Дарья Донцова - Великие хранители

– Место закопа, – повторила Марсия. – Мафи бы твои слова точно понравились!

– Бегаю, нюхаю, непременно нахожу, – говорила Аня. – У меня нос лучше собачьего. Я вас отведу к Железным горам.

– Что-то я тебя не понимаю, – призналась Зефирка, – недавно ты сказала нам: там страшно, никто не ходит к гряде. А теперь выясняется, что у тебя в голове хранится план, как туда попасть.

Аня опустила хвост.

– Ну, я там иногда пробегаю.

– И зачем бегать в жутком месте? – заморгала Марсия.

– Там растут цветы молодости, – прошептала Аня, – только там. Черепаха Зоя из них настойку делает, мы меняемся. Приношу ей растение, а она мне дает ответы к контрольным работам. И я всегда отличница.

Зефирка заморгала.

– Где Зоя решения берет?

Аня опустила уши.

– Ее сын – алфавитник нашего класса, он дома к урокам готовится. У него в комнате и вопросы, и ответы на столе лежат.

Лучшая портниха села на диван.

– Идите к озеру, а я начну шить платье, сейчас оно на булавках держится.

– Объясню тебе по дороге подробно, как тяжела взрослая жизнь того, кто в детстве не решал задач, не думал над сочинением, а хитрым образом получал готовые ответы или списывал чужой текст. А пока лишь скажу: такая собака вырастет глупой, – отрезала Марсия.

– Я кошка, – фыркнула Аня, – совершенно не похожа на пса!

Зефирка взяла со стола нитки и иголку:

– Внешность не играет роли. Ты скоро вырастешь и чем займешься? В любой профессии понадобятся знания по главным предметам: универсальному наречию, математике, истории, биологии. Все! Уходите, потом поговорим.

Мафи и Молли брели по подземелью.

Пагль прислонилась к стене.

– Похоже, заблудились.

– Нет, идем, куда надо, – возразила Молли.

Мафи постучала лапой по камням.

– Галерея закончилась, тупик.

– Вернемся назад и повернем в другую сторону, – воскликнула доберманиха.

– Мы уже так три раза делали, – напомнила полумопс, потом сняла с себя накидку и бросила на пол.

– Садись, давай отдохнем.

Молли покачала головой.

– Одежка небольшая, вдвоем не уместимся.

Мафи опустилась на землю.

– Мне и тут отлично.

– Ты простудишься, – заспорила Молли.

Пагль засмеялась.

– Никогда. В детстве я жила на улице, меня холод не берет. Когда почтовый жаб Густав привез меня домой…

– Кто? – разинула рот Молли и села.

Мафи обняла доберманиху.

– Я не имею права ничего рассказывать. А почему у тебя на левой лапке белое пятно шерсти и когтя нет?

Молли быстро натянула на лапы перчатки.

– Ты теперь не захочешь со мной дружить?

Пагль подняла уши.

– Почему?

В глазах доберманихи заблестели слезы.

– Из-за уродской лапы надо мной смеются.

Мафи прижала к себе Молли.

– Ну и ладно. У меня на боку есть шрам, на нем шерсть не растет. Выглядит забавно!

– Забавно? – повторила Молли.

Пагль закивала.

– Отметина делает меня уникальной. У кого еще есть такая? Ни у кого. Твоя лапка очень красивая. Кто больше всех потешается над Молли?

– Такса Розалия, – вздохнула доберманиха.

– Она внешне симпатичная?

– Очень.

– Захочешь с ней дружить?

– Никогда! – с жаром воскликнула Молли.

– А у меня шрам на боку, – протянула Мафи и задрала блузку, – во, гляди!

– Очень милый, – закивала доберманиха, – он тебе идет!

Пагль заулыбалась.

– С красивой Розалией ты общаться не желаешь. А со мной, давай скажем честно, не самой привлекательной внешне, подружилась. И о чем нам это говорит?

– Что ты добрая, а такса злая, – высказалась Молли.

Мафи почесала макушку.

– Злых и добрых нет. Любая собака, кошка одновременно добрая и злая. Так нам Черчиль объяснил.

– Не понимаю, – призналась спутница.

– Трудная тема! – согласилась Мафи. – Сама еле разобралась. Если коротко: любое животное может проявлять доброту к кому-то, а кого-то ненавидеть и обижать. У Розалии есть друзья?

– Полкласса, – всхлипнула Молли.

– Нет. Друзей так много не бывает, – возразила пагль, – это приятели. Друг, он один. Или двое, трое. Я сейчас не про семью говорю, про посторонних.

Молли призадумалась.

– Такса и кошка Бетти прямо попугаи-неразлучники.

– Розалия говорит Бетти гадости? – продолжала задавать вопросы Мафи.

Доберманиха вздрогнула.

– Нет, она с ней всегда милая.

– Вот видишь, – засмеялась Мафи, – Розалия злая с Молли, но добрая с Бетти. Я вот стараюсь гадостей никому не делать. Обзывать, дразнить, драться не стану. А ты мне сразу понравилась, не знаю почему.

Мафи прижала лапку к груди.

– Вот тут щелкнуло, и стало понятно: Молли очень хорошая. А черепаху Зою я терпеть не могу. Если на улице увижу, спрячусь… У меня при ее виде тоже щелкает, но в обратную сторону, понимаю: Зоя вредная. Видишь, я тоже и добрая, и злая. Не нужно никого называть злым или добрым. Потому что мы все доброзлые. Надо просто подумать: «Розалия со мной не очень хорошо поступает, но я не стану желать ей за это всего плохого, потому что я сама доброзлая». Но это не ответ на мой вопрос.

– Какой? – заморгала Молли.

– Я не очень красивая внешне, а Розалия прекрасна, но с ней ты дружить не хочешь, а мне стала подругой. О чем нам говорит такая ситуация? – повторила Мафи. – О том, что роскошный хвост, пушистая шерсть, стройные лапы – всего-то внешность. Да, с тобой могут начать общаться, восхищаясь, например, тонкой талией Молли. Но если ты злая, завистливая, жадная, вредная, то друзья убегут прочь. Главное в собаке – не уши правильной формы, не лапикюр, основное у нас – фонарик [6] Подробно о фонарике рассказано в книге «Когда гаснет фонарик» из серии «Сказки Прекрасной Долины». .

– Фонарик? – изумилась Молли. – А где он у тебя?

Мафи опять постучала себя по груди.

– Там, где-то внутри. Если фонарик чистый, горит ярко, то ты добрая, спокойная, помогаешь другим, очень редко сама болеешь, всех любишь, даже таксу Розалию. Если фонарик грязный, то он тусклый, и тогда животное становится злым, вредным, гадким, оно много болеет. Давай потом поговорим о фонарике, сейчас надо найти выход отсюда.

– Похоже, я привела тебя не туда, – расстроилась Молли, – я запуталась.

Мафи встала.

– Из любого положения есть выход, не факт, что он тебе понравится, но выход всегда есть.

– Папа говорит: «Если жизнь загнала в тупик, не впадай в уныние. Подними голову, посмотри на небо и сообразишь, что делать», – воскликнула Молли, потом глянула на потолок и крикнула: – Там отверстие!