Максим Фадеев - Савва. Сердце воина

– Зато я знаю, кто тебе поможет, – неожиданно заявил белый волк.

Теперь у Саввы была цель. Анга рассказал, что на вершине огромной горы живёт могущественный волшебник. Белый волк сам направлялся туда и согласился взять с собой мальчика. Путь предстоял нелёгкий. Однако вдвоём всегда легче, чем одному.

– …Самое страшное – это обезьяны, – рассказывал белый волк. – Они дикие и злые, а правит ими огромная трёхголовая Мама Жо-Зи. Я слышал, что раньше она была обыкновенной обезьяной, но волшебник проклял её и наделил тремя головами – по одной на каждый из её пороков. Одна голова глупая и постоянно болтает. Другая – жадная, ей кажется, что она может съесть весь мир. А главная голова самая злая и жестокая.

– Должно быть, ей очень одиноко, – вздохнул Савва. – Мама говорила, что тех, у кого плохой характер, никто не любит.

– У тебя доброе сердце, – заметил Анга и вдруг остановился, поводя носом. – Там, впереди, кто-то есть!

За кустами обнаружилось самое странное и потешное существо, которое Савва когда-либо видел. Маленькое, розовое, с тоненькими лапками. Голову его украшали огромные, как лопухи, уши.

Услышав шум, существо вздрогнуло, повернуло к путникам милую мордашку и вдруг заверещало:

– О, вы пришли меня спасти! Как вовремя!

– Ты кто такой? – удивлённо спросил мальчик.

– Я – Пусик! – гордо объявило смешное существо. – И теперь я ваш друг! Навеки!

Волк и мальчик переглянулись. Они вовсе не были уверены, что им стоит радоваться такому заявлению.

– Гмм… Пусик, – осторожно проговорил Анга. – Мы, конечно, счастливы с тобой познакомиться, но, прости, у нас дела. Мы спешим.

– Да, – подтвердил Савва. – Мы идём по важному делу к волшебнику. Так что извини и до свидания.

– Не бросайте меня! Умоляю! – закричал Пусик вслед уходящим. – Мне тоже нужно к волшебнику! Пожалуйста!

Мальчик и волк с недоумением повернулись к нему.

– А тебе-то зачем? – спросил Анга.

– Мне? – Пусик немного растерялся. – Ах, мне! Мне очень нужно! Дело в том… что я… заколдованный принц! Да, вот именно! Так и есть! И мне очень срочно нужно расколдоваться! Вот!

Пусик оглядел друзей, проверяя, как подействовало его смелое заявление. Савва тоже посмотрел на лопоухого чудика с любопытством. На принца, пусть даже заколдованного, тот не походил… но не бросать же это нелепое существо прямо тут, на дороге. Мало ли что…

– Обезьяны! – вдруг рыкнул Анга, принимая боевую стойку. Мех на его загривке встал дыбом. – Савва! Там обезьяны!

– Обезьяны?! Ой, мамочки!.. – И перепуганный Пусик мягко осел на землю.

Теперь мальчик и сам слышал доносящиеся с соседней поляны звуки боя. Подхватив упавшего в обморок Пусика, он побежал за Ангой, который уже нёсся вперёд.

На поляне было полным-полно обезьян. Только что они поймали в ловчую яму пленника и теперь готовились отпраздновать победу. Но не тут-то было! Анга налетел на них, словно ураган. С одними обезьянами он расправлялся ударами сильных лап, других хватал зубами за шкирку и подбрасывал в воздух, третьих сбивал с ног собственным хвостом! И Савва, выхватив свой деревянный меч, тоже кинулся в бой. Когда к Анге и Савве присоединился вылезший из ямы странный человек, обезьяны поняли, что бой проигран, и провели стратегическое отступление, а точнее – удрали без оглядки.

– Спасибо! – прошепелявил человек. – Вы плишли вовлемя, стобы увидеть мой тлиумф! – И он горделиво выпятил тощую грудь. – Назовитесь, длузья!

Савва покачал головой: похоже, им встретился очередной чудик. Но спорить мальчик не стал.

– Я Савва. Это Анга, а вот это Пусик, – представил он своих спутников.

– А я полубалон Фафл! – гордо заявил тощий.

– Кто? Полубалон? – переспросил тихо Савва.

– Полубарон, наверное. Барон, но только наполовину. Он, похоже, «р» не выговаривает, – так же тихо ответил белый волк.

– И я – заколдованный плинц! – закончил тем временем Фафл.

Мальчик и волк одновременно вздохнули. Что-то количество заколдованных принцев на один лес становилось угрожающим!

– Вы сомневаетесь! – горестно воскликнул полубарон. – О я несчастный! Никто не велит, что зенсины когда-то слазались из-за меня! Меня заколдовала злая колдунья. Она в меня влюбилась, а я отвелг её любовь!

История выглядела очень странной. Как можно было влюбиться в этого полубарона в огромной шляпе с пером и в забавных коротких штанишках, отороченных кружевом, из которых торчали тоненькие кривые ножки? С другой стороны, Савва не очень-то разбирался в любви. Кто их знает, этих женщин! Может, и влюблялись. А может, этот Фафл раньше и вправду был красавчиком.

– Красавчик, тоже мне! – пропищал тоненький голос.

Савва с удивлением уставился на полубарона: он что, разговаривает разными голосами и спорит сам с собой?

– Это не он, – заметил остроглазый Анга. – Это его пассажир.

– Кто? – Пусик от любопытства даже подпрыгнул.

Присмотревшись, Савва разглядел, что на плече полубарона, на огромном эполете, стоит крохотный трон, а на троне сидит… здоровенный комар в золотой короне и с аппетитом пьёт из бокала кровь.

– Не облащайте внимания, – буркнул полубарон Фафл, – говолит, что кололь комалов, а вести себя не умеет!

– Вот это да! – восхитился Пусик.

После обмена вопросами выяснилось, что комара, как и самого Фафла, заколдовала злая колдунья. Заклятие гласило, что они должны путешествовать вместе до тех самых пор, пока не смогут хоть о чём-то договориться. Но договариваться с насекомым Фафл отказывался. Он вообще с ним не разговаривал. Вот так и скитались невольные спутники по всем дорогам в надежде добраться до волшебника, который их расколдует.

Пришлось брать с собой и этих двоих.

Теперь путников стало пятеро, считая комара. А не считать его было невозможно – комар обладал скверным характером и спешил высказаться по любому вопросу, даже когда его не спрашивали. Впрочем, его обычно и не спрашивали.

До самой ночи друзья продвигались по направлению к горе. Наконец вечером, когда вдалеке уже показались болота, решено было сделать привал.

Положив вместо подушек под голову охапки мха, все пятеро крепко уснули. Даже король комаров задремал, утомлённый собственным зудением.

Ночью Савва проснулся от ощущения, что на него кто-то смотрит. Мимо проскользнула тень, почти неразличимая во мраке, и пропала… И всё же мальчик чувствовал чьё-то присутствие…