Казахские народные сказки

Хану понравилось предложение визиря. Он устроил свадебный пир на сорок дней и веселье на тридцать дней. После свадьбы он позвал к себе любимого визиря и сказал:

— Мой визирь, обвенчай свою сестру с моим зятем.

Визирь встал с места, виновато опустил голову и обратился к хану:

— У меня есть великая просьба, хан мой!

— Говори, мой визирь!

— Я скажу, если только вы обещаете пощадить меня.

Хан обещал, и сын визиря с начала до конца подробно рассказал обо всем случившемся.

Хан выслушал все это и остался очень доволен смышленостью визиря. Затем дал ему много драгоценностей, снабдил также дочь и зятя всем необходимым, наделил их богатством, золотом и отправил на родину.

Старый хан встретил друзей с распростертыми объятиями. Затем он приказал повесить свою молодую жену, которая смутила всех, а в честь сына устроил пир и веселье.

Слава о смышлености сына визиря разнеслась далеко за родные края.

В древние времена, когда дед моего деда был таким, какой ты сейчас, бала, а может, и того раньше, в предгорьях могучего Алатау жил хан по имени Карахан. Баранов у него было, что в пустыне песчинок, лошадей в табунах паслось, что в туче капель воды. Никто не считал их. А если бы и вызвался кто, все равно бы сбился со счета: попробуй сосчитай, сколько в степи ковыля…

Совсем жирные бараны нагуливались в отарах Карахана. Самые теплые юрты из белого войлока были у Карахана. Самые резвые скакуны водились в его табунах. Карахан ел самое жирное мясо. Карахан спал на самых теплых одеялах. Карахан ездил на самом быстроногом жеребце…

Ох и конь был у него, бала! Норовистый, сильный, горячий. Стоит он у юрты, трясет головой и нетерпеливо переступает ногами, а как только сядет на него Карахан, дотронется своей камчой — он помчится быстрее ветра. Много скачек видели горы. И всегда на них победителем был ала (Ала — пестрый, пегий конь), скакун карахана.

— Эй, вы, голодранцы! — говорил обычно Карахан после скачки, обращаясь к беднякам. — Со мной, с Караханом, вздумали тягаться?! Скорее Алатау в степь превратится, чем кто-нибудь из жатаков меня обгонит.

Много лет так велось: не было казаха богаче Карахана, не было коней, резвее его скакуна…

Но вот однажды был большой той. Лучшие джигиты с гор и степей собрались для участия в байге — кто быстрее все проскачет от одной горы до другой. Приготовились джигиты, но Карахан вышел вперед и, бахвалясь, сказал:

— Эй вы, голытьба! Джигиты на клячах! Аллах свидетель: если кто меня опередит, тот получит из моего стада столько баранов, сколько зерен проса поместится на одной лепешке!

Приумолкли джигиты. Каждый из них знает: не обогнать Карахана, не увидеть позади себя гриву его скакуна. Пришпорили они коней, помчались что было мочи. Да где там — уходит от них Карахан:

Никто уже не сомневался в победе Карахана. Но вдруг откуда-то появился никому не ведомый джигит. Конь у него худой, не чета коню Карахана. Этот джигит вышел вперед и вот-вот догонит Карахана. Услышал хан приближающийся топот, оглянулся назад испуганно. Но, когда увидел скакуна джигита, рассмеялся. Хохочет Карахан:

— Какой-то глупец на заморенной кляче решил меня обогнать! Он вздумал тягаться со мной, с Караханом!

Но вот джигит настиг Карахана, и не успел тот глазом моргнуть, как он вырвал у него камчу, хлестнул ею своего коня и вихрем помчался к горам.

Оторопел Карахан. Стал горячить своего коня, понукать его, бить каблуками, но конь — ни с места. Удивился народ: не может понять, что произошло. Карахан бьет коня, кричит, ругается, машет руками, а конь — словно камень.

Молодой джигит домчался до гор, соколом взвился над могучими хребтами и исчез где-то далеко за ними. Как бешеный волк, взвыл Карахан, когда увидел это, грохнулся, словно мешок, на землю. Подхватили слуги его чуть живого, вылили на него сто бурдюков воды, влили в его рот сто пиал кумыса, завернули его во сто одеял — такая дрожь его стала бить, потом положили на повозку и повезли в аул.

Много ли, мало ли воды утекло, но только стал Карахан выздоравливать. Сидел он однажды на кошме в своей белой юрте, ел бесбармак и запивал сорной. Мясо сам ел, а кости женам, как собакам, отдавал доедать. Сколько он съел мяса, сколько выпил кумыса — трудно сказать. Вдруг послышался конский топот, в ауле появился всадник. Он узнал юрту Карахана и подъехал к ней. Джигит вошел к Карахану и сказал:

— Пришла пора держать свое слово, Карахан. Отдавай долг: готовь мне столько баранов, сколько зерен проса уместится на одной лепешке.

Задрожал хан, узнав своего противника. Вспомнил он свое обещание. Взял бы он его обратно, да поздно. Что делать? И решил идти на хитрость.

— Ладно, — сказал Карахан. — Дай время, баранов тебе приготовлю, но ты верни камчу.

Подумал джигит и говорит:

— Бери свою камчу. Но без обмана. Обманешь — пожалеешь. Карахан обещал сдержать свое слово и отдать сполна: за зерно барана.

Поверил джигит хану или не поверил — не знаю. Но он отдал камчу, вскочил на коня и умчался в степь.

Карахан ликовал. Еще бы, ведь камча была не простая. Она имела волшебную силу. Любого, даже заморенного коня, она могла заставить скакать. Обрадовался хан, но потом спохватился: камча-то у него, а как быть с долгом?

Взял Карахан лепешку, насыпал на нее зерен и попросил сосчитать их. Считали, считали слуги Карахана и насчитали многие тысячи. Жалко Карахану столько отдавать баранов джигиту. Позвал он своего главного визиря и наказал ему:

— Даю тебе тысячу аскеров, отправишься с ними в степь до Балхаша и Арала и, сколько есть там отар, заберешь себе. Пусть расплачиваются жатаки за то, что скот их дедов пасся на земле дедов хозяина этой земли, великого хана Карахана.

Отправились аскеры в путь. А в это время откуда-то появился джигит и потребовал у хана долг.

— Давай, Карахан, рассчитаемся, — сказал он. — Настало время!

— Дай срок, джигит. Подожди, пока овцы объягнятся, больше получишь, — взмолился старый Карахан.

— Ладно, — сказал джигит. — Подожду, но в последний раз. Долго не было вестей о визире и аскерах. Но потом вернулись они со множеством баранов. Обобрали до нитки по ханскому приказанию бедняков. Хан доволен был, выскочил из юрты, от жадности глаза у него разгорелись, и стало жалко ему отдавать все это богатство джигиту. Стал думать он: как бы ему обмануть джигита. Думал, думал и придумал: «Уговору о размере лепешки не было».

Обрадовался хан своей выдумке, приказал испечь такую лепешку, какую даже бедняки не пекут, меньше твоего кулачка, бала. Испекли лепешку, насыпали зерен на нее, сосчитал Карахан и обрадовался: совсем мало зерен было на ней. Отобрал он скот и ждет джигита.