Осетинские народные сказки

Ценной особенностью настоящего сборника сказок является целостность его происхождения. Все 125 текстов записаны одним компетентным собирателем, известным осетинским ученым, профессором Г. А. Дзагуровым. Записи осуществлялись в период 1904–1963 гг. на основных диалектах осетин со слов разных сказителей.

Все записи были тщательно документированы собирателем и переведены им же на русский язык в той примечательной, ныне весьма редкой манере, которая характерна для стиля классических переводов народной словесности Кавказа.

Единообразие и несомненная достоверность записей и переводов позволяют русскому читателю легче ощутить особенности подлинников.

Хотя, на первый взгляд, эта книга персональная, тем не менее, сборник является репрезентативным и составляет крупнейший вклад в осетинское рассказоведение, имеющее славную вековую историю. Тексты были отобраны из огромной частной коллекции, причем основным критерием отбора была типичность содержания и формы.

Топографические и хронологические рамки собрания, из которого составлен настоящий сборник, а также результаты его типологического анализа позволяют считать книгу показательной для сказочного репертуара Осетии конца прошлого — начала нынешнего века. С особым удовлетворением следует отметить, что эти труднодосягаемые тексты публикуются впервые.

Во всем этом немалая заслуга составителя, который не только сумел оградить свою коллекцию от превратностей его нелегкой судьбы, но на старости лет, не щадя своих сил, делает ее, пока частично, достоянием широкого круга любителей народной словесности.

Исидор Левин

Я родился 25 января 1888 г. в дигорском селении Вольно-Христианском (впоследствии Христиановское) в семье народного учителя. Мой отец принадлежал к первому поколению осетинских народных учителей, которые появились с открытием сельских школ в Осетии после присоединения Кавказа к России. Он происходил из бедняцкой семьи дигорских адамихатов, т. е. Лично независимого, свободного дигорского крестьянства.

Семья моего отца состояла из шести человек: отец, мать, 80-летняя бабушка и трое сыновей. Бабушка Минат открыла мне глаза на окружающий мир. Она сама была не мастерица рассказывать, но зато страстно любила сказки. Она верила во все то, о чем в них говорилось. Бабушка постоянно твердила: «О глупенький мальчик мой! Слушай сказки, люби их; чтобы, когда подрастешь, разумел что-нибудь в жизни».

Еще больше, чем сказки, бабушка любила сказания о нартах. Их она слушала с особым чувством благоговения и мне внушала такое же отношение к ним. Она не раз мне говорила: «Нарты были нашими предками, мы — потомки их».

Бывало, вечерами к моему отцу являлся кто-либо из родственников или соседей. Обычно они сидели около очага, где висела надочажная цепь с котлом. Чаще всего приходили двое: родной брат отца Санге Цаголов и сосед Самаза Барсагов. Оба они, а в особенности овчар Санге, были от природы наделены необыкновенной памятью и хранили множество самых разнообразных сказок. Бывал у отца и его родич, седобородый старик Сабе Медоев, одаренный народный сказитель, певец, прекрасный знаток осетинского обычного права.

Мать обычно была занята приготовлением ужина. Бабушка этим пользовалась и обращалась с просьбой, скажем, к Санге:

— Санге, солнце мое, пока ужин будет готов, рассказал бы ты нам какую-нибудь сказку. Ведь ты знаешь, что мы очень любим слушать твои сказки.

И Санге, польщенный словами бабушки, обычно говорил: «А какую же сказку я вам расскажу?». И с этими словами Санге начинал сказывать очередную интересную сказку.

Итак, сказка сопутствовала мне с самого раннего детства.

Но не только дома окружал меня удивительный мир сказки. В каждом квартале нашего селения были свои сказители, певцы и сказочники. Наибольшей известностью среди них пользовался слепой народный сказитель Дзарах Барегович Саулаев (Дзарах Саулати), живший в верхнем квартале.

Вот картина, которая до сих пор стоит у меня перед глазами. Летний вечер. Народ собирается на нихасе, возле кузниц, на берегу реки. Старшие сидят на камнях около кузниц, другие стоят, а третьи растянулись на земле. Разговоры без конца и на всякие темы. Тут же любители состязаются в дигорские шашки. Раздаются голоса: «Что же Дзараха так долго нет?». Все в волнении, в нетерпеливом ожидании и посматривают на восток, в сторону улицы Хатлаевых, где Дзарах живет в бедной хибарке. Вдруг радостные клики: «Идет Дзарах! Тазе ведет его за руку!».

Его быстро окружают и взрослые, и дети. Со всех сторон несутся просьбы. И он, терпеливо выслушав всех, настроив скрипку, начинает хвалебную песню об удалом Амзоре Амзорове. Народ слушает его размеренное повествование сосредоточенно, безмолвно. Только изредка раздаются возгласы восторга или гневные восклицания. Весь нихас переживал сказ Дзараха. Люди готовы были слушать искусного сказителя всю ночь напролет.

Нелегкий труд его оплачивался медяками благодарных слушателей. На эти гроши Дзарах содержал семью — жену и четверых малолетних детей.

О Дзарахе Саулати, как о профессиональном народном сказителе, следует сказать несколько подробнее.

По его словам, он родился в селении Верхний Мизур, Уаллагирского общества. Год рождения его точно не установлен. Предположительно это 1852–1855 гг. Неизвестно также когда он переселился на плоскость. Он рано лишился родителей и оказался круглым сиротой. В возрасте семи лет Дзарах заболел оспой и ослеп.

По словам самого Дзараха, он с раннего детства проявлял большой интерес к народным сказаниям, сказкам, а после того как ослеп, его родные решили сделать из него профессионального певца-сказителя и отдать на выучку кому-нибудь из известных в те годы осетинских народных певцов-сказителей, сопровождавших свои повествования игрой на фандуре (бандуре) 1 1 * Дала-фандур (диг.) — осетинский примитивный музыкальный инструмент с двумя струнами. На таком самодельном музыкальном инструменте играл народный певец-сказитель Д. Гатуев. , а позже — на европейской скрипке.

Сначала Дзарах учился у жителя Стур-Дигорского общества Баде Гобеева (Баде Гобети), а затем — у жителя селения Урсдон Сослана Лолаева (Соса Лолати). Впоследствии Дзарах отправился в Урс-Туалетию к известному в то время прославленному стодесятилетнему народному сказителю Бибо Томаеву (Бибо Томайти), который, по свидетельству Дзараха, «играл на чудесной двенадцатиструнной арфе». Этой арфе, по словам Дзараха, уже тогда было триста лет. Таких арф в Осетии было две, и одна из них принадлежала Бибо Томаеву. Томаевы получили эту фамильную драгоценность в уплату за кровную месть при примирении со своими кровниками.