Галина Александрова - Домовёнок Кузька и пропавшая азбука

– Лучше да кабы, – вторил ему Кузенька и за компанию тоже кричал: – А-а-а-а!

Друзья решили выйти в путь к обеду. Они хорошо поели, еще разок проверили свои котомочки и, когда солнце набрало свою силу, двинулись в сторону страшных гор, куда никто не осмеливался не то что хаживать, но даже в ту сторону посматривать.

Шли домовые на лыжах и за собой санки с поклажей тянули. Старались идти быстро, но у Нафани с непривычки не получалось. Он весь взмок, передвигая ногами и стараясь сохранить равновесие. Кузька терпеливо смотрел на его мучения и верил, что скоро друг научится и дела пойдут гораздо лучше.

Горы стояли вдалеке и, казалось, совсем не приближались. От белого снега, который еще и на солнце блестел, слепило глаза. Нафаня в душе уже сто раз поругал себя, что согласился. Он хотел сказать Кузьке, что можно еще вернуться, но как только заглядывал в глаза дружка своего, сразу понимал – все его слова будут совершенно бесполезными.

– Давай отдохнем, – попросил Нафаня, в очередной раз плюхнувшись в сугроб.

– Вон у тех кустиков остановимся, – ответил маленький домовенок.

– Какие кустики? – удивился Нафаня.

– Ну вон, – Кузька показал рукой.

– Вон те палки, что ли? Это ты называешь кустиками?

Друзья в полном молчании добрались до кустиков. Сняли котомки, а сами сели на санки.

– А где дрова брать будем? – оглядевшись вокруг, спросил Нафаня.

– Можем этим кустиком воспользоваться, – предложил Кузька, – а потом, что по дороге найдем.

– Кустиком, кустиком, – ворчал Нафаня, – этим кустиком совсем не согреешься.

– Не ной, авось не замерзнем.

Кузька подошел к кусту и начал его ломать. Ветки гнулись, но не переламывались. Это очень огорчило маленького домовенка, и он уже чуть не плакал.

Вдруг прямо из-под снега вынырнул какой-то зверек. Он напоминал ежика – имел такие же иголки, только был совершенно белым. Кузька открыл рот от удивления да так и не смог его закрыть.

– Чего тут шумите? – спросил зверек, уставившись на непрошенных гостей.

– Мы? – зачем-то переспросил Кузька.

– Вы.

– Дрова ищем, – дрожа от холода, проворчал Нафаня.

– Ха-ха-ха, – засмеялся странный белый ежик, – дрова? Ха-ха-ха!

– Ты кто? – спросил маленький домовенок.

– Я-то? Я Ежик.

– А почему белый? Я знавал нескольких ежиков, но все они были обыкновенные – серые.

– Я не простой, я – морозоустойчивый Ежик. Мы все белые. Снега, зимы не боимся, а летом в спячку впадаем.

– Вот это да! – от души обрадовался Кузенька. – Вот диво дивное, белый морозоустойчивый еж! Мы очень рады встрече с вами. Мы домовые – Кузька и Нафаня.

– А чего вам дома не сидится? Или тоже морозоустойчивые? – спросил диковинный ежик.

– Горе у нас. Смерч-Неуч книгу украл. Спасать идем. Ты знаешь его? Слышал, может, что-нибудь?

– Конечно, – захихикал белый зверек, – в нашей стороне все его знают. Только никто с ним не водится, потому что он злой и жадный. А вы, похоже, смелые, раз решились пуститься по зиме в горы и без единого полена.

– Забыли, – развел руками домовенок.

– Ладно, сделаю вам костер.

Белый Ежик вытянул из кустов какую-то палку и стал ее разламывать. Она переломилась на две половины безо всякого труда. Одну часть ежик на снег положил, а вторая снова стала прежней, такого же размера. Зверек снова от нее половину отломил, та опять выросла. Так дровишки на костерок и собрались.

Обрадовались домовые, стали чай в котелке греть. Ежа белого плюшками-ватрушками угощать.

– Попробуй, какие, – протянул пирожок Кузька, – бабка моя, Настасья, пекла. А как печет – душу вкладывает, песни поет.

– Вкусно, – набил круглые щечки Ежик, – мастерица бабка твоя. Передай спасибо ей.

Поели, посидели. Надо дальше идти. Собрали домовые вещи свои, стали с Ежиком прощаться.

– Постойте. Вижу я, хорошие вы, добрые. Не могу допустить, чтобы замерзли в горах, пропали. Дам я вам подарочек, вот эту палочку-дровишку. Видели, как она дровишки ловко делает. Сколько от нее не отламывай, а все равно целой останется. Только не потеряйте ее.

– Ой, спасибо, – чуть не прослезился Кузька, – выручишь нас очень. А на обратном пути мы тебе палочку твою волшебную вернем. А то вы, белые ежи, хоть и морозоустойчивые, но и вам, наверное, греться надо.

– Можете не спешить. Мы не пропадем. Ладно, идите, вам до темноты к горе подойти надо. Лучше всего вон к тому ее краю. Там подниматься удобнее. Только будьте осторожны, в этих страшных горах много всяких страхов и вредностей. Сами-то не знаем, но слышали. Ой, чуть не забыл. У меня для вас особые чехлы на ваши валенки есть.

– Какие такие еще чехлы? – насторожился Нафаня.

– С колючками. Мы шкуру иногда меняем, у нас и остается. Когда на гору будете взбираться, оденете эти шкурки на валенки, и они не будут скользить. Очень удобно.

– Мы уж и не знаем, как и благодарить тебя, – развел руками Кузька. – Какой ты друг хороший оказался, спасибо тебе преогромное.

Домовые торопились изо всех сил – ведь зимой темнеет гораздо раньше, чем летом, и к началу темноты поспели к подножию горы. Палатку-самоделку решили ставить в одном месте, которое было окружено стеной с трех сторон. Такой вот уголочек. Чтобы ветер не задувал.

Благодаря палочке-дровишке костер разожгли быстро и сели около него погреться. Сидели, смотрели в черное небо, на котором светились редкие звездочки. Наверное, их тучи закрывали. Но вскоре туча проплыла, и на небе показалась большая и круглая луна.

– Смотри, какая луна, – задрав голову, сказал Кузька, – мне кажется, что здесь она не такая, как у нас. Не пойму, в чем дело, но мне так кажется.

– Не разбираюсь я, – буркнул Нафаня, – устал и спать хочу. Мне сейчас не до луны.

– За костром надо бы последить.

– Зачем? Будем спать в палатке, а утром снова разведем.

Домовые забрались в свой новый домик, свернулись там калачиком, прижались друг к другу и заснули.

Кузька проснулся от того, что ему показалось, будто кто-то негромко подвывает. Он открыл глаза и начал вглядываться в темноту. Нафаня сопел рядом, а больше никаких посторонних звуков.

Только маленький домовенок снова улегся, как тут же услышал страшный вой. На этот раз и Нафаня проснулся.

– Что это? – спросил он. – У меня мурашки по спине побежали. Страшно.

– Тихо, не шуми. Мне кажется, что это волки воют. У нас за деревней тоже иногда такой вой слышно, – прошептал Кузька и поднялся.

– Я боюсь.

– Надо снова костер развести, они огня боятся.

Кузька откинул полог палатки и выглянул наружу. Луна передвинулась немного в другую сторону. Она бросала свой свет на снег, поэтому было не особенно темно.