Серена Валентино - Леди Тремейн. История злой мачехи

Здесь сэр Ричард уселся за свой большой старинный письменный стол, оставив леди Тремейн стоять на ногах, словно провинившуюся школьницу перед директором.

– Что всё это значит? – строго спросил он. – Извольте объясниться.

Леди Тремейн несколько раз моргнула, пытаясь понять, в чём, собственно, дело. Потом догадалась, кажется.

– Это вы про мышь, да? Простите, Ричард, я действительно приказывала её выбросить из дома. Не знала, что здесь мыши не такие, как в Лондоне.

– Конечно, наши мыши не такие, как в Лондоне, – недовольно тряхнул головой сэр Ричард. – Вы сказали, что ей нельзя иметь ручную мышь? Но вы не имеете права отказывать Золушке в чём бы то ни было. У неё должно быть всё? что она хочет, вы меня поняли? Девочка мать потеряла!

Леди Тремейн промолчала. Она, как ей казалось, понимала его чувства, ведь она сама мужа в своё время потеряла.

– Но я имел в виду вовсе не эту треклятую мышь, – продолжил сэр Ричард. – Я спрашиваю о новых вещах в доме и о нанятых слугах. Зачем всё это? И потом, разве я давал вам на то своё разрешение?

Леди Тремейн в очередной раз потянулась рукой к тому месту, где должна была находиться брошь. Ох, как нужен был ей сейчас этот камешек, ох, как нужен!

– Я не думала, что на это требуется ваше разрешение, – нашла в себе силы возразить ему леди Тремейн.

– Требуется.

Нет, она решительно не понимала, почему он разговаривает с ней в таком тоне. Покойный лорд Тремейн никогда себе ничего подобного не позволял. Невозможно было поверить, что это их самый первый с сэром Ричардом разговор после свадьбы. Разумеется, леди Тремейн не хотелось начинать семейную жизнь столь же неудачным образом, каким складывались её отношения с Золушкой.

– Я знаю, что вы привыкли к независимости, тратя деньги по своему усмотрению, но здесь вашей чрезмерной расточительности места нет, миледи, – сказал сэр Ричард. – И запомните, что ваш титул во Многих королевствах не имеет ровным счётом никакого значения. В этом доме хозяин только я.

– Если речь идёт о чрезмерных, по вашему мнению, тратах, сэр Ричард, позвольте вам заметить, что это были мои собственные деньги.

– Нет, это мои деньги, – фыркнул сэр Ричард. – Теперь, когда мы с вами женаты, только я буду распоряжаться, как их тратить. Теперь скажите, где те со вкусом подобранные вещи моей жены, которые вы столь бездумно заменили своим дешёвым мусором?

Леди Тремейн опустила глаза. Она чувствовала себя просто ужасно. Вот уж не думала она, что новая обстановка может так сильно расстроить сэра Ричарда и что обшарпанная рухлядь, которую здесь называли мебелью, так много значит для него, ей тоже в голову не приходило.

– Простите, сэр Ричард, я пожертвовала старые вещи на благотворительность, – сказала она.

– Не думаю, что когда-нибудь смогу простить вам это, – сердито стукнул кулаком по столу сэр Ричард. – Вы в самом деле перешли все границы дозволенного. – Он перевёл взгляд на висевший над камином портрет своей покойной жены, и лицо его смягчилось, погрустнело. – Что ж, с этим теперь ничего уже не поделаешь. Но что касается слуг... увольте их всех завтра же. Прямо с утра.

– Да, но кто будет убирать дом, готовить еду, заботиться о детях? – спросила леди Тремейн, из последних сил стараясь не расплакаться перед ним. Вновь, в который уже раз, потянулась за своей брошью и вновь пожалела о том, что не надела её.

– Вы всем этим будете заниматься, – угрюмо ответил сэр Ричард. – А теперь позвольте мне вас покинуть. Хочу немного побыть со своей дочерью.

