Фольклор - Русские народные сказки и былины

– Отец мой на сухом берегу рыбу ловит, ловушек в воду не ставит, а я подолом рыбу ношу да уху варю.

– Что ты, глупая, когда рыба на сухом берегу живёт? Рыба в воде плавает!

– А ты умён? Когда видано, чтобы телега жеребёнка принесла?

Царь присудил отдать жеребёнка бедному мужику, а дочь его взял к себе. Когда семилетка выросла, царь женился на ней, и стала она царицею.

Один солдат прослужил двадцать пять лет, а отставки ему нет как нет! Стал он думать да гадать: «Что такое значит? Прослужил я Богу и великому государю двадцать пять лет, в штрафах не бывал, а в отставку не пущают; дай пойду куда глаза глядят!» Думал-думал и убежал. Вот ходил он день, и другой, и третий, и повстречался с Господом. Господь его спрашивает:

– Куда идёшь, служба?

– Господи! Прослужил я двадцать пять лет верою и правдою, вижу: отставки не дают – вот я и убежал; иду теперь куда глаза глядят!

– Ну, коли ты прослужил двадцать пять лет верою и правдою, так ступай в рай – в царство небесное.

Приходит солдат в рай, видит благодать неизреченную и думает себе: «Вот когда поживу-то!» Ну, только ходил он, ходил по райским местам, подошёл к святым отцам и спрашивает:

– Не продаст ли кто табаку?

– Какой, служба, табак!

– Тут рай, царство небесное!

Солдат замолчал. Опять ходил он, ходил по райским местам, подошёл в другой раз к святым отцам и спрашивает:

– Не продают ли где близко вина?

– Ах ты, служба-служба! Какое тут вино? Здесь рай, царство небесное!

– Какой тут рай: ни табаку, ни вина! – сказал солдат и ушёл вон из раю.

Идёт себе да идёт, и попался опять навстречу Господу.

– В какой, – говорит, – рай послал ты меня, Господи? Ни табаку, ни вина нет!

– Ну, ступай по левую руку, – отвечает Господь, – там всё есть!

Солдат повернулся налево и пустился в дорогу. Бежит нечистая сила:

– Что угодно, господин служба?

– Погоди спрашивать; дай прежде место, тогда и разговаривай.

Вот привели солдата в пекло.

– А что, табак есть? – спрашивает он у нечистой силы.

– Есть, служивой!

– А вино есть?

– И вино есть!

– Подавай всего!

Подали ему нечистые трубку с табаком и полуштоф перцовки. Солдат пьёт-гуляет, трубку покуривает и радёхонек стал:

– Вот взаправду рай – так рай!

Да недолго нагулял солдат: стали его черти со всех сторон прижимать, тошно ему пришлось! Что делать? Пустился на выдумки, сделал сажень, настрогал колышков и давай мерить: отмерит сажень и вобьёт колышек. Подскочил к нему чёрт:

– Что ты, служба, делаешь?

– Разве ты ослеп? Не видишь, что ли? Хочу монастырь построить.

Как бросится чёрт к своему дедушке:

– Погляди-тка, дедушка, солдат хочет у нас монастырь строить!

Дед вскочил и сам побежал к солдату.

– Что, – говорит, – ты делаешь?

– Разве не видишь? Хочу монастырь строить.

Дед испугался и побежал прямо к Богу:

– Господи! Какого солдата прислал ты в пекло: хочет монастырь у нас построить!

– А мне что за дело! Зачем таких к себе принимаете?

– Господи! Возьми его оттедова.

– А как его взять-то? Сам пожелал.

– Ахти! – завопил дед. – Что же нам, бедным, с ним делать?

– Ступай, сдери с чертёнка кожу и натяни барабан, да после выйди из пекла и бей тревогу: он сам уйдёт!

Воротился дед, поймал чертёнка, содрал с него кожу и натянул барабан.

