Алекс Т. - Сказки Бабушки Ёжки. 10 с половиной Сказок

Он выбежал на лесную прогалину, почти к самой родниковой чаше, и увидел голову зайца. Она торчала посреди водной глади и при виде ёжика приветственно качнула ушами. Одно заячье ухо изогнулось, будто указывая на что-то. Ёжик обернулся в направлении заячьего уха и едва не подскочил от удивления. «Ничего себе сюрпризик!» – мелькнуло в его голове. На бережку возле кромки воды стоял ещё один заяц. То есть не совсем заяц, а молодая очаровательная зайка. Светлый дымчатый мех чуть искрился, тонкие длинные ушки подрагивали, а быстрые глазки глядели лукаво и ласково.

– Это моя новая знакомая, зайка Зина, она живёт в этом лесу и готова мне всё здесь показать.

– А я ёжик Рюша, очень рад познакомиться.

– Я тоже рада! – воскликнула Зина и повернулась к голове над водой: – Труш, ты не замёрз? Пора выходить.

– С удовольствием! – Труш окунулся с головой и живо выбрался на берег.

– Я приготовила для тебя полотенце, которое сама сплела из сухих трав. Давай я на тебя его накину.

Труш стоял, запахнувшись в травяное полотенце, и без умолку рассказывал, как познакомился с Зиной.

– Ну вот и хорошо, что все живы и здоровы, я очень этому рада! – Зина улыбнулась тёплой летней улыбкой и прибавила: – Труш, милый, пойдём ко мне домой, тебе надо поесть и отоспаться. Я надеюсь, твой друг ёжик не будет против? – она улыбнулась Рюше, и тот растерянно покачал головой. Очаровательная зайка неспешно направилась в лес. Труш несвойственной ему трусцой отправился следом. Спохватившись, обернулся к ёжику, пробормотал:

– Пока, ёжик, завтра увидимся…

– Возможно… – вслед зайцу проговорил ёжик.

Помпоны заячьих хвостов скрылись за деревьями. Рюша остался один. Он услышал тихий всплеск, обернулся. В воду упала шишка, от неё разбегались лёгкие круги. Скоро вода снова стала гладкой, одинокая шишка неподвижно замерла посреди родниковой чаши.

– Ну и что… что в этом такого… – прошептал ёжик. Внутри у него стало так гулко и пусто, что закружилась голова, а к горлу подступил неудобный комок. Ещё никогда ёжик не чувствовал себя таким неприкаянным и одиноким. Эта неожиданно накатившая грусть выкатилась одинокой слезой из светлого ёжкиного глаза. Бусина слезы упала на резной лист одуванчика и переливалась крохотной радугой в лучах полуденного солнца.

– Вот ещё не хватало… – буркнул ёжик и медленно побрёл прочь. Потом вспомнил, что собирался напиться, и повернул обратно к роднику. Ёжик нашёл удобное местечко и стал лакать холодную терпкую воду. В животе у него растекалась приятная прохлада, а в голове заискрилась хрустальная прозрачная ясность. Ёжик догадался, что воды родника обладают подземной живительной силой, такой же, как у ручья в его прежнем лесу. От мысли об утраченном доме снова подкатила грусть, но хрустальная упругая сила, появившаяся в ёжике, затмила эту грусть, не дав ей разлиться по душе.

Хватит кукситься! – скомандовал себе Рюша. Он поднял голову и словно впервые увидел пейзаж вокруг. Пёстрый холм, покрытый разноцветьем и разнотравьем, полого сбегал к овальной чаше родника и ступенькой обрывался в воду. Чашу воды опоясал солнечный ковёр ромашек и одуванчиков. Деревья вокруг вознесли зелёные кроны к небу. Воздух, наполненный ароматами цветов, трав и хвои, был так же прозрачен, как хрустальная вода родника. «Я чувствую в ней неизбывную силу земли, кристальность камня и прохладное тепло Отца Небесного…» – душевный порыв ёжика завершился приступом голода. Он вспомнил про аппетитный подберёзовик, примеченный по пути. Воображение любезно нарисовало бархатную ножку гриба и элегантную бежевую шляпку.

«Надо подкрепиться и будем искать себе новый дом», – решил ёжик и не мешкая отправился в обратный путь. Он почти добежал до своего обеда и вдруг замер – его остановила тревожная мысль! Ёжик сообразил, что думает о себе во множественном числе. «Зеркальное раздвоение личности – так, кажется, говорил Киже. Но я не чувствую никакого раздвоения, а чувствую себя только Рюшей и больше никем…» – успокаивал себя ёжик, пока не оказался возле своего обеда.

Подберёзовик стоял ещё более нарядный и аппетитный, чем рисовало Рюшино воображение. Даже надкусывать жалко. Но голод взял своё, и Рюша славно подкрепился. «Не иначе как за двоих…» – съехидничал он и решил не спешить с поисками дома, потому что ему неодолимо захотелось вздремнуть. «Посплю на полсолнышка, ничего не потеряю… – успокоил он себя и тут же забрался под широкий навес папоротника. – Этот лес пахнет по-другому… Наверное, из-за папоротника… – ёжик вздохнул, засыпая. – Ничего, привыкну…» – и уснул.

Сквозь него поплыла серебристо-фиолетовая пелена. Рюша уже приготовился увидеть бабушку Ёжку, но увидел давешнюю чашу родника и пологий склон холма. А ещё двух маленьких светлых, словно облачных, ежат. Они скатились по короткому склону к самой воде и замерли, глядя на Рюшу. Потом один сказал:

– Привет, папа…

«Какие симпатичные… – подумал Рюша и вздрогнул, оглядевшись по сторонам. – Где папа, какой папа?..» – Рюша снова посмотрел на ежат и сказал:

– Привет, ребята-ежата! Вы откуда и куда?

– Мы оттуда и сюда. – Хором ответили ежата.

Они глядели на Рюшу в четыре глаза, и Рюша приметил, что у одного из них глаза разные, один светлый, другой тёмный, точь-в-точь как у него. «Надо же…» – не успел удивиться Рюша, как ёжик с одинаковыми глазами заявил:

– Мы, наверное, к тебе. Вот это моя сестричка, её зовут… – но Рюша не услышал, как зовут сестричку, потому что подскочил от оглушительного удара грома. И сразу, словно Отец Небесный опрокинул вниз целое озеро, начался густой, как мёд, летний ливень. Ёжик хотел было забиться в самую гущу папоротника, да куда там. Спасения от воды не было нигде. «Похоже, Отец Небесный решил отмыть меня по-настоящему!» – весело подумал Рюша и улыбнулся.

Высоко над рекой скользила в небе скопа, жестокая и красивая птица. Она охотилась. Недавно прошёл обильный летний ливень, и скопа, едва обсушив крылья, поднялась на охоту. Она сразу заметила крупного ёжика, в задумчивости сидевшего у реки. Ёжик печально смотрел на противоположный берег. Там чёрные скелеты деревьев угрюмо и укоризненно протягивали к небу голые кривые ветви. Некоторые обгоревшие стволы ещё источали ленивый серый дымок.

Ёжики не интересовали скопу, она охотилась только на рыбу. В ожидании, когда неосторожная рыба поднимется к поверхности, терпеливая птица накручивала круг за кругом, успевая наблюдать за ёжиком. «Тоскует по дому, которого больше нет… – почти с сочувствием думала она. – Надо же, как сильна его печаль, я чувствую её даже здесь, высоко в небе».