Виктор Скибин - Феррия. Неизвестный король

– Я в порядке. – Брат сидел на краю лужи, отряхивался от воды и протирал глаза.

– Так что, пропустишь нас? А затем снова можешь лечь и продолжить барахтаться в грязи. – Ехидная старушка замерла в ожидании.

– Извините… – Хлюпая по жиже, девочка выбралась на обочину. – Понимаете, мы только что находились совсем в другом месте, на поле, упали в лужу, спасаясь от разбойников, и очутились… я даже не знаю где. Как это получилось?.. И… кто вы? Гномы?

– Бедное дитя до сих пор верит в сказки, – умилилась старушка. – Давно всем известно, что гномов не существует, а только, – она подняла обе руки в сторону Юмы, – великаны.

Рэй, приоткрывший один глаз, внимательно осматривался:

– А где мы сейчас находимся?

– Недалеко от селения Северный Дол, хотя на самом деле по величине это город, все так считают. – Старушка поплелась к повозке, ворча под нос: – Ну как не стыдно? Из лужи она пришла. Как их только на границе пропустили?

– А в какой стороне этот город?

– В той, куда мы едем, – бросила свысока старушка, усаживаясь на сиденье.

– Полчаса ходьбы, – добродушно прибавил её муж. – Но! – крикнул он лошади, и повозка тронулась.

– Ты что-нибудь понимаешь? – Брат в нерешительности переминался с ноги на ногу.

– Пока нет. – Скинув с себя верхнюю одежду, Юма предложила: – Надо обсохнуть и пойти в это селение. Может, там подскажут, как вернуться домой.

– А что же с цирком? – сдавленно произнёс Рэй.

Девочка опустилась на землю, закрыла глаза руками и тихонько заплакала.

– Его больше нет… Ах, как мне их жалко! Все, кого мы любили, погибли! – Нежный, мелодичный голос Юмы дрожал.

У Рэя сжалось сердце, к глазам подкатили слёзы. Он глубоко вздохнул и постарался успокоить сестру.

– Но мы ещё живы, не плачь! – Брат не переносил, когда Юма расстраивалась. Тогда её жизнерадостный взгляд мрачнел, а на прелестном лице появлялась усталость. Вот и сейчас кончик прямого носа вздрагивал в такт тихим всхлипам. Рэй видел, что она старается сдержать рыдания и вести себя как взрослая, хотя ей всего пятнадцать лет.

Прошёл час, вещи уже подсохли. Но дети молча сидели, угрюмо глядя на лужу, послужившую им дверью в неизведанный мир.

Наконец они собрались с силами, оделись и осмотрели друг друга. Рэй выглядел ещё ничего. Он не сильно замарался. Разводы на его тёмных штанах и рубашке почти не бросались в глаза. Белое платье Юмы, напротив, сильно испачкалось. Светлые волосы спутались. А правая туфля порвалась и, как говорится, просила каши.

– Да… – вздохнула девочка. – Ничего не поделаешь, идём.

И они зашагали в ту сторону, куда указала старушка.

Дорога к Северному Долу проходила мимо полей, засеянных пшеницей, гречихой и подсолнечником. И хотя растения по размеру совсем не отличались от привычных Юме, сами поля были значительно меньше. Объяснялось это, скорее всего, тем, что маленьким человечкам требовалось намного меньше еды, чем обычным людям.

Потом потянулись фруктовые сады, домики фермеров. Каждое жилище с бежевой черепичной крышей умещалось под одной яблоней или вишней. Дубовые двери с ручками-кольцами, белые ставни и круглые камни в основаниях фундаментов придавали домам ухоженный, опрятный вид. Огороженные плетёными заборами сады украшали клумбы с цветами.

Иногда из дворов выбегали собаки размером с котёнка и тонкими голосками звонко лаяли на необычных путников. Из окон, дверей выглядывали местные жители; крошечные дети гурьбой, весело галдя, бежали за ребятами. Они то и дело вытаскивали из своих кармашков с деревянными пуговками свистульки, палочки, леденцы, коробочки, гвоздики, бумажные самолётики, пряники и ещё кучу всякой всячины и так же быстро менялись этим или убирали обратно. Жители не удивлялись появлению людей, но смотрели на них с интересом, изредка кто-нибудь махал им рукой, платком или жёлтым картузом.

Несколько проворных ребятишек забежали вперёд и выкатили на дорогу пять яблок.

– Угощайтесь! – восхищённо пропищали они.

Юма взяла одно яблоко себе, другое дала Рэю, а остальные положила в карман. Фрукты оказались сочными и очень сладкими. Девочка поблагодарила малышей, и они двинулись дальше.

Через несколько минут путь им преградил всадник на рыжем коне. Покрой одежды, как и весь его строгий вид, говорил, что он на службе. Карманы на его одежде располагались так часто, что форма напоминала гусарский ментик со шнурами и серебряными пуговицами.

«Почтальон или посыльный», – подумала Юма.

Он коротко кивнул, приветствуя детей.

– Следуйте за мной, вас ждёт староста селения Ундин, – повелительно отчеканил всадник, развернул коня и рысцой поскакал в сторону виднеющегося Дола.

Дети переглянулись и, ничего не говоря, последовали за ним.

Северный Дол действительно больше напоминал город, точнее, это и был город, но, видно, когда селение разрослось, ему забыли поменять статус. За каменной стеной красовались разноцветные крыши зданий. Чтобы попасть в Дол, нужно было пройти через массивные ворота, над которыми громоздилась морда чугунного волка, оскал которого однозначно давал понять, что город находится под надёжной защитой.

Подойдя ближе, дети увидели, что «крышами» на самом деле оказались цветные витражные купола двух- и трёхэтажных домов. Они словно магнитом удерживали на себе взгляд – на персиковых зданиях в лучах яркого солнца тысячами оттенков переливались цветные стёкла витражей: от густо-фиолетовых до прозрачно-сиреневых, от ярко-оранжевых до бледно-жёлтых, от тёмно-рубиновых до светло-розовых. Они поражали сочностью своей палитры в одних местах и скромной лаконичностью в других. Сложные и простые узоры, изображения животных, птиц, растений и бытовых сцен украшали эти сияющие полусферы, словно отдающие со светом незримую будоражащую магию.

От такого великолепия Юма невольно приоткрыла рот. Заметив это, всадник горделиво усмехнулся, выпрямился и задрал подбородок. Ещё чуть-чуть – и пробкой вылетит из седла.

Через несколько улиц троица остановилась у дома, возвышающегося над всеми остальными городскими строениями. Провожатый спешился и жестом пригласил пройти внутрь. Вход в здание был высоким, и дети зашли не пригибаясь. Внутри оказался украшенный фресками круглый зал. Вдоль его стен на скамейках расположились местные жители. Пространство освещали факелы, закреплённые на четырёх витых колоннах, поддерживающих свод.