– Смотрите же, – наказывает чертям, – как выскочит солдат из пекла, сейчас запирайте ворота крепко-накрепко, а то как бы опять сюда не воротился!

Вышел дед за ворота и забил тревогу; солдат как услыхал барабанный бой – пустился бежать из аду сломя голову, словно бешеной, всех чертей распугал и выскочил за ворота. Только выскочил – ворота хлоп и заперлись крепко-накрепко. Солдат осмотрелся кругом: никого не видать и тревоги не слыхать; пошёл назад и давай стучаться в пекло.

– Отворяйте скорее, – кричит во всё горло, – не то ворота сломаю!

– Нет, брат, не сломаешь! – говорят черти. – Ступай себе куда хочешь, а мы тебя не пустим, мы и так насилу тебя выжили!

Повесил солдат голову и побрёл куда глаза глядят. Шёл-шёл и повстречал Господа.

– Куда идёшь, служба?

– И сам не знаю!

– Ну куда я тебя дену? Послал в рай – не хорошо! Послал в ад – и там не ужился!

– Господи, поставь меня у своих дверей на часах.

– Ну, становись.

Стал солдат на часы. Вот пришла Смерть.

– Куда идёшь? – спрашивает часовой.

Смерть отвечает:

– Иду к Господу за повелением, кого морить мне прикажет.

– Погоди, я пойду спрошу.

Пошёл и спрашивает:

– Господи! Смерть пришла, кого морить укажешь?

– Скажи ей, чтоб три года морила самой старой люд.

Солдат думает себе:

«Эдак, пожалуй, она отца моего и мать уморит; ведь они старики».

Вышел и говорит Смерти:

– Ступай по лесам и три года точи самые старые дубы.

Заплакала Смерть:

– За что Господь на меня прогневался? Посылает дубы точить!

И побрела по лесам, три года точила самые старые дубы, а как изошло время – воротилась опять к Богу за повелением.

– Зачем притащилась? – спрашивает солдат.

– За повелением, кого морить Господь прикажет.

– Погоди, я пойду спрошу.

Опять пошёл и спрашивает

– Господи! Смерть пришла; кого морить укажешь?

– Скажи ей, чтоб три года морила молодой народ.

Солдат думает себе:

«Эдак, пожалуй, она братьев моих уморит!»

Вышел и говорит Смерти:

– Ступай опять по тем же лесам и целых три года точи молодые дубы; так Господь приказал!

– За что это Господь на меня прогневался?

Заплакала Смерть и пошла по лесам, три года точила все молодые дубы, а как изошло время – идёт к Богу, едва ноги тащит.

– Куда? – спрашивает солдат.

– К Господу за повелением, кого морить прикажет.

– Погоди, я пойду спрошу.

Опять пошёл и спрашивает:

– Господи! Смерть пришла; кого морить укажешь?

– Скажи ей, чтоб три года младенцев морила.

Солдат думает себе:

«У моих братьев есть ребятки: эдак, пожалуй, она их уморит!»

Вышел и говорит Смерти:

– Ступай опять по тем же лесам и целых три года гложи самые малые дубки.

– За что Господь меня мучает? – заплакала Смерть и пошла по лесам, три года глодала самые что ни есть малые дубки, а как изошло время – идёт опять к Богу, едва ноги передвигает.

– Ну, теперь хоть подерусь с солдатом, а сама дойду до Господа! За что так девять лет он меня наказывает?

Солдат увидал Смерть и окликает:

– Куда идёшь?

Смерть молчит, лезет на крыльцо. Солдат ухватил её за шиворот, не пускает. И подняли они такой шум, что Господь услыхал и вышел:

– Что такое?

Смерть упала в ноги:

– Господи! За что на меня прогневался? Мучилась я целых девять лет: всё по лесам таскалась, три года точила старые дубы, три года точила молодые дубы, а три года глодала самые малые дубки… еле ноги таскаю!