Валентина Ива - Сказки

В этот год на Земле горели деревья, леса и поля. Это произошло оттого, что люди перестали любить свою планету и стали совершать плохие поступки: мусорить, бросать зажжённые сигареты, спички, вот маленький пожар и превратился в огромное пожарище!.. Запах дыма полетел по всей вселенной, и Мракурн обрадовался. Он давно был голодным и холодным, а тут – такое счастье: поджаристая планета Земля! Но когда он подлетел к нашей планете, пожар уже потушили и было поздно. Мракурн выбросил на околоземную орбиту лазутчиков и ввинтил их в озоновый слой. Лазутчики стремительно помчались к поверхности Земли, а были это: Жмот, Жадина, Злюка, Вредина, Хитрюга, Обман, Драчун, Ябеда, Вредитель, Пофигист, Равнодушкин и ещё трое, серого цвета с красными глазами. Каждый из них обладал способностью крепко прилипать к людям и мгновенно размножаться.

Голодный злобный Мракурн покрутил носом-астролябией в безвоздушном пространстве. Ему показалось, что где-то около Меркурия попахивает запечённым, сопротивление его поля слабовато, и он медленно полетел туда.

Соня проснулась, когда на улице было темно. Сегодня наступает Новый год. Все хлопочут, суетятся и ничего у этих взрослых не поймёшь: то иди быстрее сюда, то подожди немного, одну минуточку. У Сони очень важное дело. Она обещала Зюзяке прибежать на детскую площадку, где под качелями она должна была ждать её в полпервого дня. Сонечка не разбиралась в минутных и секундных стрелках и поэтому беспрестанно спрашивала у мамы, который час.

– Зачем тебе это знать? – спрашивала мама.

– А это секрет! – отвечала девочка.

– Пойдём прогуляемся, мне нужно в магазин – забыла зелёный горошек купить, а ты меня на детской площадке подождёшь. Хорошо?

– Замечательно! – обрадовалась Соня, тем более, что на часах уже двенадцать ровно. Эти-то цифры Соня уже давно выучила.

На детской площадке никого не было. Соня заглянула под все качели, карусели и домики. Когда ты что-то должен сделать важное, ты всегда собран, сосредоточен и приходишь в отчаяние, когда дело не идёт, как запланировано. Из магазина вышла мамочка, и тут Соня почувствовала, как кто-то наступил ей на ногу и пощипывает пальцы.

– Ну что же ты, ничего не слышишь! – свистящим шёпотом произнесла Зюзяка. – Я тебе шепчу-шепчу! Слушай меня внимательно. Сегодня ровно в полдвенадцатого ночи, перед самым наступлением Нового Года, намотай на большой палец правой ноги вот эту ниточку, – она протянула девочке золотистую, сверкающую нить, – залезь под одеяло и проговори: «Лечу, не кричу! Вернусь, не боюсь!» Запомнила?

Соня кивнула головой.

– Повтори, – строго сказала Зюзяка, а мама тем временем уже почти подошла к детской площадке.

– Лечу, не кричу! Вернусь, не боюсь! – тихо прошептала Соня.

– Пока! – и Зюзяка испарилась.

– Соняша! – крикнула мама. – Идем обедать!

Ниточка была тёпленькой и шевелящейся, как живая букашка, и Сонечка даже побаивалась её немного, а ещё она светилась в темноте нежным жёлтеньким светом. Гости только начали собираться у мамочки с папочкой в гостиной, а детей уже накормили и уложили в постельки. В Сониной комнате стояла маленькая ёлочка. Сверкая шарами, она медленно вращалась, и отражённые блики плыли по стенам и потолку. Ещё Соня очень боялась проспать, она щипала себя за живот, чтобы не уснуть. В крепко зажатой ладони шевелилась золотая ниточка. Соня затолкала её под подушку, широко распахнула глаза и целую минуту следила за сверкающими шарами на ёлке и бликами на потолке, потом немного покрутилась под одеялом, думая о том, как она придёт в гости к Зюзяке и что там такое от неё зависит, чего она не знает и не может понять…

Пока Соняша вертелась в постели, ниточка выпала из-под подушки на пол. Сонины глазки закрылись, и девочка засопела. Было десять вечера. В это время дверь тихонько приоткрылась, и в комнату просунулась лохматая голова старшего брата. Полумрак комнаты давал возможность видеть всё без света. Мальчик поискал на полке нужную книгу, неловко взял её за корешок, выпавшая из рук книжка упала на пол. Женя испугался, что сейчас проснётся Соня, присел на пол, прижал книгу к груди и заметил около кровати извивающуюся золотистую гусеницу.

– Это что тут такое интересное? – прошептал он и осторожно потрогал золотую ниточку.

Соня зашевелилась и повернулась на другой бок. Женя схватил гусеницу и быстренько убежал в свою комнату.

Зюзяка не могла предположить, что произойдёт такая неувязочка. Она-то была уверена, что только Соня сможет раздобыть этот платок-покров Обонум, и совсем не рассчитывала, что в важное дело по спасению Земли вмешается Сонин брат Женя.

Когда золотая ниточка зашевелилась в руке, Женя закричал от неожиданности и швырнул её под стол. Через секунду перепуганные мама с папой приоткрыли дверь. Женя лежал на кровати под одеялом с широко открытыми глазами. Папа с мамой спросили:

– Что случилось, дорогой? Сон приснился?

– Ну да, приснился, – сказал нерешительно мальчик. Включил настольную лампу и открыл книгу. Родители ушли, закрыли дверь. В соседней комнате тихо играла музыка. На часах было ровно одиннадцать-ноль-ноль. Женя выполз из-под одеяла и стал разыскивать золотую ниточку. Под столом у стены солнечным светом светилась полосочка. Её свет пульсировал то голубым, то розовым, и даже пыль из закутка, в которой вывалялась ниточка, не могла затмить этот свет. Мальчик залез под стол, взял ниточку и тотчас же бросил. Ему показалось, что она обожгла ему пальцы. Тогда он взял карандаш и прикатил ниточку поближе. Шевелящаяся золотая нить вскочила на один конец, вытянулась во всю длину и, стоя на кончике, приблизилась к носу удивленного мальчика. На торчащем кончике образовался кругляш, на котором моргнули два злых чёрных глазика, и красный крошечный рот прошипел:

– Зачем ты притащил меня сюда? Ты можешь сорвать очень важное дело! Немедленно положи меня обратно! Я должна быть рядом с Соней!!! Понимаешь ты или нет?! Несносный мальчишка!!!

Золотая нить покраснела от возмущения. Вокруг её тела засверкали языки огня. Женя чуть не закричал опять от неожиданности и страха, хотя он не был трусоватым мальчиком, но иногда где-то под ложечкой выныривал тёмненький ужас и встряхивал всё его существо.

– Я опасаюсь за Соню, – сказал он хриплым сердитым голосом, – во-первых, она маленькая, во-вторых, я – её старший брат.