Дара Сказова - За тридевять земель

Царевна не стала ломаться, а радостно забралась в предложенное средство передвижения.

– Хм, а ты тепленькая, – заметил Царевич-Иван. – И мягкая. Я думал ты будешь как все лягушки – склизкая и холодная. А ты похожа на бархат.

Царевна-лягушка томно заглянула ему в глаза и произнесла шелковым голосом:

– Нравится?

Взмах длинных ресниц, нежное "ква" дополнили картину. Царевич-Иван тряхнул локонами, обретая почву под ногами. Зеркальце кашлянуло из-за его пояса.

– Пора бы, – проговорило оно.

Царевич-Иван смущенно поискал тропу, с которой компания сошла перед обедом. Царевна устроилась поудобнее в его кулаке и приступила к рассказу.

– Как ты понимаешь, историю своей семьи я знаю не из первых уст, а в пересказе Зеркала, на которое было возложено мое образование.

– Но это отнюдь не повод сомневаться в достоверности данных, – вставило Зеркальце.

А Царевна невозмутимо продолжила пересказ истории:

– Маменька моя, царица которая, происходит из очень простого роду-племени. Никаких боярских и тем паче царских или там королевских корней в ее родословной не наблюдается. А все потому, что Царь-батюшка, вопреки освященным веками традициям, женился на ней из-за большой любви, выбрав из огромного количества невест, претендовавших на царскую руку. Соискательницы рядами выстраивались под окнами царского терема, а батюшка (тогда еще только королевич наследный) пытался выбрать себе невесту. Все девицы были как на подбор: стройные, высокие, красивые, воспитанные, изящные. И одновременно – скучные, вялые, покорные. После собеседования с третьим десятком претенденток, у батюшки стало скулы сводить от тоски. Он начал ныть и жаловаться, требуя о родителей поблажки в виде откладывания женитьбы. Но предыдущий царь-отец (то бишь, мой дедушка) был неумолим, и смотрины продолжались еще долгие дни. Дело было летом, в августе. Жара и духота. Очередь из возможных невест не уменьшалась. Стоять им приходилось на солнцепеке. Как тут было не подсуетиться торговцам разным? Самым большим спросом пользовались, конечно, напитки. И вот тогда-то батюшка узрел мою матушку. Дочка пивовара, она разносила кружки с квасом среди жаждущих. Ну и выделялась на их фоне – статная, в теле, с хорошо поставленным голосом. Как не броситься в глаза?

– А про скатерть-то? – напомнил Царевич-Иван замолчавшей спутнице.

– Так к тому и веду. Царь, значит, батюшка положил глаз на дочку пивовара. И тут скандал. Не только дедуля-правитель возражал, но и дед-пивовар был против царственного жениха. А все потому, что матушка моя была дочкой бабы Яги.

– Что из избушки на курьих ножках? – смекнул Царевич-Иван.

– Ее, – кивнула Лягушка. – Красавица бабуля моя была невероятная, потому пивовар ее в жены и взял, не поглядел на происхождение. И кстати, теща из бабы Яги отменная получилась, что бы там царевичи всякие не злословили.

– Мы как-то с другой стороны знакомство сводим с Ягой Матвеевной, – заметил представитель из рода царевичей. – В основном, со стороны печи да лопаты, – добавил он вполголоса.

Лягушка смерила его взглядом.

– Ну так вот. Сильно против этого брака пивоварный мой дед выступал. Это уж жена его, Яга Матвевна, то есть, уговорила. Да и детишки в ноги родителям кидались с завидным упорством. В горячке даже пообещали внука-богатыря. Это и подкупило царя-отца. Согласие свое он дал на этот мезальянс, сумев правильно оценить перспективы невесты с точки зрения матери будущего наследника. Сам-то он женился на королевне заморской, чье хрупкое здоровье не выдержало возложенных на него обязанностей деторождения. Бабушка моя по отцовской линии скончалась в первых же родах. А батюшка мой здоровьем в родительницу пошел. Так что дальновидно поступил дедушка мой, позволив сыночку хилому взять в жены настоящую русскую женщину. И кстати, спустя положенные законом и традициями девять месяцев после свадьбы у пары родился сынок, чьей крепости и силе позавидовали все государственные богатыри. Царь-дед порадовался и с успокоенной за будущее своего трона душой удалился от дел в мир иной. Я-то уж после появилась, не успела дедулю разочаровать…

Лягушка помолчала, давая собеседнику прочувствовать весь драматизм ситуации.

– И вот, возвращаясь к отправной точке моего рассказа, – вспомнила Царевна стартовую точку повествования. – Приданого-то пивовар много не мог дать. Денежного. Зато от предков по женской линии у матушки моей много чего интересного было. И скатерть – одна из этих интересностей, – закончила повествование Царевна.

– Стало быть, ты родственница не только Царю-батюшке, но и Яге Матвеевне, – задумчиво оглядел названную супругу Царевич-Иван. – А вот интересно, почему эта часть твоего родового дерева в энциклопедиях не указана? – спросил он.

На этот вопрос откликнулось Зеркальце из-за пазухи:

– Указана. Только доступ к этим томам не для всякого открыт. Нужно специальное разрешение для входа в особо секретную секцию.

– Вон оно что, – протянул молодой человек.

– Негоже всем подряд знать о родстве Царицы с родом Ягиным, – добавила Царевна-Лягушка. – На уровне слухов – пожалуйста. А официально – ни-ни! Дочь купеческая и точка.

– А что из матушкиного приданого тебе досталось? – вернулся к основной теме Царевич-Иван. – Скатерть-самобранка, это я вижу. Зеркальце говорящее тоже вижу.

– И слышишь, – добавило Зеркальце. – Но дело вовсе не в форме. По сути я – Кладезь Информации, суть моя эфемерна, поэтому предпочитаю материальные помещения. Зеркало удобно для отображения данных. А вообще я могу и в воздухе витать, и в дерево любое заселиться. Только тебе было бы неудобно дуб за собой таскать.

– Еще у меня есть дубинка-самобита. Но я ее с собой не взяла, драчливая очень, – не вслушивалась в беседу попутчиков Царевна. – И храню ее в сундуке самозапирающемся. Тоже не взяла.

– И все?

– В моем владении – все, – отрезала Царевна. – А что там еще есть у матушки в ларчиках, знать не знаю.

Царевич-Иван пошагал далее в молчании, обрабатывая полученную информацию. Царевна тоже примолкла, оглядывая пейзаж. В конце концов, для нее это был первый дальний поход в жизни. Тем более – в столицу. До сих пор дальние и ближние страны Царевна видела лишь в учебниках да посредством волшебного зеркала. Типичные достопримечательности Града Столичного Лягушка знала, но увидеть их вживую тоже была не против. К примеру, крепостная стена, окружавшая столицу по периметру, являлась первым пунктом в путеводителе "Топ самых знаковых мест, где вы должны побывать до пенсии". Сложенная из белых камней известняка, крепостная стена бросалась в глаза еще находясь на горизонте. Золотые башенки подчеркивали изящество архитектурной мысли, а въездные ворота были внесены в список доисторического наследия всего мира за многочисленные батальные сцены, изображенные на их створках посредством чеканки по металлу.