По требованию мужа леди Тремейн уволила всех слуг, за исключением Нянюшки и Ребекки – их он согласился оставить, хотя и с очень, очень большой неохотой. Итак, леди Тремейн потеряла буквально всё. Свой дом в Лондоне, все свои деньги и даже своё достоинство – всё, всё это отныне принадлежало сэру Ричарду. Помня советы леди Хакли, она написала в Лондон своему старому стряпчему, но в сложившихся обстоятельствах ничего нельзя было поделать. Все деньги леди Тремейн принадлежали теперь её мужу, сэру Ричарду – таков был действовавший во Многих королевствах закон. После свадьбы всё состояние и имущество женщины переходили под контроль мужа. Или под контроль отца мужа, если тот вдруг умирал. Следует заметить, что закон этот был известен леди Тремейн ещё до замужества и, собственно говоря, не так уж сильно отличался от подобных законов, существовавших в Англии. Честно говоря, он, этот закон, и не очень-то волновал её в то время, поскольку леди Тремейн была уверена, что денег у сэра Ричарда намного больше, чем у неё самой. Но довольно скоро она начала сомневаться в этом, очень сильно сомневаться.

По её просьбе лондонский стряпчий провёл небольшое расследование и выяснил, что до брака с леди Тремейн у сэра Ричарда не оставалось ни гроша за душой, а значит, ему очень срочно нужно было жениться на какой-нибудь богатой женщине, чтобы сохранить своё родовое поместье. Оказалось также, что сэр Ричард задолжал огромную сумму королевской казне, и на покрытие этого долга ушла львиная доля состояния леди Тремейн. Теперь-то она понимала, почему её муж был так взбешён, когда она наняла в его отсутствие большой штат прислуги. Леди Тремейн уже не сомневалась, что именно улаживать вопрос со своим долгом и помчался так поспешно сэр Ричард сразу же после их свадьбы. Вот правда времени на это ему почему-то потребовалось слишком много, несколько недель, но когда она заводила разговор на эту тему, муж немедленно обрывал его и отвечал, что мужские дела её не касаются, пусть она не суёт в них свой нос и лучше занимается домом.

Очень скоро леди Тремейн начала чувствовать себя несчастной, одинокой и подавленной. Ближе к вечеру она валилась на кровать, уставшая настолько, что у неё не хватало сил даже на то, чтобы хоть немного побыть со своими девочками. Да и очень стыдно ей было, по правде говоря, показываться им в таком состоянии. Единственным спутником леди Тремейн стал теперь котёнок Люцифер, он постоянно держался рядом с хозяйкой за исключением тех случаев, когда охотился на мышей, которых Золушка пыталась заполучить в свой подозрительный зверинец. С теми мышами, что уже были у Золушки, леди Тремейн поделать ничего не могла, о чём ей ясно дал понять сэр Ричард, однако избежать появления новых мерзких грызунов в доме она была настроена самым решительным образом, и Люцифер помогал ей в этом.

Целыми днями леди Тремейн прибирала дом, скоблила полы, вытирала пыль, выбивала ковры, готовила еду, мыла посуду, чистила столовое серебро, меняла свечи в бесчисленных подсвечниках и канделябрах, топила камины, стирала. И всё это под бдительным взглядом первой жены сэра Ричарда, портреты которой он развесил едва ли не в каждой комнате, едва ли не на каждой стене своего замка. Ну и Золушка постоянно свои два пенса к этому удовольствию добавляла при каждом удобном и не очень случае, напоминая о том, что этот дом по- прежнему принадлежит её матери, а не мачехе, и причитая о том, как она тоскует по чудесной старой маминой мебели и прочим вещам. Леди Тремейн остро ощущала себя нежеланной в этом доме. Хуже того – бесплатной и бесправной прислугой, вот кем она себя чувствовала. Хорошо ещё, что у неё были Нянюшка, присматривавшая за девочками, и Ребекка, помогавшая леди Тремейн всем, чем могла.