Сергей Москвич - Стеклянное сердце

Мотя сразу попросила человечка с бородой:
– Это очень некрасиво – шум для девочки такой.
Я вас, знаете ли, очень попрошу,
Вы, пожалуйста, убавьте этот шум.

Тут главный придворный рукою махнул
И враз натянул на страну тишину.
И лишь в глубине, в тишине, в стороне
Песня осталась на тонкой струне.

«Утром себя я умою слезами,
Где ж ты, мой волк с голубыми глазами,
Что-то кольнуло в холодной груди,
Где ты, мой друг, приди…

В чаще лесной и среди бурелома
Нет у тебя ни любимой, ни дома,
Страшно тебе среди диких зверей,
Где ты, вернись скорей…

Что там со мною потом ни случится,
Буду навеки твоею волчицей,
Ты воротись и мне сердце разбей,
Только приди скорей…»

И из кустов, что росли недалече,
Вышла девушка-раскрасавица,
Ростом как все вокруг человечики –
Всем женихам такая понравится.

Но, заливаясь уныло слезами,
Историю хором они рассказали
О том, как случилось, что здешний король
Влюбился в красавицу летней порой.

Лишь слово «Люблю!» произнес он и только!
И сразу же, сразу же сделался волком.
Красавица в обморок – хлоп, и тогда
Он в лес убежал навсегда от стыда!

Вокруг зазвенели на шляпах бубенчики –
Это заплакали человечики.
И заскулил Тотошка-щенок,
Спрятавшись между ног.
Но!
Мотя нахмурила брови слегка,
Ведь она королева была как-никак:

– Я смотрю, тут все носы
Понамокли от росы.
А ведь лучше, чтоб малютки
Говорили только шутки,
Чтоб веселье и улыбки
Растянулись на часы.

И тóтчас исчезли и слезы, и плачь,
Но речи продолжил плести бородач:

– В фарфоровых высях Сияющих гор
Живет полузверь чародей Драммодóр,
Он должен сказать (если только захочет),
Кто всех веселее на свете хохочет.

И этот вот КТО, то есть тот Хохотун,
Эхом заполнит пусть гор красоту.
И от этого громкого-громкого эха
Станет Злодеям совсем не до смеха.

Чары и козни рассыпятся враз,
И засияет на жезле Алмаз,
И пронесется из северных туч
К Алмазу от солнца оранжевый луч.

Будут скакать по отрогам и пикам
Рыжие зайцы – алмазные блики.

Нужно собрать их в прозрачный мешок,
Перемешать меж собой хорошо,
Выйти с мешком на лесную полянку
И выпустить зайчиков в лес спозаранку.

Они разбегутся по нашей стране
И человечков отыщут во сне.
Рыжим огнем вмиг растопят стекляшки, и
Станут сердца у всех настоящими.

И вот, чтоб расстроить Ягинины козни,
Мотя в дорогу решила идти
Пока еще было не очень-то поздно,
Ведь маленьким можно гулять до шести.

Тут стали вдруг придворные
Кричать, шуметь, рядиться –
Кого еще бесспорно им
Отправить в экспедицию.

А самый толстый, похожий на чайник,
(Наверно, какой-нибудь важный начальник)
Сказал, что Мотя конечно сама
Имеет достаточно много ума,
А также сноровки и силы.
И было бы очень бы мило,
Если б их Величество
Сама туда сходила.

– А мы будем мысленно, мысленно с вами,
Сидя потихоньку на мягком диване,
Специально построенном для переживаний!
И чтобы удобнее переживать,
Нам что-нибудь нужно пережевать.
Чтоб терпеть такую мýку,
Пирожки пекутся с луком.
Будем плакать и жевать
И вовсю переживать!

Побежали повара
Королевского двора
И давай месить и жарить –
Пирогов нужна гора!

А их величеству тоже –
Маленький коржик
На голубом покрывале
Торжественно подавали.

Может час, а может десять,
Но в пути-дороге
Сколько перепето песен
Знают только ноги.

Вдруг, вот так – какой-то звук:
Толи бум, толи стук!

Залаял Тотошка
Непонарошку
И спрятался быстро хозяйке за ножку.
Ведь кто его знает и всяко бывает,
Тут и большая собака залает!..

Мотя нахмурилась озабоченно –
Ведь почти от самой дорожной обочины
Начиналась большая поляна,