Максат Оразов - Белая пелена

Калугин покачал головой и подумал вслух:

– Да, завидное здоровье, а я в свои пятьдесят три года получил диагноз – злокачественная опухоль, или, проще говоря, рак желудка.

Боженов прикрыл рот ладонью и, широко распахнув глаза, полушепотом проговорил:

– Да что вы говорите, разве такое бывает?

Калугин развел руками и отрешенно выдохнул:

– Как видите…

– Бедный, вы же еще совсем молодой, вам жить да жить…

Калугин грустно улыбнулся и философски ответил:

– Вы знаете, первая моя мысль была: а почему именно я? В какой-то момент мне показалось, что я и не жил еще вовсе, а так, готовил себя к какому-то главному прыжку.

Боженов, мотая головой, заботливо поддержал соседа по палате:

– Вы не отчаивайтесь, в конце концов, медицина не стоит на месте, всегда есть надежда на лучшее. Верьте, что Бог не оставит вас наедине с вашей трагедией.

Калугин усмехнулся.

– Вы знаете, Богдан Богданович, я атеист до мозга и костей и в Бога не верю из принципиальных соображений.

Боженов с удивлением посмотрел на Калугина и переспросил:

– Как? Совсем не верите?

Калугин серьезно ответил:

– Имея ученую степень в области физики и ежедневно совершенствуя высокочастотные схемы оптоэлектроники, как бы это выразиться, стыдно, что ли, верить в некую высшую силу, которая якобы повелевает всеми нами… Жизнью управляет сам человек, другой вопрос, как он это делает? И какими жизненными принципами руководствуется?

Боженов пожал плечами:

– Странно, мне всегда казалось, что человек в трудные периоды своей жизни, наоборот, тянется к Богу, надеясь на чудо.

После этих слов он достал из пакета выпечку и с улыбкой предложил соседу:

– Вы не против отведать малиновый пирог домашнего приготовления с цветочным чаем? Я обратил внимание, что чайник уже вскипел.

Калугин с улыбкой согласился:

– Давайте отведаем ваше угощение, думаю, хуже все равно не будет…

Боженов по-барски раскинул руки:

– О чем вы говорите? Этот цветочный чай, он способен творить чудеса…

Потом он залил кипятком цветочные листья и протянул чашку собеседнику. По палате распространился божественный запах, который опьянил Калугина своей чистотой и ароматом.

Сделав несколько глотков, Калугин широко распахнул глаза и, глядя на улыбающегося Боженова, искренне произнес:

– Да вы волшебник, Богдан Богданович, в жизни ничего подобного не пробовал, бывает же такое…

Боженов поделил малиновый пирог на пять частей и благожелательно ответил:

– А ведь вы правы, я действительно всю свою жизнь проработал в цирке иллюзионистом, и называли меня не иначе как волшебником. Сорок пять лет я удивлял публику своим талантом гипнотизера и даром полнейшего контроля над действиями человека.

Калугин скептически пожал плечами:

– Никогда раньше не встречал живого гипнотизера… Вы уж простите за откровенность, но для меня слова «гипнотизер» и «шарлатан» всегда являлись синонимами… Ну, может, не совсем так, но эти занятия представлялись мне очень похожими…

Боженов, ни на секунду не смутившись, громко хохотнул, запрокинув голову, и, хлопнув в ладоши, выдвинул свободный стул на середину палаты. После чего, театрально хрустнув пальцами, громко провозгласил:

– Уважаемая публика, сейчас мы покажем вам номер, от которого ваши сердца забьются сильнее во сто крат, ваш разум выскочит из привычного понимания естества размеренной жизни, а эмоции бурным потоком воспламенят ваши чувства!

Калугин, решив подыграть «цирковому мэтру», вежливо поклонился и уселся на мнимый пьедестал.

Боженов сдернул с больничной койки простыню и с невероятной ловкостью подбросил ее. Белая материя подобно сказочной вуали медленно накрыла Калугина с головой.

Сидя под покрывалом, Калугин еле сдерживал смех, его как будто вернули в далекое детство, и это чувство чего-то нового, неизведанного и непознанного не оставляло его.

Боженов громогласно продолжил:

– Итак, уважаемая публика, сегодня у нас очень интересный персонаж, а именно Павел Геннадьевич Калугин – профессор-физик, идейный атеист, который способен найти логическое объяснение любым чудесам… И для которого отсутствие высших сил есть неоспоримый научный факт!

Послышались бурные аплодисменты, Калугин в непонимании громко спросил:

– Что тут происходит, Богдан Богданович? Вы что, акустику задействовали? Помилуйте, три часа ночи, больные спят…

После чего попытался скинуть с себя покрывало, но оно оказалось очень большим, в этот момент Калугин поймал себя на мысли: «Ага, дядя, ты действительно фокусник, закидал, значит, простынями и думаешь, что я поверю в твою иллюзию?»

Через некоторое время, не дождавшись ответа, он раздраженно сказал:

– Ну, знаете! Поиграли – и хватит, считайте, что вы меня убедили и доказали свои выдающиеся способности в области гипноза и одурманивания мозга среднестатистического зеваки…

После этих его слов покрывало шелковой тканью скользнуло по волосам и упало на ярко-красный пол. В этот момент Калугин с ужасом понял, что находится в самом центре цирковой арены с купольным потолком и огромным количеством зрителей, которые сидели на лестничных скамейках и бурно аплодировали.

Рядом с ним стоял Боженов в черном сверкающем фраке и галстуке-бабочке поверх белоснежной манишки, казалось, что в его лаковых туфлях с синим отливом можно разглядеть отражение публики.

Калугин привстал со стула и, сглотнув слюну, осторожно обратился к Боженову:

– Богдан Богданович, это что, какой-то розыгрыш, и кто все эти люди?

Иллюзионист щелкнул пальцами, и зал застыл в оцепенении. Было чувство, что каким-то невероятным образом Боженов поставил на паузу все происходящее. После чего, склонив голову набок, улыбнулся и, подмигнув Калугину, спокойно ответил:

– О чем вы? Павел Геннадьевич, никакого розыгрыша тут нет, вы действительно находитесь на цирковом представлении. Эти люди – представители самых разных религиозных культур и убеждений, но всех их объединяет одно: они искренне считают, что после смерти попадут именно в рай, только потому, что после каждого содеянного греха неистово раскаиваются и просят прощения у Бога.

Калугин широко открыл глаза и задал очередной вопрос:

– Но, помилуйте, как вам это удалось?

Боженов, прогуливаясь вокруг сверкающего стула, на котором восседал Калугин, обнял того за плечо и спокойно сказал:

– Понимаете… друг мой, жизнь – это сплошная иллюзия, которую создает наше воображение… Посудите сами… Если вам задать заведомо неприятный вопрос, то можно предположить, что и ответ будет соответствующим… Таким образом, отталкиваясь от ваших идеалов и убеждений, можно легко манипулировать вашим воображением. Я сейчас это легко продемонстрирую…