Яльмар Бергман - Сказки скандинавских писателей

— Послушайте-ка новости, батюшка, вчера утром пасторская жена в уезде Леша [48] Леша — уезд в центральной части Норвегии, в фюльке Опланн. Согласно норвежским народным преданиям, там водится разная нечисть. упала с лестницы стаббура [49] Стаббур — сарай или дом, обычно в два жилья, стоящий на сваях или на четырех камнях. Наверху спали летом, в подклети хранили продукты. Перед входом на чердак была галерейка, куда вела лестница. и сломала бедро. Говорят, что она и нынешней ночи не переживет.

— Что, что? — спросила огромная кошка, сидевшая на табуретке у очага. — Если старшая киска умерла, то командование, само собой, возлагается на меня.

И он понял, что находится среди троллих, потому что в Доврских горах, ясное дело, все дни у них были точь-в-точь такие же шабаши, как и на Блоксберге [50] Блоксберг — норвежское название вершины Броккен в горах Гарца. С Броккеном связан ряд немецких народных преданий — например, о шабаше ведьм на Броккене в Вальпургиеву ночь (ночь на 1 мая). . Это была довольно жуткая история, заставившая нас, детей, теснее прижаться друг к другу. А некоторые даже поджали под себя ноги и невольно воскликнули: «Ух, боюсь!» А то, что огонь выгорел в печи и лишь слабый красноватый отсвет углей освещал большую сумрачную горницу, давало богатую пищу воображению ребенка и еще больше пугало нас. Потому что отблеск света из двери конторы распространял лишь слабое мерцание в другом конце горницы.

Вообще, крайне примечательно, как рассказчик вел себя во время рассказа. Речь его становилась все увереннее, слова и выражения более меткими, только иногда то одно, то другое слово звучало бессмысленно. Но в то же время его походка и движения становились все более и более неуверенны и нерешительны, а под конец ему пришлось сесть. И он снова взял слово:

— Вы не должны бояться! Это еще что за дурацкие шутки? Ведь это же все сплошная болтовня и басни. Разве вы этого не знаете? А теперь послушайте историю пострашнее!

Никакие возражения, никакие «охи» и «ахи» не помогали. Он поставил нас перед выбором — либо ничего не слушать, либо слушать те истории, которые ему хотелось рассказывать.

И мы предпочли слушать самые страшные истории в той еще более страшной тишине и молчании — в жуткой темноте, нависшей над нами. И вот он начал новую историю:

— Жили-были священник с женой, которые приехали сюда из Дании; а оттуда многие приезжали в старые времена [51] …приехали, сюда из Дании; а оттуда многие приезжали в старые времена. — С XIV в. Норвегия находилась под властью Дании. В 1814 г. Дания передала Норвегию Швеции. . Ну а тех, о ком я говорю, само собой, мучили крысы. Они спали на крысах, ступали по крысам, и куда бы они ни отправлялись, всюду наталкивались на крыс.

И тут многим из нас показалось, будто кругом в горнице кто-то ползает и крадется; боязливые возгласы и подавленный смех то и дело прерывали рассказ.

— Крысы забирались повсюду, они уничтожали даже все припасы и только и делали, что шкодили. Но однажды в воскресенье, до обеда, стало еще хуже, чем можно себе представить, потому что они залезли, само собой, в котел, который кипел в открытом очаге, и хотели вытащить оттуда куски лопатки. Но поварихе показалось, что это уже слишком, и она, само собой, схватила поварешку, полную кипящего жира, вылила его крысам на спину и прогнала их. Вскоре явился кто-то из соседей и спросил священника, нет ли у него какого снадобья от ожогов, потому что, мол, жена его ошпарила спину. И само собой, прошло совсем немного времени, как явился еще один, кому понадобился совет по поводу ошпаренной спины, а потом — ошпаренного бедра и многих других частей тела. И так продолжалось все послеобеденное время, соседи являлись один за другим. И тогда все поняли: крысы эти и были троллихи…

Но не успел хозяин вымолвить еще слово, как наверху раздался страшный шум. Казалось, будто в горнице лейтенанта опрокинули стол с тарелками, стаканами и прочей посудой. Но ведь мы все знали, что его нет дома, более того, многие из нас даже видели, как он выходил из усадьбы. И потому-то в жилой горнице поднялся еще более страшный шум и гам. К тому же, ужасно перепуганные, мы кричали, перебивая друг друга:

— Это — они! Это — они!

— Да, они забирают лейтенанта и удирают вместе с ним; пусть его забирают, пусть забирают! — сказал хозяин, разразившись клокочущим смехом, которому, казалось, не будет конца.

Но так как нас, детей, не успокоили его слова, зажгли свечи и позвали одну из служанок — спросить, что за шум наверху. Она сказала, что, должно быть, это нянька, которая опрокинула каминные щипцы и совок вместе с вязанкой дров, потому что лейтенанта дома нет.

Тут Ула предложил рассказать маленькую сказку о медведе Бамсе [52] Бомсе — обозначение медведя в норвежских народных сказках. Бракаре [53] Бракар — в народных сказках Норвегии ласковое прозвище медведя (Топтыгин). , который похитил санки. И это предложение было принято с радостью, несмотря на весь наш испуг.

— Жил-был крестьянин, который поднялся высоко в горы, чтобы привезти оттуда побольше листьев деревьев на зимний корм своему скоту. А как приехал туда, где были вбиты ряды кольев с поперечинами для сушки сена и листвы, поставил он сани с запряженной в них лошадью поближе, пошел к кольям и стал сбрасывать листву в сани. А среди кольев жил медведь, который лежал в своей берлоге. Как услыхал он, что среди кольев возится человек, он как выскочит из берлоги — и прямо в сани. Стоило лошади почуять Бамсе, как испугалась она и понесла, словно похитила и медведя, и сани. Это — точно! А вниз бежать той же дорогой во много раз легче, чем наверх. Бамсе слыл медведем не робкого десятка. Но на этот раз он был не очень-то доволен санями, в которых сидел. Он крепко держался изо всех сил, жутко тараща глаза в разные стороны и соображая, нельзя ли выброситься из саней. Но он был не очень привычен к езде в санях, и показалось ему, что ничего из этого не выйдет. Ехал он, ехал, а навстречу ему — мелкий лавочник.

— Боже ты мой, куда это ты, батюшка, нынче собрался? — спросил лавочник. — Верно, путь у тебя дальний, а времени в обрез, что ты так быстро катишь?

Но медведь не ответил ни слова, это — точно, потому как у него и без того немало было хлопот — удержаться в санях.

Немного погодя встретилась ему бедная женщина. Поздоровалась она, кивнула ему головой и попросила Христа ради шиллинг [54] Шиллинг — мелкая норвежская монета. . Медведь ничего не ответил, зато крепко держался в санях и ехал со страшной быстротой. А как спустился чуть ниже с горы, встретился ему Миккель [55] Миккель — шутливое прозвище лиса. — лис.

— Привет, привет, это ты там катишь?! — закричал Миккель. — Погоди, погоди, пусти меня на запятки, хочу быть слугой!