Валентина Ива - Зерна судьбы

© В.И. Остапенко, 2020

На Ученом совете Ирина Петровна сидела в заднем ряду потому, что опоздала. Вошла тихонько, можно сказать, крадучись, и сразу приткнулась на синее кресло последнего ряда и замерла, боясь гнева директора. Но она оказалась не последней. За ней также робко и стараясь незаметно, проползал в дверь заведующий лабораторией Владимир Казимирович. Но вот незадача! Он был несколько грузен и слишком велик для того, чтобы быть незаметным. Паркет под его телом не скрипнул, а взвизгнул. Директор прервал речь и огромные булыжники покатились с вершины горы, раскатисто оповещая о том, что опаздывать на Ученый совет ЗАПРЕЩАЕТСЯ под страхом повешения. Тут он назвал и Ирину Петровну, которая якобы думает, что просочилась незаметно, и, видимо пришедших на минуту раньше – Сидорчука и Вылежнина, но тоже опоздавших, и, соответственно, Владимира Казимировича Питерсона, который будучи махиной, желает раствориться в воздухе и притвориться ветошью. Директор гремел и взывал к совести, памятуя о том, какая сегодня важная тема Ученого совета. За Казимировичем тоже кто-то рыпался в дверь, но после погрома решил ретироваться.

– Владимир Казимирович только что вернулся из командировки на Чернобыльскую атомную станцию, – гремел директор, – Пусть он теперь готовиться к комментариям по этому материалу, что рассматриваем сейчас, – директор продолжал неистовствовать, а посрамлённые опоздавшие застенчиво уселись и замерли. В полумраке зала, под мелькавшими на экране слайдами Ирина Петровна обнаружила странный вид Владимира Казимировича, и в паузе докладчика тихонько спросила: «Что с вами? Что-то случилось?».

– Потом, потом, – зашептал Казимирович и тяжело вздохнул.

Ирина Петровна и Владимир Казимирович работали в параллельных лабораториях уже 20 лет. Когда-то лет 15 назад он даже ухаживал за ней. Оказывал знаки внимания, угощал кофе, приглашал на танец в Новогодние вечера. Никаких личных отношений они так и не завели, но симпатизировали друг другу. Частенько он заходил к ней в кабинет, и они пили кофе и не только кофе.

Учёный совет закончился. Руки директора не дошли до итогов командировки Владимира Казимировича и затребованные комментарии не потребовались, хотя главной темой совета были как раз итоги работы по анализу реальных последствий Чернобыльской катастрофы. Сидящие у выхода быстренько выскользнули на лестничную площадку и при дневном свете Ирина Петровна обомлела, глядя на Питерсона.

– Пойдемте, дорогая моя Ирина Петровна! – он подхватил её под руку и стремительно направился к себе в кабинет, – молчите, ничего не говорите. Нам главное оторваться от директорского нагоняя. Я в таком состоянии, что мне требуется немедленно выпить коньяку, и я прошу вас оказать мне честь и составить компанию.

Они почти бежали по длинному коридору. Около своего кабинета Владимир Казимирович стремительно вынул ключи, молниеносно отпер дверь, втащил растерянную Ирину Петровну и так же быстро запер дверь на ключ.

Дальнейшее происходило под бокал коньяка Каспий с закуской из одного мандарина, одного апельсина и порезанного на восемь частей яблока.

А дело было так:

Доктор биологических наук, профессор Мурашев Виктор Ювеналиевич отмечал вчера свой день рождения. Отмечал он его уже третий день, но так как был человек душевный и пользовался любовью коллектива, то приходилось, что же поделаешь, продолжать праздновать и на следующий день, и на следующий, и внимать сыпавшимся как из Рога Изобилия поздравлениям, и беспрерывно освежать стол с закусками и алкоголем. Владимир Казимирович праздновал этот день рождения все три дня. Будучи человеком ответственным, всегда уезжал домой на своих ногах, то есть был в норме и в форме.

Вчера его прелестная жена Юлия Ивановна строго заметила: – Хорош выпивать каждый день! У тебя есть голова на плечах или там чурбан пустой? Как ты только работаешь профессором? Я удивляюсь!!! – и, хлопнув дверью, вышла из комнаты. Стены закачались. Жена вернулась и продолжила: – Завтра мы идем в гости к маме. Если ты помнишь? Маме завтра 79 лет. Тебе ясно?

Всё прекрасно ясно. Тёщу Казимирович терпеть не мог, а кто, скажите, может терпеть тёщ и свекровей. Куда деваться? Партия сказала – надо, как говорили в далёком Советском Союзе, комсомол ответил – есть! Спрашивается: зачем Владимир Казимирович зашел в конце рабочего дня еще раз к Виктору Ювеналиевичу? На этот вопрос нет ответа. Поскольку они оба когда-то давно оканчивали психфак МГУ, то ответ все-таки напрашивается: подсознательное нежелание видеть ненавистную тещу продиктовало команду организму выпить чуть больше крепкого алкоголя, чем обычно. Не для того, чтобы напиться, а для того, чтобы расслабиться и воспринимать мир таким, какой он, чёрт его побери, есть. За этим «чуть» понеслась родимая в тартарары. Когда позвонила жена с дурацким вопросом: «Ты где?», – мир уже казался таким родным и близким, что никакие тёщи не страшны и вообще…, никто не обязан соответствовать тому, чему он не желает. После звонка жены настроение несколько ухудшилось, но поскольку внутри организма вопрос по поводу посещения тещи был уже давно решен, Владимир Казимирович налил щедрой рукой почти стакан коньяка и, провозгласив очередной тост за настоящую дружбу, осушил до дна.

Дальнейшее он помнил смутно. Настоящий друг Виктор Ювеналиевич не оставил в беде своего верного соратника, вызвал такси и повёз его домой, так как передвигаться самостоятельно Владимир Казимирович уже не мог. Несколько раз Виктор Ювеналиевич предлагал Казимировичу остаться ночевать у него, дом рядом, ехать никуда не нужно, но Владимир жаждал движения. Динамика тела закончилась сразу же в такси и уже около входной двери, надорвавшийся Ювеналиевич, тряс Казимировича и приговаривал: – Приехали, приехали, приехали!!!

Нет ничего прекраснее, чем сбросить ношу с плеч и передать её в надежные руки. Юлия Ивановна с белым лицом приняла тело и сухо попрощалась с раскачивающимся профессором, который тоже нагруженный возлияниями, мечтал только о том, чтобы лечь и забыться крепким сном. Шекспировский вопрос «мстить или не мстить» у Юлии Ивановны даже не стоял. Разъярённая женщина с презрением смотрела на распростертое тело, и месть зрела в её мозгу как тесто в кадке. Она выпирала наружу и требовала немедленного исполнения. Месть – женского рода, как действие в отплату за причинённое зло, возмездие за поступок этого лежащего в коридоре Му-Му, уже родилась и искала осуществления. Месть – это всегда выбор между желанием отомстить и возможностью простить. И надо сказать, что сделать этот выбор непросто. У каждого решения будут свои последствия – и положительные, и отрицательные. С одной стороны, чувство обиды, чувство злости, чувство ненависти, чувство несправедливости – вызывают у человека жгучее желание отомстить, и это перевесило. Весы накренились в сторону депиляционного крема. Юлия Ивановна без сожаления и даже с удовольствием жирно намазала голову мужа депилятором Батист. С удовольствием посмотрела на дело рук своих. Перешагнула через безжизненное тело и ушла к маме ночевать.