Сказки Северной Африки. Газель с золотыми копытцами

Однажды Лев слегка прихворнул, видать, простудился. Его накормили омлетом с чесноком, но от этой еды он не почувствовал никакого облегчения. Тогда владыка собрал своих придворных, чтобы спросить у них совета, как быстрее избавиться от недуга. Наперебой давали звери советы. Но Льва не удовлетворил ни один из этих советов.

— Нет лучшего средства от простуды,— сказал наконец Лис-хитрец,— чем кровь Шакала.

Лев метнул взгляд на Шакала, но тот даже ухом не повел.

— Это действительно так, о царь зверей,— сказал Шакал после некоторого размышления.— Но надо, чтобы моя кровь была смешана с мозгом Лиса.

Ударом лапы Лев размозжил Лису голову, а Шакал нанес себе маленькую ранку, из которой выступило несколько капель крови, и изготовил для царя зверей лекарство.

— А то, что осталось от Лиса, ты, Шакал, пойди и закопай в землю,— сказал Лев.

Шакал отнес останки Лиса к оврагу, мясо съел, а шкуру и кости закопал. Радостный, он думал: «Отныне и навсегда я свободен от закона Великого совета!»

Наступила весна. Земля покрылась зеленью и цветами, деревья оделись нежной листвой, и в каждой звериной семье народилось потомство.

Пришел однажды Шакал к Зайчихе из свиты Льва и повел такой разговор:

— У всех твоих соплеменниц уже есть зайчатки. Счастливые мамаши водят деток при лунном свете покувыркаться в траве, пощипать тимьян или сочные стебли дыни. Лишь ты одна остаешься здесь, чтобы служить подушкой царю зверей.

Зайчиха ничего не ответила Шакалу, только тяжко вздохнула. Его слова подействовали на нее, как яд. Несколько дней она размышляла, а потом набралась смелости и отправилась ко Льву.

— О царь зверей, отпусти меня на волю! — взмолилась зайчиха, дрожа от страха.

Лев сперва ласково уговаривал Зайчиху остаться, потом пригрозил, но напрасно. Зайчиха продолжала проситься на волю. Тогда потерявший терпение Лев убил ее одним ударом лапы.

— Пойди и закопай эту тварь! — приказал Лев Шакалу. Шакал отнес Зайчиху в тот же овраг, сожрал мясо, а шкуру закопал. «Скоро, скоро вернутся былые дни!» — радостно думал он.

Некоторое время спустя Шакал отправился к Курице и приступил к ней с такими же разговорами, как и к бедной Зайчихе:

— Сестричка, отчего ты выбрала себе столь незавидную участь? Не успеешь снести яйцо, как Лев его тотчас съедает. Тем временем все твои соплеменницы насиживают яйца, а как только вылупляются цыплятки, ведут их резвиться на навозные кучи, в сады и огороды на окраины селений. Когда малыши устанут, они забираются матерям под крылья, чтобы погреться и отдохнуть. Затем они вырастают и становятся взрослыми хохлатками!

Курица ничего не ответила, только тяжело вздохнула. Шакал смутил ее дух! Спустя несколько дней она пошла ко Льву и сказала:

— О царь зверей, отпусти меня, я устала служить. Напрасно пытался Лев удержать ее, упрашивал, угрожал, но Курица была непреклонна. Тогда разъяренный Лев ударом лапы сразил ее наповал и позвал Шакала:

— Пойди закопай эту глупую птицу!

Шакал унес ее, разорвал на куски и съел. «Прекрасное время не за горами!» — думал он и радовался.

Затем наступил черед Осла.

— Твои братья, Длинные Уши, ходят по широкому полю, где травы по брюхо, едят чертополох и лаванду, ревут и весело лягаются, и никто их за это не ругает! А ты маешься здесь с дровами! — говорил Шакал.

Понурился от таких речей Осел, грустно вздохнул. Ночью, перед самым рассветом, ему приснилось, будто он гуляет в широком поле с приятелями и они покусывают друг дружке крепкими зубами плечи. А как только Осел проснулся, подневольная жизнь показалась ему горькой как полынь. Он пошел ко Льву и сказал:

— Царь зверей, отпусти меня, я устал тебе служить! Лев попробовал образумить его, но то был напрасный труд, ведь упрямство Осла известно! Тогда Лев сразил его наповал ударом лапы и крикнул:

— Эй, Шакал, закопай этого болвана!

Шакал отволок мертвого Осла в овраг и потихоньку лакомился его мясом в течение нескольких дней. Когда он вернулся, Лев сердито спросил:

— Скажи-ка, Шакал, ты что, вздумал уморить меня жаждой?

А Шакал и впрямь перестал носить Льву свежую воду.

— О царь зверей,— оправдывался он,— какое чудовище ты приказал мне закопать! Не успеешь закопать переднюю ногу, как задняя вылезает, только закопаешь заднюю ногу, как передняя уже торчит из земли.

Несколько дней спустя Шакал отправился к Кабану.

— Все твои собратья,— сказал он ему,— разгуливают на свободе, жуют желуди, роют клыками землю, добывая мучнистые клубни, а как наедятся до отвалу, забираются в свои логова и спят сколько хочется. А в это время ты, которого все хвалят за отвагу, служишь Льву циновкой. Ха-ха!

Кабан от этих слов пришел в дурное расположение духа и сердито захрюкал. Шакалу только того и надо было. Он тут же побежал ко Льву и стал ему нашептывать:

— Царь зверей, будь осторожен! Мне кажется, Кабан замыслил пустить в ход против тебя свои клыки!

— Как узнать, что Кабан готовится к нападению? — спросил Лев.

— Увидишь, что он хмурит брови, значит, вот-вот набросится,— ответил Шакал, хотя кому не известно, что Кабан по любому поводу хмурит брови.

После этого Шакал вернулся к Кабану и говорит:

— Будь осторожен, друг, царь зверей поклялся тебя убить!

— Как бы мне заранее узнать, что он готовится напасть на меня? — спросил Кабан.

— Увидишь, что у него усы подрагивают — будь настороже! — ответил Шакал. Но ведь каждый знает, что у Льва усы подрагивают всегда.

Вечером, когда все звери из свиты Льва собрались вокруг владыки, Лев присмотрелся к Кабану и заметил, что тот нахмурил брови, а Кабан, исподтишка наблюдая за Львом, тоже заметил, как подрагивают у царя зверей усы. Недолго думая, они набросились друг на друга — когти против клыков, рык против хрюканья. Шакал отпрыгнул в сторону и заверещал:

— Какое печальное зрелище! Какой злосчастный день! Давай, владыка Лев! Хозяин Кабан, давай!..

Ловким ударом Лев повалил Кабана и перебил ему хребет. Шакал тут же перегрыз ему горло, разорвал на четыре части, и они съели его в несколько присестов. Хитрюга радовался жизни, думая про себя: «Вот и настали прекрасные времена!»

Наступила очередь Коровы. Шакал и так и эдак науськивал ее против Льва, но миролюбивая Корова слушать его не желала.

— Лев кормит меня,— говорила она,— и я от всего сердца отдаю свое молоко Льву, который следит за порядком.

Тогда Шакал вернулся ко Льву и давай возводить напраслину на Корову. Лев отказался поверить его словам: