Дик Кинг-Смит - Леди Дейзи

Но это было бы ужасно! Значит, я должен сказать бабушке, что нашёл её. А что потом? Ну спрошу я бабушку, могу ли взять куклу с собой домой. Наверное, она скажет: „Такой большой мальчик, а играет в куклы!“ Или решит, что кукла должна остаться здесь как фамильная реликвия.

Или отдаст её какой-нибудь маленькой девочке — может быть, одной из моих кузин. Или даже захочет продать, потому что, бьюсь об заклад, такая старинная кукла стоит довольно дорого. Ну ладно, могу спросить. Но как быть с Леди Дейзи, если бабушка всё-таки разрешит мне её взять? Кукла же думает, что всё обстоит так, как было в тысяча девятьсот первом году, и не представляет, что Виктория и Сидни, о которых она говорит, умерли в незапамятные времена. Но я должен ей обо всём рассказать. Это будет ужасный шок. У неё даже может случиться разрыв сердца».

Но тут совершенно неожиданно Нед понял, что — даже если оно, сердце, у куклы и есть — ничего такого не произойдёт; Леди Дейзи Чейн — отважная и решительная. Она справится с утратой обожаемой ею Виктории и примет покровительство другого человека. «Меня, — сказал сам себе Нед. — Я попытаюсь ей всё объяснить. И сейчас же!»

Он пошёл наверх, вынул куклу из коробки и стал думать, как лучше начать разговор.

— Какая странная мебель в этой комнате, — произнесла Леди Дейзи, осмотревшись. Мебели и каких-либо украшений здесь было по-современному мало. — Кровать очень низкая и кажется совсем неуютной. О, камин обшит досками, а стены-то! Куда делись все картины — пейзажи, миниатюры, портреты? И нет безделушек на каминной полке! А газовые рожк и ? Где всё это? Я ничего не узнаю!

Наконец они подошли к окошку. Нед держал куклу так, чтобы она могла смотреть на улицу.

— Куда делся кедр?! — вскричала Леди Дейзи.

— Какой кедр?

— Как же, перед этим окном рос великолепный ливанский кедр, и в нём был устроен домик для детей. А аллея вязов — ни одного не осталось! А где шортонские коровы? И что это за большие чёрно-белые создания пасутся на лугу? Я никогда прежде не видела таких!

— Эта порода называется «фриженс», — сказал Нед.

— Смотри, — продолжала Леди Дейзи, — какой-то монстр в поле!

— Это комбайн, — ответил Нед. — Он убирает урожай.

— А что за необычные сооружения там, на горизонте?

— Это электрические столбы. Видишь ли, Леди Дейзи, вообще-то сейчас не тысяча девятьсот первый год…

Тут неожиданно раздался оглушительный рёв, и они увидели, как над крышей дома, на небольшой высоте, пронёсся самолёт-истребитель.

Нед повернул к себе куклу, и она долго и молча смотрела на него. Потом произнесла:

— Ты, кажется, сказал — не тысяча девятьсот первый год? Нед, я склонна тебе поверить. Умоляю, ответь мне тогда: какой же?

— Тысяча девятьсот девяностый. Когда я впервые тебя разбудил, ты сказала, что заспалась. Ты и в самом деле спала очень и очень долго.

— В этой коробке?

— Да. В этой коробке, перевязанной бечёвкой и оставленной в кладовке, в углу.

— Но Виктория никогда не поступила бы со мной так жестоко!

Нед поставил куклу на подоконник, взял её маленькие ручки в перчатках в свои и мягко сказал:

— Виктория умерла. От скарлатины. В тысяча девятьсот первом году. Когда она сообщила о смерти старой королевы, это были последние слова, которые она тебе сказала. Её матери и отцу, я думаю, было тяжело видеть тебя, когда их дочери уже не стало, и они тебя спрятали.

Опять наступила длинная пауза, во время которой Леди Дейзи смотрела на него, как всегда, без всякого выражения и не моргая своими прекрасными голубыми глазами.

Потом она произнесла голосом, полным удивления:

— Тысяча девятьсот девяностый! Подумать только!..

И опять молчание.

— Эта ужасная машина, — сказала наконец Леди Дейзи, — которая только что, как демон, пронеслась по небу с таким грохотом и воем, — что это было?

— Самолёт.

— Самолёт?

— Да, истребитель, «Торнадо». Не такие уж они и быстрые, — пожал плечами Нед.

— Вот как?

— Я хочу сказать, что когда космический корабль взлетает, то скорость у него двадцать пять тысяч миль в час — знаешь, как у того, на котором первый человек в тысяча девятьсот шестьдесят девятом году прилетел на Луну.

— Я ничего не знаю, — сказала Леди Дейзи тихо. — Человек на Луне? Мне как-то не по себе…

— Наверное, для тебя это сильнейший шок, — предположил Нед. — Ты лучше приляг отдохни. — Он бережно положил куклу в коробку и, немного подумав, спросил: — Леди Дейзи, ты не возражаешь, если я покажу тебя бабушке?

Но, конечно, она не ответила.

После чая бабушка сказала:

— Нед, завтра в это время ты уже будешь дома.

— По правде говоря, мне не очень хочется уезжать, бабушка, — с грустью произнёс Нед.

— Милый, к сожалению, тебе надо возвращаться — скоро в школу. И не ты ли говорил, что тебе здесь скучно?

— Это прежде… О, послушай, бабушка, я хочу тебе что-то рассказать.

— Что же?

— Когда мы расчищали кладовку, я кое-что нашёл. Пойду принесу её.

— Её?

— Да, подожди минутку.

— Я нашёл вот это, — сказал Нед, вернувшись с коробкой. Он поставил её на стол и открыл.

Бабушка посмотрела на спящую Леди Дейзи Чейн, на её светло-зелёное платье с розовым пояском и траурной повязкой на руке, розовые туфельки, длинные белые перчатки и воскликнула удивлённо и с восхищением:

— Кукла! Какая замечательная кукла! И как хорошо сохранилась! А ведь, судя по фасону платья, она, должно быть, сделана ещё в прошлом веке. И она была в этой коробке?

— Да, перевязанной бечёвкой и засунутой в дальний угол.

— Как странно… Наверное, она принадлежала в те времена кому-то из семьи, какой-нибудь маленькой девочке — возможно, твоей пратётушке Виктории.

— Возможно, — согласился Нед.

— Какая прелесть! — сказала бабушка и достала куклу из коробки.

«О, не надо! — испугался Нед. — Она собирается её поставить! Глаза откроются, и Леди Дейзи заговорит! О нет!»

— Смотри-ка, — тем временем сказала бабушка, поставив куклу на столе, — глаза открываются. А ведь сколько времени прошло! Так и кажется, что она вот-вот заговорит.

«Молчи, Леди Дейзи, пожалуйста, молчи!» — думал Нед. И кукла будто слышала его — она смотрела на бабушку, не произнося ни звука.

— Где ты её прятал? — спросила бабушка, укладывая куклу обратно в коробку.