Мэри Нортон - Добывайки в поле

— Это то самое, что с тобой и произойдет, — сказал Под.

— Ты помнишь мешочек с прищепками для белья? — напомнила она ему. — Я даже подумать об этом не могу. И куда он нас заберет? Ты это мне скажи.

— Откуда я знаю? — воскликнул Под. — Пошли, пошли, Хомили. Делай, что он говорит, ты у меня молодец… Возьми ее за другую руку, Спиллер, надо же ее вывести отсюда… Ты готова, Арриэтта? Ну, тронулись…

И тут все они внезапно оказались снаружи.

Увидев их, женщина завизжала, уронила кота и со всех ног пустилась бежать по направлению к большой дороге. Кривой Глаз совсем потерял голову: он плюхнулся на кровать и задрал ноги в воздух, словно на полу кишмя кишела какая-то нечисть. Кот, встревоженный всем этим переполохом, одним безумным прыжком взлетел на стенной шкафчик, уронив две кружки, фотографию в рамке и ветку с бумажными розами.

Под и Арриэтта незаметно пробрались по складкам штанины до подъема на холм — бедро, и дальше, туда, где их ждало убежище, но беднягу Спиллера, который толкал и тянул упирающуюся Хомили, пришлось поднять с пола и опустить в карман. На один ужасный момент Хомили, которую Спиллер крепко держал за руку, повисла, болтая ногами в воздухе. Но тут проворные пальцы мальчика схватили ее и аккуратно спрятали туда же. Еще секунда — и было бы поздно: Кривой Глаз пришел наконец в себя и внезапно протянул руку, чтобы схватить ее, но, к счастью, промахнулся (Он отодрал бы нас друг от друга, как два банана, — говорила позднее Хомили. Сидя на дне кармана, она слышала его сердитый крик).

— У тебя их целых четыре штуки! Больно жирно будет! Так не честно — отдавай двух первых!

Что произошло потом, они не знали, им ничего не было видно. Должно быть, началась драка — до них доносилось тяжелое дыхание, ругань сквозь зубы; карман раскачивался, подпрыгивал и трясся. Затем послышался топот ног, и они поняли, что мальчик убегает, а Кривой Глаз преследует его, громко проклиная свой ботинок без каблука. Крики постепенно становились все слабее, вместо них послышался треск сучьев. Видимо, мальчик пробирался сквозь живую изгородь.

В кармане было тихо, на всех четверых нашло какое-то оцепенение. Наконец-то Под, втиснутый вниз головой в уголок, выплюнул набившийся в рот пух.

— Как ты там, Хомили? — с трудом проговорил он.

Хомили, зажатая между Арриэттой и Спиллером, не знала, что ответить.

— У меня затекла нога, — пожаловалась она наконец.

— Она не сломана? — встревоженно спросил Под.

— Я ее не чувствую, — сказала Хомили.

— Ты можешь ею пошевелить? — спросил Под.

— Ой! — закричал Спиллер, в то время как Хомили ответила:

— Нет.

— Если вы щиплете ту ногу, — сказал Спиллер, — которую вы не чувствуете, ничего удивительного, что вы ею не можете пошевелить.

— Почему? — спросила Хомили.

— Потому что это моя нога, — сказал Спиллер. Шаги мальчика замедлились, похоже было, что он поднимается в гору; немного погодя он сел. В карман опустилась огромная рука. Хомили принялась всхлипывать со страху, но большие пальцы скользнули мимо нее — они нащупывали Спиллера. Мальчик откинул клапан кармана, чтобы заглянуть внутрь.

— Все в порядке, Спиллер? — спросил он. Спиллер утвердительно пробормотал что-то в ответ.

— Которая из них Хомили? — спросил мальчик.

— Та, шумная, — ответил Спиллер. — Я же говорил.

— У тебя все в порядке, Хомили? — спросил мальчик.

Хомили испуганно молчала.

Большие пальцы снова проскользнули в карман. Спиллер, уже поднявшийся со дна кармана и стоявший, расставив ноги и прислонившись спиной к вертикальному шву, коротко крикнул:

— Оставь их!

Пальцы неподвижно застыли.

— Я только хотел посмотреть, все ли у них в порядке, — сказал мальчик.

— Все, — сказал Спиллер.

— Мне бы хотелось их вынуть, — продолжал мальчик. — Мне бы хотелось на них взглянуть. — Он пристально всматривался в открытый карман. — Вы там не умерли, нет? — встревоженно спросил он. — Никто из вас не умер?

— Оставь их, — сказал Спиллер. — Здесь, внутри, тепло, ни к чему вытаскивать их на холод. Ты их еще увидишь, — утешал он мальчика, — и не раз, когда будешь дома.

Пальцы исчезли, добывайки снова оказались в темноте. Карман закачался — мальчик поднялся на ноги. Под, Хомили и Арриэтта покатились в противоположный угол кармана. Там оказалось полно черствых хлебных крошек, твердых, как камень.

— Ох! — жалобно воскликнула Хомили.

Арриэтта заметила, что Спиллеру удается держаться на ногах, хотя его и шатает из стороны в сторону. Она догадалась, что Спиллер не впервые путешествует в кармане. Мальчик снова шел, и карман раскачивался в более ровном ритме. «Подожду чуть-чуть, — подумала Арриэтта, — и тоже попытаюсь встать».

Под решил попробовать, что выйдет, если разломать крошку хлеба и сунуть ее в рот. Оказалось, что если ее долго сосать, она постепенно делается мягкой и съедобной.

— Дай и мне, — сказала Хомили, протягивая руку. Она немного ожила и снова почувствовала голод.

— Куда он нас несет? — спросила она Спиллера немного погодя.

— На холм, по ту сторону леса.

— Туда, где он живет со своим дедушкой?

— Ага, — промычал Спиллер.

— Я мало что слышала о лесниках, — сказала Хомили, — и не знаю, что они могут сделать с… скажем, с добывайкой. Да и об этом мальчишке… Что он собой представляет? Я вот о чем хочу сказать, — продолжала она тревожно, — у моей свекрови был когда-то дядя, так его держали в жестянке… Проделали в крышке дырки для воздуха и два раза в день кормили через пипетку…

— Нет, этот мальчик не такой, — сказал Спиллер.

— А что такое пипетка? — спросил Под. Он решил, что это какой-то неизвестный ему инструмент.

— А ты помнишь Оггина, двоюродного брата Люпи? — продолжала Хомили. — Ему устроили целое поместье в цинковой ванне, что стояла во флигеле. Трава там была, и пруд, и все прочее. И сделали ему повозку, чтобы он катался, и дали ящерицу для компании. Но края ванны были высокие и скользкие, они знали, что ему оттуда не выбраться…

— Люпи? — изумленно повторил Спиллер. — Могут быть на свете двое с таким именем?

— Эта Люпи вышла замуж за моего брата Хендрири, — сказала Хомили. — Ой! — воскликнула она вдруг в невероятном волнении. — Неужели ты ее знаешь?

Карман перестал раскачиваться. Раздался какой-то металлический звук и скрип отодвигаемой задвижки.

— Еще как знаю, — шепнул Спиллер. — Она-то и шьет мне зимнюю одежду.

— Тихо, Спиллер, — сказал Под. — Мы прибыли. Он слышал, как открылась дверь, на него пахнуло жильем.