Сказки Западной Африки. Живой огонь

— Теперь, Шанго, ты должен оставить город в течение пяти дней. И никогда сюда не возвращайся.

Шанго открыл рот, и великое облако пламени вылетело у него изо рта и окутало Гбонку. Но герой был жив. Тогда Шанго понял, что воин непобедим.

Прошло пять дней. Все отвернулись от Шанго и превозносили Гбонку.

Вечером четвертого дня Шанго приготовил все для странствия, и во тьме ночи он и его жена Ойя отправились в город Нупе.

Вот так и случилось, что Шанго покинул область, которой правил. Однако он не добрался до Нупе.

Шанго с женой брели по долине, заросшей кустарником. Все тяжелей становилось у Ойи на сердце. Шанго едва плелся. Позор пригнетал его. Они остановились отдохнуть. Ойя заплакала:

— Не могу идти дальше. Мой дом — в Ойо. В Нупе я всем чужая. Друзей у меня там не будет.

Шанго ответил:

— Был я всеми отвергнут в Ойо. Люди подобны листьям на ветру. Я, Шанго, могущественный властелин, оставлен всеми. Только Ойя пошла со мной в изгнание. Но теперь и она хочет вернуться.

Шанго оставил жену и вступил в лес. Взял веревку, привязал к ветви дерева аян и повесился. Ойя, отдохнув, пошла искать мужа. На земле она нашла обоюдоострый топор и тут же увидела на дереве тело Шанго. Она кинулась в Ойо, крича, что Шанго повесился. Послали людей взять тело Шанго и достойно похоронить. Нашли обоюдоострый топор Шанго, нашли дерево аян и увидели веревку, но тела Шанго не обнаружили.

Люди вернулись и сообщили о виденном. Собрались вожди Ойо. Кто-то предположил, что раз тела Шанго не обнаружили, значит, он не умер. Другие возражали. Большинство склонялись к тому, что Ойя сказала правду. «Оба со»,—сказали они, что означало: «Господин повесился».

Но неожиданно небо потемнело, буря накрыла Ойо, и молния прорезала небо. Молнии падали и падали одна за другой. Раскаленные камни засыпали город, и многие дома охватило пламя. Затем громовый голос произнес:

— Я, Шанго, не повесился. Я просто вернулся на небо! Люди простерлись ниц. Они кричали друг другу:

— Господин не повесился! Господин не повесился! После этого раскаленные камни перестали сыпаться. Из своего небесного дворца Шанго наблюдал за всем, что делалось в Ойо, и наказывал тех, кто плохо говорил о нем. Жертвы молний объявлялись врагами Шанго, и их погребали вдалеке от прочих мертвецов, в отдаленном месте. Дерево аян, с которого Шанго вознесся на небо, стало священным, и с того времени под ним приносятся жертвы. И к прозванию Шанго-камнеметатель прибавилось еще одно: «Господин, который не повесился».

А жена его Ойя не осталась в Ойо. Она отправилась в Нупе. Подошла к великой реке, отделявшей земли йоруба от земель нупе. Посмотрела на воду и сказала:

— Здесь я и поселюсь в изгнании. Люди скажут: тут побывала Ойя из Ойо, жена великого Шанго, а сейчас— несчастнейшая из женщин.

Ойя не стала переправляться на другой берег, вошла в воду и исчезла в волнах. Она стала божеством реки, названной впоследствии ее именем.

Странствовали вместе два старца — Жизнь и Смерть. Встретился им на пути ручей, и они спросили духа, который в нем жил, можно ли им напиться.

— Пейте,— ответил дух.— Только помните, что, по обычаю, первым должен пить тот, кто старше.

— Конечно же, я старше,— сказал старец по имени Жизнь.

— Нет, я старше,— возразил старец по имени Смерть.

— Что ты говоришь?— возмутился старец по имени Жизнь.— Жизнь есть начало всех начал. Умереть может только живой. Ты существуешь только потому, что существую я.

— Нет, Жизнь, до твоего появления на свет все принадлежало мне, Смерти. Все живое появляется из небытия и в конце концов неизбежно возвращается в небытие.

— Нет, ты не прав, Смерть, когда утверждаешь, что изначально все принадлежало тебе. Этот мир сотворен Создателем из невидимой субстанции. Ты, Смерть, появился лишь тогда, когда умер первый на земле человек. Стало быть, ты моложе.

— Да нет, Жизнь. Ты заблуждаешься. Создатель и впрямь сотворил мир из невидимой субстанции. Это как раз и доказывает, что именно Смерть породила жизнь.

Долго спорили они, стоя на берегу ручья. И наконец попросили духа рассудить их. Вот что он сказал:

— Как можно, говоря о Смерти, не упомянуть о Жизни, которая ей предшествует? И как можно отделить Жизнь от Смерти, к которой неуклонно движется все сущее. Ни один из вас не может существовать без другого. Никто не старше и никто не младше. Жизнь и Смерть—два лика единого творца. Вы ровесники. Вот вам тыквенная бутыль с водой. Пейте одновременно.

Старцы утолили свою жажду и отправились дальше. Что можно сказать об этих двоих? Странствуют они всегда вместе, никогда не разлучаясь. Никто из них не старше и не моложе. Много есть на свете тайн, и эта — одна из самых важных.

Когда бог сотворил мир и всех живых существ, он сказал им, чтоб они решили сами, нужна ли им смерть. Все живое, что создал бог, делилось в те времена на существ высших — людей и низших — зверей.

Итак, спросил бог, нужна ли смерть. «Не нужна»,— решили почти все живые существа. Только несколько животных во главе с Крокодилом придерживались другого мнения, однако они молчали, потому что их было меньшинство.

Сообщить богу, что смерть не нужна, послали Собаку. По дороге Собака нашла несколько костей и стала их грызть, причем так увлеклась, что совсем забыла о поручении, с которым ее послали к богу. Крокодил увидел, что Собака грызет кости, и послал к богу Лягушку, свою единомышленницу. Пусть, мол, скажет, что смерть нужна.

Покончив с костями, Собака вспомнила о поручении и побежала к богу, но, увы, было слишком поздно: бог уже создал смерть.

Так смерть появилась на свете.

В незапамятные времена случился по всей земле великий голод, и пошли люди куда глаза глядят в поисках пищи. Один юноша в лес забрел, да в такую чащобу непролазную, где и нога человечья не хаживала. И видит он: лежит перед ним гора не гора, стог не стог. Пригляделся — голова великанья, волосы мягкие да длинные, как у белых людей. И тянутся пряди по всему лесу далеко-далеко, аж до другой деревни. Испугался юноша, убежать хотел, да ноги не несут. Открыл тут великан глаза, заметил юношу и спрашивает, что надобно.

Рассказал ему юноша о голоде великом и попросил накормить. Согласился великан, только, говорит, придется тебе за это послужить. А юноша рад-радешенек, по рукам, мол. Звали великана Овуо, то есть Смерть. Накормил он юношу вкусным мясом, отродясь тот не едал ничего подобного. Нарадоваться не может: вот удача-то привалила. Долго батрачил он на великана, и каждый день тот его вкусным мясом потчевал. Пронеслись дни, пробежали месяцы, и заскучал юноша по дому. Отпусти, говорит, родных повидать. И на этот раз согласился великан, только попросил взамен другого парня прислать. Воротился юноша в деревню родную, уговорил брата вместо себя идти в лес к великану.