Сказки Северной Африки. Газель с золотыми копытцами

Лавочнику ничего не оставалось, как удвоить внимание к покупательнице и снова всячески выражать ей свое сочувствие. Он вежливо предложил ей новый кусок. Но старуха и слышать об этом не хотела: к счастью, прожженные дырки у самой кромки, говорила она, и умелый портной обойдет их при раскрое.

Лавочник не стал перечить, завернул покупку, и старуха, спрятав ее под шалью, вышла из лавки.

Она прошла немного вверх по дороге и постучала в дверь первого дома. Здесь жил лавочник, и на стук вышла его жена.

— Добрый день, моя дорогая,— ласково обратилась к ней старуха.— Я перетрудилась сегодня и прямо валюсь с ног от усталости. Позволь мне напиться и немного передохнуть.

— Конечно, тетушка,— радушно ответила хозяйка.— Заходи, располагайся.— Молодая женщина провела старуху в гостиную, усадила на диван, а сама отправилась за водой.

Только она скрылась, старуха достала сверток, положила его возле себя и прикрыла подушками. Потом она выпила воды, обменялась любезностями с хозяйкой и ушла.

Вечером муж закрыл лавку и вернулся домой. По обыкновению, он зашел в гостиную — отдохнуть перед ужином. Он отодвинул диванные подушки, чтоб устроиться поудобнее, и вдруг увидел сверток. Наверное, жена ходила за покупками, решил лавочник.

За ужином муж спросил жену, была ли она на базаре.

— Недосуг было, целый день крутилась, как белка в колесе,— пожаловалась жена.

— А гостей принимала?

— Нет,— ответила жена и поспешно добавила: — Одна старуха попросила отдохнуть, а так больше никого не было.

— Вот, наверное, она и забыла сверток. Давай проверим, нет ли там чего-нибудь портящегося.

Они закончили ужин, жена начала прибираться на кухне, а муж вернулся в гостиную — посмотреть, что в свертке.

Он развернул оберточную бумагу, увидел содержимое, и тяжелое предчувствие шевельнулось у него в груди. С замирающим сердцем встряхнул он кусок материи, увидел прожженные вдоль кромки дыры, и ему почудилось, будто затрубили все трубы ада, возвещая жестокую правду об измене его жены.

Великий Аллах! Так это она, его собственная жена,— та самая женщина, на которую парень тратит свои молодые годы и деньги! Она! Она!

В слепой ярости ревнивец бросился на кухню, схватил жену и давай молотить ее, приговаривая:

— Лгунья, обманщица, шлюха!

Напрасно несчастная пыталась оправдаться — плакала, клялась всем святым, что есть на небе и на земле, что она невиновна, что муж возводит на нее напраслину. Но чем больше она плакала и молила о пощаде, тем сильней он избивал и поносил бедняжку.

Под конец он перебил все, что попалось под руку, и переполошил всех соседей и прохожих. У дома собралась толпа... Все были уверены, что лавочник ни с того ни с сего впал в буйное помешательство.

— Ну, каково? — ехидно спросила старая карга у дьявола Иблиса, наблюдая смуту, которую она посеяла.— Что скажешь о моей работе?

— Прекрасная работа! — фыркнул дьявол.— Непревзойденная! Все дьяволицы в аду, вместе взятые, до такого не додумались бы!

— Еще бы! — заважничала старуха.— А вот что ты скажешь, если я за то же время, что разрушила их счастье, сведу их снова, и они будут ворковать и миловаться?

— Хо-хо-хо! — закатился дьявол.— Не только тебе, но всем архангелам на небе не свершить такое чудо!

— Ну тогда смотри! — кинула ему старая карга.— Приходи завтра до полудня, возьмешь свои слова обратно.— И повернувшись к нему спиной, старуха заковыляла к своему дому.

Наутро она снова оделась, как накануне, и явилась богатой покупательницей в шумную лавку у дороги.

На сей раз лавочник не выбежал ей навстречу: он был целиком погружен в раздумья. Старуха заметила, что лицо у него — мрачнее тучи. Она подошла и вкрадчиво сказала:

— Доброе утро, сын мой. Не повезло мне с той меркой шелка, что я у тебя вчера купила. Сначала по глупости прожгла в ней дырки, а потом забыла сверток у тебя в гостиной. В словах не описать, как сын на меня рассердился: он собирался подарить шелк своей возлюбленной вчера вечером. Меня чуть не хватил солнечный удар, когда я шла из лавки... К счастью, я угадала, в какую дверь постучаться, чтоб выпить воды и немного передохнуть. Твоя жена приняла меня очень ласково...

Лавочник, который вначале слушал вполуха, вдруг встрепенулся.

— Стоит ли говорить о таких пустяках, госпожа,— сказал он, улыбаясь и кланяясь, как прежде.— Значит, вы пришли за своим свертком?

— Конечно, сынок. Но какая стоит жара! С меня семь потов сошло. Может, кто-нибудь из приказчиков сбегает за свертком, а я здесь посижу, пусть ноги отдохнут.

— Разумеется, госпожа, как это мне самому не пришло в голову! — Лавочник, подхватив старуху под локоток, провел ее к дивану и, ликуя в душе, предложил: — Сидите себе на здоровье, а я сам сбегаю, принесу ваш сверток. Я знаю, где он лежит.

Лавочник припустил со всех ног домой, отыскал сверток и отдал его старухе. Потом он бегом вернулся домой, схватил жену в объятия, ласкал, целовал, каялся, называл себя диким зверем и чудовищем, на коленях умолял простить его и вернуть ему любовь.

Жена, горячо любившая своего мужа, тут же его простила и снова подарила ему любовь, с готовностью возвращая все ласки и поцелуи, к великому неудовольствию Иблиса. Счастливое примирение супругов огорчило его до крайности.

Иблис издалека увидел, как к нему ковыляет старуха. Ему не хотелось, чтобы она заставила его взять свои слова обратно, он быстро втянул рога и улетел в преисподнюю.

В стародавние времена жил зажиточный купец, и был у него один-единственный сын. Купец мечтал поскорей пристроить его к делу. Закупил он как-то раз товаров на тысячу динаров и говорит сыну:

— Продашь с выгодой, возьму в дело.

Сын с радостью согласился. Он и сам хотел поскорей стать сотоварищем отца в торговых делах. Наутро, чуть рассвело, уложил он товары и пошел торговать вразнос по соседним городам и деревням. Удача сопутствовала ему — вскоре он и отцовские деньги вернул, и заработал тысячу динаров.

Обрадовался молодой купец такой удаче и собрался было домой, чтоб отца порадовать и себе похвалу услышать. Упрятал он деньги понадежней в пояс, да вдруг пришло ему на ум повременить с возвращением, погулять денек в свое удовольствие.

Все утро провалялся наш купец в постели, потом не торопясь позавтракал в кофейне и пошел гулять по городу — во все лавки заглянул, на всех базарах побывал.

После полудня оказался юноша на рыночной площади. Смотрит — толпа. Разобрало его любопытство — что там творится? Протолкался он в самую середку и видит: сидит на куске рогожи сморщенный старичок и предлагает всем купить у него мудрые мысли по тысяче динаров каждая.