Кристина Стрельникова - Верни мой голос! [litres]

Это случилось в обычной музыкальной школе с обычными музыкальными детьми. Кто-то думает, что музыкальные дети – это какие-то особенные существа, укушенные поющим единорогом. И с тех пор они целыми днями только и пиликают на скрипке, как ненормальные. Или стучат по клавишам, как одержимые. Или ночью спят, уткнувшись носом в нотную тетрадь. Кое-кто до сих пор считает, что это такие хрупкие вундеркиндики в очках или кудрявые ангелочки с музыкальными инструментами под мышкой. Хотя у некоторых из них и очков-то нет. Да и пианино, между прочим, неудобно под мышкой носить. Даже с арфой в трамвай трудновато влезать.

Так вот, некоторые музыкальные дети порой мечтают вместо очередного музыкального диктанта и разучивания гамм погонять в футбол, поиграть в компьютерные игры или в кино сходить. А может быть – просто поваляться на диване, полистать комиксы и посмотреть хороший фильм. Послушать музыку не по школьной программе. А иногда – просто выспаться после уроков (или вместо уроков). В общем, отдохнуть, как им этого хочется! Об этом же мечтают дети и в математической школе, и в средней школе безо всякого уклона.

И вдруг ученикам школы № 333 выпала такая счастливая возможность – сделать передышку! Преподавателя по сольфеджио вызвали на совещание. Маленькие музыканты вырвались на волю. А на воле – своя музыка: первый снег белыми мошками суетится в воздухе, ветер звенит в ушах, а юный лед подставляет подножки. Три отстающих ученика, оставшихся на дополнительные занятия, не задумываясь, променяли бы свои дорогие инструменты на ещё более дорогие их сердцу роликовые коньки, футбольный мяч и новенький айфон. Но родители упорно толкали детей в «музыкалку»: а вдруг что-нибудь из этого выйдет!

Нет, бывают и в самом деле дети, у которых чуть ли не с рождения неудержимая тяга к изучению музыки. Они прямо рвутся в «музыкалку», даже сбегают из дома, чтобы только помузицировать. Возможно, их и в самом деле укусил чудесный поющий единорог. Или они чувствуют, что у них – дар, и их толкает великое предназначение. Это прекрасно, никто не спорит. Ещё прекраснее, если у детей просто любовь к музыке. Причём взаимная. Может быть, именно из таких детей вырастают те звёзды, которых мы видим на больших сценах.

Но в этой истории речь не о таких детях. А о тех троих, кто с трудом и ежедневным нытьём посещал музыкалку и приносил себя в жертву искусству исключительно ради родителей. В конце концов, родителям виднее, какие способности у ребёнка и куда его нужно отдать (так думают взрослые).

– Закинуть бы эти деревяшки подальше! – крикнул кто-то из этой троицы и, разбежавшись, покатился по тонкому льду, скользя подошвами.

– Ага! Вот бы они сами собой играли, без нас, – согласился второй и уткнулся в телефон.

– Что-то холодно стало. А может, их поджечь и прыгать через костёр? – пошутил третий.

Да… уж лучше бы они не произносили этого вслух под окнами «музыкалки»!

Инструменты, заброшенные в классе, слегка оскорбились и уже собирались расстроиться. Но что делать, они же всё понимали и сами когда-то были маленькими, непослушными и дерзкими. И вот в классе возник сторож…

Сторожа – особые люди. Сторожами не рождаются, а значит, сторож до того, как стал что-то сторожить, был кем-то другим. Но кем? Никто не интересуется. А зря, потому что он мог быть кем угодно: от чёрного мага до балерины.

Сторож вошёл, пошептался со скрипкой, с нотной тетрадью, с виолончелью и вроде бы… вполне возможно… но никто за это не может ручаться – чья-то скрипка ему слегка кивнула. Потом контрабас поклонился, фортепьяно согласно стукнуло крышкой, а флейта печально выдохнула. С инструментами, как и с людьми, легче всего договориться, когда они обижены.

На прощанье сторож взмахнул рукой, как дирижёр рисует в воздухе паузу, и удалился.

– Почему мы вообще должны ждать, пока закончится дурацкое совещание? Как будто нам делать нечего! Это не наши проблемы, что учителя вызвали с урока, – решили дети и вернулись в здание школы.

Трое учеников забежали в класс, схватили инструменты и, ничего не заподозрив, помчались по домам.

До остановки они бежали вместе.

– Почему уроки такие скучные? – вздохнул один из них.

– Ещё в начале года преподаватели обещали разучить с нами треки из фильма «Сумерки». И что? – возмутился второй.

– В итоге – то «Князь Игорь», то ария Снегурочки, а то «Звонче жаворонка пенье»!

– Пфф! – фыркнул третий ученик.

На этом они расстались и разъехались по разным маршрутам.

Первое предчувствие, что что-то не так, появилось у Мити Радиолова в автобусе. Радиолов пытался протиснуться мимо крупной дамы, занимавшей полмаршрутки, но дама возмущённо пихнула виолончель в бок и крикнула Мите: «А ну, убери свою бандуру!»

И вдруг виолончель произнесла приятным баритоном: «Сама ты, тётенька, бандура!» – и густо рассмеялась.

Митя готов был поклясться, что голос раздался из чехла, но поверить в это было невозможно.

– Вот тебе и на тебе! Новое поколение! – закатила глаза тётенька.

Но она не договорила, потому что Митя открыл рот, чтобы извиниться, но из него вырвалась выразительная мелодия, с той интонацией, какая могла быть только у виолончели. Митя, увидев вытаращенные тётенькины глаза, сделал вторую попытку оправдаться. Но выдал музыкальное возмущение, напирая на ноту «до». Митя прикрыл рот ладонью и быстренько выскочил на чужой остановке. По дороге он подпрыгивал и поскуливал высокими нотами, а виолончель, прыгая вместе с ним, гудела на всю улицу почти по-шаляпински: «Ух, эх. Не дрова несёшь. Дубинушка, ухнем!» и ещё что-нибудь эдакое.

В голове у Мити перемешались слова и звуки, и он потерял способность соображать.

Забежав домой, Митя осторожно приставил виолончель к стене в своей комнате и забросал сверху одеждой. Как раз у него на полу скопилась пирамида из мятых футболок, джинсов и рубашек вперемешку с нотными тетрадями и комиксами. Детали этой пирамиды он две недели собирался рассортировать и распихать по шкафам, но находились дела поважнее.

Родители ещё не пришли с работы. Они относились с пониманием к беспорядку на Митиной территории и называли это «творческий хаос». Он был уверен, что мама не станет копаться в его вещах и не раскопает флейту.

Мальчик рухнул на диван и, несмотря на то, что ему послышалось, как под ворохом вещей нечто тихо посапывает, провалился в глубокий беспокойный сон.