Франк Райфенберг - Альбертина и Дом тысячи чудес

— Кого? Клетчатых?

— Нет, полицейских!

— Я уже ничего не понимаю. — Флип поднялся. — Теперь расскажите все по порядку. — Он сорвал увядший цветок с куста гибискуса, повернулся кругом и теперь стоял перед Альбертиной в бриджах, в шляпе и с трубкой в зубах, как Шерлок Холмс. — Вы сбежали из детского приюта…

— Потому что Раппельмайерша никогда бы меня сюда не отпустила!

— … и потом заперли в этом доме полицейских, а ваши друзья — если дедуктивный метод меня не подвел — беглые преступники.

— Никакие мы не преступники! — В дверях стояла Клара.

— Мы тибрим только то, что нам очень надо, — в комнату протиснулся Пауле.

— Мы — честные воры. — Отто снял с лица крапчатую маску и надел на голову клетчатую кепку.

— Барон фон Прокауэр! — Глаза у месье Флипа расширились до размера средней дыни.

— «Барон фон» что? Это ведь Отто фон Банда клетчатых. — Альбертина смотрела на месье Флипа в упор.

— Отто Карвуттке, если уж говорить точно, — сказал Отто и поправил фуражку.

— Да-да, я знаю, — ответил месье Флип. — Отто Карвуттке, мастер ловких рук. Он же Лашло, сын барона фон Прокауэра и наследник миллионного состояния. Я думаю, здесь кое-что необходимо пояснить. — Месье Флип захрустел суставами пальцев, повернулся вокруг, и теперь стоял перед детьми в своей парадной ливрее.

— Глянь-ка, глянь! — удивился Пауле. — Как же он это делает?

— Я бы тоже хотела это узнать, — ответила Альбертина.

— Попрошу господ снять с себя крапчатые костюмы и проследовать за мной в театральный зал!

Все молниеносно сняли с себя балахоны.

Месье Флип повел Альбертину, которая старалась как можно точнее запомнить дорогу, и всю банду клетчатых прямым путем в театральный зал. Если хорошо ориентируешься, то оказывается, что эта вилла — почти такой же дом, как все прочие, подумала Альбертина.

— Теперь наследников хоть отбавляй, да? — прошептал ей Отто. — У меня — миллионы, а неплохо было бы! По-моему, у твоего дворецкого не все дома!

— Ш-ш-ш! Тихо! — осадила его Альбертина. Ей не терпелось обрушить на дворецкого все свои вопросы. Одно было ясно: о некоторых тайнах виллы дворецкий упорно молчал. Почему же они теперь должны были идти с ним в театральный зал?

Месье Флип повернул налево в какое-то помещение. На стенах семисвечные канделябры, которые давно уже нуждались в том, чтобы их начистили до блеска, чередовались с плакатами варьете в золотых рамах — со всех концов света: Москва, Лондон, Кейптаун, Сидней, Нью-Йорк, Бангкок, конца и края им не было. И с каждого улыбалась тетя Лиззи. «Мировая сенсация!», «Новое шоу!», «Только одна гастроль!» кричали им плакаты своими большими буквами. Сомнений не могло быть: они приближались к театральному залу.

Может быть, мне можно уже зачесть испытание клетчатых, хотя я нашла театральный зал не совсем без посторонней помощи, подумала Альбертина. Ее буквально распирало от любопытства и волнения.

— Пожалуйста, входите и занимайте места! — Месье Флип распахнул двустворчатые двери напротив цетрального прохода.

Клара, Пауле и Отто на мгновение застыли. Можно ли этому Флипу доверять? Может быть, он заодно с полицейскими?

— Надо было ноги уносить! — прошептала Клара.

— Подождем, — ответил Отто. — Здесь что-то не так, это ясно. Но что? Я хочу это узнать! — Он потащил Клару в театральный зал.

— Для наших гостей зарезервированы лучшие места! — Месье Флип указал на первый ряд лебединых кресел. Он низко склонился перед публикой, а когда разогнулся, на нем был концертный фрак, весь в блестках.

Альбертина осторожно потрогала бархатное сиденье. Пружины визжали, но на этот раз не выскакивали наружу.

— Чемодан, вот он! — Клара показала на сцену.

— А если он все-таки спелся с легавыми? — подал голос Пауле.

— Этого быть не может, совершенно точно, — ответила Альбертина. — Это — мои друзья, — обратилась она к месье Флипу. — Они попали на виллу совершенно случайно и вовсе не хотели грабить ее… — Если дворецкий заодно с полицейскими, тогда она в нем страшно ошиблась.

— Случайно — неудачное слово, фройляйн Альбертина. Вы открывали этот чемодан?

Альбертина кивнула.

— Вы открывали чемодан Лиззи! На этой вилле вам все было позволено, кроме, разве что, шуток с освобождением карманных торнадо в закрытом помещении. И надо же, вас угораздило именно открыть чемодан! — Месье Флип глубоко вздохнул. — Этот чемодан сделал несчастной даже вашу двоюродную бабушку Лиззи. Но вы этого, конечно, не могли знать.

— Нам пришлось запереть в чемодан полицейских, — сказала Альбертина, вконец расстроившись.

— Мы ничего не стяну… то есть ничего не сломали, — добавил Отто.

— И мы ушли отсюда так же быстро, как пришли! — Лицо Клары омрачилось. — Я же сразу сказала, что нам здесь не место.

Месье Флип смотрел на детей, качая головой.

— Вы совершенно не подозреваете, что натворили, фройляйн Альбертина. Знаете ли вы, кто этот молодой человек, — он показал на Отто, которому очень понравилось выражение «молодой человек», — и кто — остальные двое?

— Мы — знаменитая банда клетчатых, а вы — живо выкладывайте, в чем дело! Иначе с вами будет так же, как с тетей Корой и ее мужем-слюнтяем. — Клара сжала кулаки.

На месье Флипа эти слова, казалось, не произвели никакого впечатления.

— Клара в своем амплуа, — улыбаясь, сказал он и подошел к пульту, вмонтированному сбоку от сцены.

— Откуда вам известно мое имя? И откуда вам известно, в каком я амплуа?

— Я знаю, что возникает очень много вопросов…

— Вот-вот, — перебил его Отто. Он решил, что настало время начать решительное наступление. — Например, почему некто собирает долговые расписки и не заодно ли этот некто с месье Флипом?

Альбертина нахмурилась. Что случилось с Отто — какая муха его укусила?

— И еще — что это за пищалка такая? — Пауле толкнул Клару, и она вынула украденный мобильный телефон.

— И почему здесь все выглядит совсем не так, как у нас в Берлине? — добавила Клара.

— Все это очень просто и вместе с тем очень сложно, — ответил месье Флип и, нажав кнопку, опустил на сцену большой экран. — Юные господа находятся не в Берлине, а в Нижнем Вюншельберге. К тому лее сейчас две тысячи четвертый год.

Отто, Клара и Пауле на мгновение онемели, потом наклонились друг к другу и стали что-то оживленно обсуждать. «Две тысячи четвертый год?» — все время слышала Альбертина и еще: «Похоже, мне это снится!»

— Да, дорогой Пауле, вы правы. Все это — сон.

Банда клетчатых смолкла. Альбертина слышала только слова, но смысла не понимала.

Клара заговорила первой:

— Альбертина! — Она схватила Альбертину за жилетку и притянула поближе к себе и к остальным. — Вот что, — зашептала Клара, — этот толстый гномик свихнулся, а мы хотим тебе еще кое-что сказать. Мы сейчас смываемся, и ты можешь пойти с нами. Тащи чемодан и вынимай полицейских.