Елена Шилова - Ежимила – принцесса Листвянки

Украшение было сделано в форме сердечка с крышечкой. Открываешь – а там фотография любимой бабушки.

– Бабушка-а-а-а! – протянула девочка, и слёзы снова хлынули из глаз.

– У нас нет другого выхода, – еле слышно проронил Ежислав и поднялся на ноги.

Как же ёж был рад этому медальону! В эту минуту он оказался для них единственным спасением. Но последнее слово оставалось за господином Бобрентием.

– Почему же не сгодится? Очень даже подойдёт, – неожиданно быстро согласился бобёр, рассмотрев поближе медальон. – Ценная вещичка, – и, положив бабушкин портретик в карман, добавил: – Садитесь в лодку! Да побыстрее!

Река была спокойной, без волн, поэтому вёслами бобёр работал легко и быстро. Ежимила смотрела на воду и думала о поведении господина Бобрентия. Он забрал у ежей самое ценное, что у них осталось от умершей бабушки – её портрет.

– Мамочка, а бабушка точно не обидится? Она нас не осудит? – всё-таки решилась спросить Ежимила маму.

– Ни за что на свете! – пообещала ей Ежианна. Потом обняла дочку и добавила: – Это же для спасения её внуков и детей. Поэтому успокойся и не думай больше об этом.

Ежислав чувствовал себя виноватым. Он даже подумать не мог, что господин Бобрентий окажется таким корыстным. А так хорошо начиналась их беседа! Поговорили и о погоде, и о Сосновке с Еловкой. Полчаса Ежислав выслушивал, как бобру нелегко живётся с его женой.

«Пилит и пилит, окаянная, хоть совсем домой не возвращайся», – жаловался он. Оказывается, есть за что пилить. Ежислав теперь понял это. Не зря ему Ежианна всегда говорила: «Зверям доверяй, но проверяй!» А он её не слушал. Никогда не знаешь, кто окажется в звериной шкуре – друг или… вот такой господин Бобрентий.

Лодка пристала к берегу, и семейство ежей выбралось на сушу.

– Глаза б мои больше его не видели! – сердито проговорила Ежианна, когда бобёр замахал вёслами и отправился в обратный путь.

– Никогда не прощу! У-у-у-у! – крикнула ему вдогонку Ежимила, показав маленький кулачок. Словно этого было мало, девочка подняла с земли шишку и запустила в реку.

– Он меня сильно разочаровал, – грустно сказал жене Ежислав. – Ты, Ежианна, права: не все звери хорошие.

Девочка ни разу не слышала, чтобы отец на кого-то ругался. А чтобы как она показывал кулаки и шишками бросался – тем более. Такой уж был характер у этого инженера Ежислава, самого воспитанного ежа на свете.

Папа, поправив соскочившие с носа очки и посадив поудобнее на спину дочку, сделал первый шаг в неизведанный край. Тропинка была широкая. Мама с малюткой Ежимиром на руках шла рядом. Ежимиле так больше нравилось. Она поглядывала поочерёдно на родителей и думала, какие они у неё хорошие, добрые, умные. Братик как будто понял, что сестрёнка не упомянула о нём, тут же закряхтел и заворочался, словно обиделся.

– Но самый лучший у нас – это ты! – исправила свою ошибку Ежимила, и Ежимир сразу угомонился.

На горизонте показался лес, но не такой, в котором они жили раньше. Деревья были пониже и потоньше, и на их ветках росли не иголки, а листочки. Девочка сначала встревожилась, но потом себя успокоила. Бабушка всегда говорила: «Новая жизнь потому и называется новой, что всё в ней новое и всё другое».

К полудню семейство ежей в полном составе стояло у входа в густой лиственный лес. Слева, на самой высокой осине красовалась табличка. «Листвянка» – без труда прочитала Ежимила название. Справа, на берёзе, чуть поменьше осины, висела другая табличка. На ней были нарисованы дома и стрелки, куда поворачивать. «Хозяин леса, школа, почта, аптека…» – стала перечислять Ежимила вслух. Список был большой.

– Хорошее изобретение, – похвалил Ежислав, имея в виду указатели, – сразу понятно, где хозяина Листвянки искать.

Первым делом ежи и отправились к нему. Ведь это он выдаёт разрешение зверям поселиться в его владениях.

– Хоть бы у нас всё получилось, – сказала Ежианна, – хоть бы он оказался на месте и принял нас в Листвянку!

– А где же ему быть? – удивился Ежислав, как будто напрочь забыл, как работал хозяин Сосновки – очень ленивый лось, господин Лосентий. Его никогда не было на месте. То солнечные ванны принимает, то рога свои ветвистые начищает, то чай у кого-нибудь вёдрами пьёт. Но никто ему не перечил – хозяин леса же!

Чем глубже ежи заходили в лес, тем интереснее и необычнее он казался Ежимиле. Земля в нём была покрыта не ковром из иголок, как в Сосновке, а разного цвета и формы листьями. «Больно, наверно, здесь падать, – подумала девочка, посмотрев себе под ноги. – Тогда придётся не падать», – тут же нашла она решение.

Зато этот лес казался гораздо светлее. Из-за того, что ветки деревьев были не такие густые, как в Сосновке, солнечные лучи легко проникали даже в самую чащу. «Неплохо, – сразу сообразила Ежимила, – хоть до позднего вечера с друзьями играй!» А то, что она их непременно найдёт, девочка не сомневалась. Она была очень общительной, поэтому все с ней хотели дружить. Хозяином леса оказался молодой, в меру модный волк – господин Волколюб. Его имя с фотографией красовались прямо на двери дома, в котором он принимал зверей. Одну половину его портрета занимала застывшая в улыбке пасть, а другую – огромная бабочка на шее. Красная в белый горошек, Ежимиле она напоминала мухомор.

– Вот вырядился! – прыснула от смеха мама, посмотрев на снимок. – Но ничего удивительного, обычный самовлюблённый волк.

– Ежианна, я тебя умоляю… – протянул отец и с укором посмотрел на маму.

– Молчу-молчу, – сказала та и, чтобы больше не смеяться, закрыла лапкой рот.

На двери рабочего дома господина Волколюба висел шнурок, а на его кончике – маленькая зелёная груша. Это и был звонок. Крошка Ежимир, до этого скучавший у мамы на руках, подумал, что это игрушка. Он ухватился лапками за грушу и выдернул её. Малыш у ежей был очень сильный.

Позвонить, как положено воспитанным зверям, у них не получилось, поэтому пришлось стучать в дверь.

– Да входите же уже! Входите! – услышали они недовольный голос хозяина, и зашли в дом.

Господин Волколюб сидел за огромным дубовым столом, заваленным кроссвордами.

Развалившись в кресле, он расчёсывал свою шевелюру. Увидев в руках младенца оторванную грушу, обиженно сказал:

– Только что прибыли, а уже имущество портите!

Ежислав извинился за поведение малыша и стал глазами искать, куда бы жену с дочкой посадить. Но в комнате было только одно место – кресло хозяина. Так и остались стоять.

Пока папа рассказывал об охваченной пламенем Еловке и застеленной дымом Сосновке, Ежимила стала изучать обстановку. На стене она увидела портрет мальчика-волчонка, сидящего верхом на олене с грустными глазами. На голове мальчика красовалась красная кепка в белый горошек, а на шее – уже знакомая девочке бабочка-мухомор. «Сын, наверное», – подумала Ежимила и оказалась права.