Сказки для маленьких. Часть 1 - от А до Н

-Ты пела - отвечал Джим. - И я хотел увидеть тебя. Не исчезай.

- Ты говоришь странно. Люди, бывает, зовут меня, я помогаю, чем могу, но зачем тебе я сама? Не стоит привязываться к тому, что исчезает...

- Ах, нет - перебил ее Джим.- Я понимаю..., Если тебе хочется вечно странствовать - возьми меня с собой, я буду всегда рядом. Клянусь, мне не мила та страна, где не будет тебя, и не нужны другие люди, если тебя нет среди них. Сердце мое пропало сегодня вместе с тобой, как же мне теперь быть?

- Все люди - отчаянные смельчаки, совсем не боятся давать клятвы... улыбнулась Фея.- Что ж? Если ты и вправду не боишься потеряться в мире - догони меня Джим! Я и сама не знаю, как это может случиться, но вдруг? Догони, и я останусь с тобой навсегда... А может быть ты передумаешь, попутчик? Я стану вспоминать тебя и не обижусь, нет... Прощай же !

И Фея исчезла, будто растаяла в темном пустынном небе, исчез и верблюд, замолчал и тихий колокольчик.... Вот так, маленький Сан.

А Джим решил найти свою Фею.

Наутро его подобрал проходивший мимо караван с грузом индийского шелка. Погонщики и торговцы выслушали путанные объяснения юноши и самый старый из них сказал, что в Белом городе, куда они направляются, люди, бывало, видят Фею и, может быть, если он поедет с ними, может быть, ему повезет. Джим послушался караванщиков и через месяц пустынного пути его бы не узнал собственный отец. Кожа его почернела от жгучего солнца, губы потрескались и лицо, как у бывалого погонщика, было замотано белым платком, Сын корабельщика научился управляться с верблюдами, искать подземные колодцы и привык к бескрайним пескам, как с детства к океанскому горизонту. Караванщики же полюбили расторопного помощника, и в награду Джим услыхал немало рассказов и легенд в прохладные сумерки, когда уставшие люди и верблюды устраивались на ночлег.

Белый город, куда пришел караван - самый шумный город Желтой Пустыни. В центре его гудит огромный цветной базар, окруженный кольцом караван-сараев, лавками торговцев и ремесленников. Поодаль тенистые сады поднимаются в горы, где шумят ледяные реки, а небо поднимается так высоко, что кончается прямо в раю.

Ах, Сан Тун на востоке земля улыбается солнцу, оттого там цветут и цветы и деревья, и птицы, и звери, и люди. И сердце Джима покорилось общему закону, в нем расцвела любовь. Что ему было до целого мира вокруг? Он бродил по Белому городу, заглядывал в самые затерянные переулки, толкался в базарной сутолоке, обходил окраины и снова возвращался в торговые кварталы. Он искал свою Фею и никак не мог ее найти.

Кошелек Джима был пуст и он придумал рано поутру встречать караваны, приходившие в город. Усталые путешественники были рады любому помощнику и давали Джиму несколько монет, чтобы он присматривал за верблюдами, помогал разгрузить пыльные тюки и разложить товар в лавках. Денег хватало на сыр и лепешку, а вода в городских фонтанах, казалась усталому Джиму слаще шербета.

Постепенно странная надежда укрепилась в его душе. Каждое утро, принимаясь кружить по городу, он был еще увереннее, чем вчера, что сегодня, непременно сегодня, он увидит ее.

И все-таки, это случилось так внезапно, что он и опомниться не успел. После жаркого полдня, когда отступала знойная пелена, слепящая глаза, базар оживал и шумел особенно. Протиснуться сквозь толпу было непросто, и Джим медленно пробирался к центру площади, поглядывая по сторонам. Внезапно.

прямо перед ним, как из-под земли возник белоснежный верблюд. За поводья его держался чернобородый погонщик, загорелый, с озорным лицом и красным платком на голове. Он взглянул Джиму в глаза, сощурился как-то смешно и кивнул, как знакомому. Соскользнула белая шаль, закрывавшая всадника на верблюде и ее милое лицо ослепило Джима.

Она улыбнулась Джиму и чуть подняла руку, приветствуя его, но в тот же миг глаза Феи показались Джиму такими грустными, что у него сжалось сердце. Верблюд шел за погонщиком легко и быстро, будто не было перед ним ни снующих продавцов, ни покупателей, державшихся за свои кошельки. будто толпа сама собой расступалась перед ним. Погонщик пробирался все дальше, и Джим, наконец, очнувшись, рванулся вслед. Куда там! Толпа не расступалась перед ним, через миг красный платок погонщика исчез из вида, исчезла и фигурка в белой шали, растаяла в ослепительно белом воздухе воздухе полуденного Города. Отчаянию Джима не было предела, но что он мог сделать? Он кинулся было расспрашивать прохожих - но никто, оказывается, не заметил ни погонщика с верблюдом, ни девушки, ни тем более, куда они направились.

Три дня Джим не покидал базарной площади ни в жаркий полдень, ни в светлую утреннюю пору, ни в самые сумерки, когда затихает базар и площадь становится пустынной. Все напрасно! Утром четвертого дня все показалось ему безнадежным. Он стоял, прислонившись спиной к каменной стене и равнодушно глядел на конных и пеших, которые торопились на базар: "А что? Может быть и вправду все это чепуха? Зачем и куда я бегу? Может быть, мне все это приснилось, и пора, давно пора проснуться?

Тут рассеянный его взгляд задержался на неподвижной фигуре в глубине улицы. Джим посмотрел внимательнее - это был чернобородый погонщик верблюда! Он весело взглянул на Джима, улыбнулся во весь рот и пошел прямо к нашему герою: "Госпожа отправилась только вчера" - прошептал он, наклонившись к Джиму ,-"В королевство Логенсдорф. Ты поедешь?" - Он снова улыбнулся, повернулся и был таков!

"Ах, зачем, зачем это все, - не то, подумал Джим, не то услышал чей-то смущенный голос. Но наступило утро и сын корабельщика уже спешил по Старой дороге, оглядываясь на сады и виноградники, останавливаясь у добрых людей, сторонясь злых, спешил, спешил за своей Феей.

Так и повелось... Он увидел и королевство Логенсдорф, и маленькие деревушки Страны Лугов, он жил в больших старинных городах и возвращался к морю. Он дважды видел Фею, но так и не говорил с нею, только видел, что она остановилась все печальнее, все дольше оглядывалась на него, уезжая прочь. Зато часто он встречал ее веселого слугу, который из погонщика верблюдов превращался то в городского торговца, то в моряка, то в бойкого возницу. Он неизменно смеялся и непонятно было – над самим ли собой или над Джимом...

Лишь однажды, на холодной заснеженной дороге, в самой грустной из всех на свете стран, погонщик подвез Джима до маленькой почтовой станции. Прощаясь и качая головой, он промолвил негромко: "Так ты и взаправду догонишь ее! Как знать…"- и, отведя глаза, забормотал: "Что только нашла госпожа в этой белой стране! Вечно здесь зима, и все время болит сердце... Рад бы я был за тебя. А, может быть, лучше не встречаться нам больше?".

Но со временем изменился и сам Джим. Если раньше, в своих бесконечных путешествиях, он думал только о ней, о своей Фее, то теперь словно впервые открыв глаза, удивленно оглядывал страны и города, горы, моря, сменяющие друг друга. Ему стали нравиться люди, которых он видел так недолго и с которыми прощался так быстро; он полюбил многих и научился вспоминать. Джим был