в его покои. По дороге он то и дело вытирал слезы, благодаря свою провожатую за проявленную к нему доброту и щедрость.

В дверях они повстречали повара Гуча, который нес бисквитные пирожные для диббанов.

— Дорогой отец настоятель, — обратился он к аббату, — что стряслось со старым хомяком? Он плачет, как ребенок. Кто обидел бедного зверя?

— Никто его не обижал, — взяв с подноса бисквит, ответил Эподемус. — Это слезы радости. Видишь ли, Гуч, здесь, в аббатстве, все дарованные нам блага — кровать, личные покои — нас ничуть не удивляют. Мы воспринимаем их как само собой разумеющееся. Но если ты всю жизнь был рабом и жил в норе, а потом вдруг получил все сразу — множество друзей, пищу, уютную комнату и собственную кровать… Как ни странно, этого бедняга спокойно вынести не смог. И потому заплакал.

Едва первые лучи солнца осветили окна спальных покоев, как Командор вскочил с кровати. Он не сразу понял, где находится. Рядом с ним мерно посапывала малышня, кое-кто даже хихикал во сне. Судя по всему, просыпаться они не собирались. Чтобы не потревожить их покоя, он бесшумно прокрался в коридор и, осторожно закрыв за собой дверь, припустил быстрее ветра вниз по лестнице, перебирая лапами по две ступеньки за раз. Пробегая мимо Большого зала, он наткнулся на Фьюррел, помощницу повара, которая несла к завтраку поднос со свежей клубникой, еще сверкающей утренней росой.

— Доброе утро, сэр, — сделав легкий реверанс, сказала девушка-кротиха. — Вы даже не остановитесь, чтобы позавтракать?

Однако еда интересовала Командора меньше всего, потому что ему не давал покоя приснившийся под утро сон.

Мэлбан Гримп проснулась от громкого стука в дверь.

— Иду, иду, — выбираясь из кресла, крикнула она. — Только не надо ломать дверь.

Вместе с потоком солнечного света и клубами пыли в сторожку ввалился предводитель выдр.

— Кого там нелегкая принесла, — проворчал со своей кровати Крикулус. — Уж не напала ли на нас какая-нибудь вражья армия?

— Доброе утро, мэм, доброе утро, сэр, — вежливо подняв хвост, поприветствовал их Командор. — Мне сегодня приснился сон.

— Очень за тебя рад, дружок. — Почесав взъерошенную голову, Крикулус смачно зевнул. — Но только что тут такого? Мне тоже снился сон. И полагаю, что Мэлбан также.

Командор присел на кровать.

— Но не такой, как всегда, — продолжал взбудораженный Командор. — Мне привиделся Мартин Воитель. Он говорил со мной. Отдал мне тот самый браслет, который мы нашли в Лесу Цветущих Мхов. А также свиток.

От этой вести у лесной мыши и землеройки тотчас слетел сон, и они обратились в само внимание.

Свиток лежал со вчерашнего дня на столе. А браслет Мэлбан поспешила достать из стенного шкафа.

— Вот они, — не в силах скрыть охватившее ее возбуждение, произнесла мышь-архивариус. — А теперь давай выкладывай, что тебе приснилось. Не спеша и все по порядку.

— Во сне мне явился Мартин Воитель. — Командор немного успокоился. — В одной лапе он держал свиток, а другой указал мне на надетый на нее браслет, сказав: «Запомни: лист — это три раза по пять. Скажи Мэдбан с Крикулусом, что лист — трижды пять». И все. Мартин исчез. Какой тут сон! Но запомнил все, что он сказал, слово в слово.

— Спасибо, Командор, — слегка кивнула головой Мэлбан, — ты молодец. Крикулус, дорогой, кажется мы с тобой получили первый ключ. И не от кого-нибудь, а от самого Мартина Воителя. Поэтому разворачивай поскорей свиток. И давай начнем изучать этот браслет.

— Могу ли я вам чем-то помочь? — взволнованно осведомился Командор, которому не терпелось заглянуть сверху на таинственные буквы.

— О да, дружок, — улыбнулась ему Крикулус. — Будь добр, принеси нам завтрак.

— Хорошо. — Довольно усмехнувшись, Командор направился к выходу. — Будет сделано.

Когда Мэблан поднесла браслет под луч солнечного света, по обеим сторонам четырех символов на нем мрачно замерцали два черных янтаря.

— Ха, значит Мартин говорил Командору про этот браслет. Давай-ка посмотрим. Итак, лист есть трижды пять… — Наскоро изучив изображенные на браслете значки, она указала на предпоследний из них. — Вот этот символ, кажется, похож по форме на лист. Да, точно, посреди него есть даже прожилка.

— Да он здесь повсюду, — сказал Крикулус, разглядывая пергамент. — Как, впрочем, и два других символа. Смотри, на первой строчке он встречается два раза. На четвертой — три раза. А на последней — один раз. То есть всего десять раз. И что это нам дает?