Ольга Зверлина - Чёрная сумка

Немного придя в себя, старушка Женька взглянула в Иркины глаза – и только теперь узнала ту грустную девочку, с которой недавно беседовала на скамейке.

– Да-да, спасибо, деточка, – охотно закивала старушка, – проводи меня, пожалуйста, а то у меня с перепугу голова немного кружится и ноги подкашиваются…

И вот Ирка уже была внутри бабкиной квартиры – и даже в самой её комнате.

Быстро скинув в прихожей свою обувь, не раздеваясь, а лишь расстегнув на куртке молнию, девочка спешно помогала пострадавшей развешивать для просушки её серое пальто и устраивать у батареи вымокшие сапожки.

Украдкой осматриваясь, юная гостья недоумевала: на комнату злодейки, похитительницы детей, комната старухи похожа не была. Кругом старые фотографии – в альбомах, на стене в рамочках и на подставках: взрослые, детские, семейные. На окнах – цветы в глиняных горшках, на полках – книжки, очень много книжек, целые стопки. Старенькие занавески, старый линялый абажур с осыпавшейся бисерной бахромой, вытертый коврик у дверей, продавленный столетний диван. А на шкафу домики выстроились рядами – бумажные, картонные.

Целый городок.

– Это я мастерю, деточка, – объяснила хозяйка, перехватив любопытный Иркин взгляд. – Домики клеить – с детства моё самое любимое занятие. А тебя я сейчас чайком напою! С вареньицем, со сливовым! Только что-то мне всё ещё не по себе, так уж ты сходи на кухоньку, поставь чайник, пожалуйста, пока я тут прилягу на минутку.

Ирка вышла, затворила дверь, прислушалась: в квартире стояла тишина.

Широкий коридор поворачивал за угол, а рядом была ещё одна комната, плотно закрытая.

Девочка юркнула в кухню: там тоже оказалось просторно, вдоль левой стены стояло сразу два холодильника. Один совсем древний: пожелтевший, потёртый, маленький. Другой – тот, что побольше и поновее – был почему-то заперт на висячий замок.

Никогда раньше Ирка запертых холодильников не встречала. А может это и не холодильник вовсе?

Девочка вздрогнула, и ей стало до того жутко – ну просто до ледяных мурашек: вспомнились кровавые детективы про маньяков и всякие кино-кошмарики.

Она подёргала замок, негромко позвала: «Васёк! Васенька! Ты тут?»

Но изнутри никто не отозвался. То и дело оглядываясь на подозрительный холодильник, Ирка поставила на огонь чайник со свистком и выскользнула в коридор.

Дверь второй комнаты теперь оказалось приоткрытой, за ней слышались шаги и неясный шорох. Девочка подкралась, заглянула в щель и едва не вскрикнула: старуха, бодрая, ожившая и теперь уже полностью переодетая, торопливо сновала по комнате, шлёпая по ковру бархатными тапками – она явно куда-то спешила. Подбежав к зеркалу, старуха густо накрасила губы розовой помадой, облизнулась, повязала на шею алый шёлковый шарф и вдела в уши нелепые серьги-клубничины, так огненно сверкнувшие, что Ирка аж зажмурилась. Полюбовавшись своим отражением, расфуфыренная бабка схватила с дивана сумку – чёрную сумку! – ткнула в неё сильно покрасневший от суеты нос и громко спросила кого-то: «Ну как, готовы, карлики?»

Никто ей не ответил – ведь старуха была в комнате одна. «Наверно, у неё в сумке мобильник, – сообразила Ирка, – это она с сообщниками переговаривается, преступница! Карлики?! Уж не она ли – та самая великанша с дурацким именем, о которой спрашивал папа?»

Захлопнув сумку, старуха поставила её возле зеркала, нахлобучила меховую шапку до самых бровей – и внезапно метнулась к дверям. Девочка едва успела отскочить за угол – и теперь украдкой наблюдала оттуда.

Бабка выбежала в прихожую, стала натягивать сапоги – высокие, с каблуками. Потом надела длинную кудрявую шубу. Ирка поразилась быстроте и энергичности её движений, а больше всего – внезапно преобразившемуся лицу хозяйки дома: оно точно стало вдруг полнее, здоровее, румянее. А нос вообще казался ярко-малиновым.

– Вот гадкая притворщица! – вскипела про себя Ирка. – Бедненькой-добренькой прикидывалась, «ах-ох, головка кружится, ножки не идут»! А теперь вон как распрыгалась: и голова на месте, и горбиться перестала, и накрасилась, словно клоун. И на каблучищах своих летает, как топ-модель по подиуму! Наверно, она меня узнала и нарочно в кухню отослала, чтобы смыться отсюда по-тихому. Ой, а вдруг она меня сейчас запрёт и побежит за сообщниками?

Старуха отперла входную дверь, и девочка не на шутку испугалась. Она уже была готова выскочить из своего укрытия, а там будь что будет, лишь бы убежать поскорее! Но на её счастье старуха замерла возле приоткрытой двери, прислушиваясь и точно опасаясь чего-то, а потом зачем-то вернулась в комнату.

Не раздумывая, Ирка на цыпочках пронеслась через прихожую, схватила из-под вешалки свою обувь и пулей вылетела на лестницу. Притаившись этажом выше, она наблюдала, как злодейка поворачивает в замке ключ и важно спускается по ступенькам. В руках старуха цепко держала чёрную сумку.

Девочка выждала, пока бабка скроется из виду, наспех обулась – и бросилась следом.

Сумка покачивалась на локте бодро шагающей Варвары, а дети, уже привыкшие к качке, слегка подпрыгивали внутри и громко спорили.

– Никакая это не дань! – твердил Васенька.

– Не дань, а что? Что тогда? Великанша сказала, что дань, – возражала Ля.

– Она так сказала, – вторил Котя.

– Мало ли, что она сказала! Это не дань! – кричал Васенька. – Так мой папа говорит, а он всё знает!

– А что это тогда? Что? – сердито махала ручками Ля.

– Что? – вторил Котя.

– А то! Это что-то плохое, – отвечал Васенька, – так папа сказал.

– Ничего не плохое! Соберём дань и пойдём домой, – уверяла его Ля, – так великанша обещала.

– Пойдём домой, – вторил Котя, – она обещала!

– А я ей не верю, – упирался Васенька, – великанша плохая: она всех обманывает и нас обманет. Папа сказал, что брать в магазине без спросу – это воровать. Мы как воры стали из-за этой великанши! А воров сажают в тюрьму, за решётку! В клетку! В зоопарке такие видели?

Дети притихли.

Тем временем Варвара осторожно поднялась по скользким гранитным ступеням, важно прошествовала между двух зевающих мраморных львов в высоких снежных шапках – и потянула на себя старинную дверную ручку с бронзовыми шишечками, до блеска отполированными сотнями пальцев за долгие-долгие годы.

Притаившись сбоку от старинной лестницы, Ирка с удивлением наблюдала, как старуха входит в городской музей. «Сюда-то ей зачем? – ломала голову девочка. – Неужели она теперь музей грабить собралась?»