Эдит Несбит - Пятеро детей и чудище

Проснувшись очень рано, Сирил наскоро оделся (купаться в ванну, конечно, не пошел, потому что жестяные ванны страшно шумят, а будить Роберта не хотелось) и, выйдя потихоньку из дому, пустился бежать к песочной яме. Там он осторожно откопал Чудище и прежде всего осведомился, не простудилось ли оно третьего дня, когда Роберт дотронулся до него мокрыми руками. Чудище было в хорошем расположении духа и отвечало Сирилу очень милостиво, впрочем, прежде всего спросив:

— А теперь-то чего ты от меня хочешь? Раз пришел сюда в такую рань, так, вероятно, с какой-нибудь особой просьбой для себя одного, чтобы твои братья и сестры не знали? Подумай же хорошенько да попроси хорошего жирного мегатерия — и делу конец.

— Благодарю вас, но только не сегодня, — отвечал Сирил осторожно. — Я хотел бы сказать… Вы ведь знаете, что во время игры часто являются хорошие мысли…

— Я редко играю, — холодно ответило Чудище.

— Но вы понимаете, что я хочу сказать? — нетерпеливо продолжал Сирил. — Мне нужно вот что: нельзя ли сделать так, чтобы наше желание исполнялось тотчас же, как мы его скажем и на том самом месте, где мы в то время будем? Это и для вас будет удобнее: нам не придется так часто вас беспокоить, — добавил он лукаво.

— Ну, милый мой, уж я-то знаю, чем это кончится: вы пожелаете какого-нибудь вздора, который вам совсем не нужен. Помнишь, как вы захотели оказаться в осажденном замке? — отвечало Чудище, потягиваясь и зевая. — Да, так уж пошло на этом свете с тех пор, как люди отказались от здоровой пищи! Но, впрочем, пусть будет по твоему. Прощай!

— До свидания, — раскланялся Сирил.

— Вот что я тебе скажу! — вдруг крикнуло ему Чудище сердито. — Вы — да-да, все вы! — мне изрядно надоели. У всех вас четверых ума не больше, чем у одной устрицы. Отстаньте вы от меня наконец!

Сирил ушел.

— Какая жалость, что дети так долго остаются маленькими, — говорил Сирил в то же утро. Это было после того, как Ягненок незаметно вытащил у него из кармана часы, открыл их и, бесконечно довольный своей проделкой, стал крышкою копать землю. Хотя после этого часы были опущены в кувшин с водою, чтобы отмыть их от грязи, идти они все-таки отказались.

Сгоряча Сирил наговорил много кое-чего нехорошего, но теперь он успокоился и даже согласился нести Ягненка по дороге к лесу. Своих сестер и брата Сирил убедил одобрить его план и не высказывать никаких желаний, пока им не придет в голову что-нибудь действительно стоящее. Дети пошли в лес за орехами, и там все впятером расположились на мягкой траве под каштаном. Ягненок своими толстыми ручонками дергал траву, а Сирил печально рассматривал свои часы.

— А все-таки он растет день ото дня, — сказала Антея. — Ты ведь растешь, детка?

— Да! — весело ответил Ягненок. — Буду больсой! Будет ружье… и мыски и… и…

Тут то ли воображение, то ли запас слов у Ягненка истощились, но все же это была самая длинная из речей, которые он до сих пор произнес. Она привела в восхищение всех, даже Сирила. Он повалил Ягненка и стал катать его по траве, а тот визжал от удовольствия.

— Да! Когда-нибудь и он станет большим, — мечтательно говорила Антея, глядя на голубое небо, видневшееся сквозь листву каштана. Но в это время Ягненок, весело барахтавшийся на траве, толкнул ножкой брата в грудь. Послышался легкий треск: простодушный Ягненок раздавил стекло старых отцовских часов, которые Сирил без позволения взял с собою на прогулку.

— Да, жди вот, когда он станет большим, — грустно проворчал Сирил. — Вырастет он, когда это уже никому не нужно будет. Как бы я хотел…

— Ой! Только не вслух! — вскричала Антея, предвидя что-то ужасное. Но было слишком поздно — одновременно с возгласом Антеи Сирил сказал:

— …чтобы он вырос прямо сейчас.

Чудище было верно своему обещанию. И вот на глазах у своих перепуганных братьев и сестер Ягненок начал расти. Страшная это была минута! Перемена с Ягненком происходила не так быстро, как во всех остальных псаммиадовых чудесах: сначала у ребенка изменилось лицо — оно стало больше и уже, на лбу появились складки, глаза углубились и потемнели, губы стали длиннее и тоньше. Но что было всего ужаснее — это маленькие темные усики, появившиеся над верхней губой. Представьте себе лицо взрослого человека в беленьком платьице и коротких чулочках!

— Ой, не надо, не надо! Мальчики, пожелайте, чтобы этого не произошло!

И все единодушно пожелали, чтобы этого не произошло, потому что зрелище и в самом деле было невыносимым. Дети так сильно желали, что у них закружились головы и на миг все потеряли сознание. Но все их усилия пропали даром, потому что когда лес перестал крутиться вокруг них, перед глазами детей оказался очень приличный молодой человек в соломенной шляпе и легком фланелевом костюме. На лице этого молодого человека были те самые темные усики, что минутой раньше появились на лице Ягненка. Итак, это был их брат, их Ягненок, только совсем взрослый. Вот он сделал шаг по траве, прислонился спиной к каштану и надвинул на глаза свою соломенную шляпу. По-видимому, он был утомлен и как будто хотел вздремнуть. Ягненок, то есть прежний надоедливый и милый Ягненок, очень часто засыпал совсем неожиданно и в самых странных положениях. Что же, этот новый Ягненок во фланелевом костюме и бледно-зеленом галстуке — неужели он сохранил все свои прежние привычки? Или же его разум вырос вместе с телом?

Этот вопрос горячо и серьезно обсуждался в нескольких шагах от спящего молодого человека.

— Нет, мне все-таки страшно, — говорила Антея. — Если он стал совсем большой, то он не захочет, чтобы мы смотрели за ним, а если он внутри остался ребенком, то как же мы с ним управимся? А ведь скоро пора обедать.

— И орехов мы не набрали, — печально сказала Джейн.

— Да ну тебя с твоими орехами! — ответил Роберт. — Обедать — это другое дело. Нельзя ли пока привязать его к дереву? Мы пойдем, пообедаем наскоро и вернемся назад.

— Да, хороший же обед мы получим от Марты, если вернемся без Ягненка! — сказал Сирил. — Впрочем, то же самое будет, если мы приведем его таким, каков он есть сейчас. Я знаю, что во всем виноват я и незачем мне об этом лишний раз напоминать. Я отлично понимаю, что такому скверному человеку как я, лучше и на свете-то не жить. Но сейчас дело не в том — надо придумать, как нам быть с Ягненком.

— Давайте разбудим его, поведем в Рочестер и там купим чего-нибудь в кондитерской, — предложил Роберт.

— Поведем! — повторил Сирил. — Попробуй, поведи! Все это, конечно, моя вина, я и не оправдываюсь, но только говорю вам, что если вы вздумаете повести этого молодого человека куда-нибудь за собою, то у вас ровным счетом ничего не выйдет. Ягненок всегда был избалованным и капризным, а теперь, когда он вдруг вырос, он уж, наверное, стал сущим дьяволом. Вот увидите сами! Посмотрите-ка на его ухмылку!